На конкурс "Прозаическая регата"

Обычно тополя не живут так долго. Это привилегия дубов, кедров или каких-нибудь иноземных секвой и баобабов. А наш тополь взял да и вымахал громадиной объёмом в три обхвата и высотой чуть ли не до облаков. Во всяком случае, знающие люди уверяли, что он был занесён на карту военных лётчиков как ориентир при посадке.
Рос он у нас в палисаднике, и всё моё детство прошло под его необъятной сенью. Между его толстенными корявыми корнями мы с подружками прятали «секретики», девчачьи драгоценности - цветное стёклышко, золотистую обёртку от конфет, пару бусинок и рябенькое пёрышко. Тополь укрывал нас осенью от заунывного дождя, а летом от беспощадной жары.
В красном бархатном альбоме - копилке лучших моментов моей жизни, сохранилась фотография десятилетней красотки, томно (почти как модная актриса), прислонившейся к могучему тополиному стволу.
Но не всех радовало такое соседство. Каждую весну дерево засыпало улицу мягкими сугробами тополиного пуха, и больше всего, конечно, доставалось нашему двору.
Мама ворчала, вспоминая деда, посадившего тополь больше полувека назад:
- Лучше бы яблоньку посадил или абрикос, так нет - вот вам тополь! Толку-то от него? Только крышу испортил, и всё.
Ворчала, ворчала и вынудила-таки отца спилить дерево.
Но это только легко сказать – спилить! Оно ведь если на дом упадёт – раздавит дом-то! И не только наш. А упадёт в сторону дороги – разрушит жильё соседей напротив.
Собрались мужики со всей улицы. Судили - рядили, и всё-таки придумали, как расправиться с гигантом, не оставив ни нас, ни соседей без крова.
В назначенный час на улицу высыпали и стар, и млад. Для нас, ребятни, целое событие – и необычно, и страшно, и немного жаль нашего зелёного друга. Матери намертво вцепились в своих чад, дабы не попали озорники под падающую махину, медсестра тётя Лена даже аптечку с собой прихватила – не дай бог, кто поранится!
Завизжали пилы, посыпались сучья, народ внизу притих, наблюдая, как гигант теряет свою мощь и величавость.
Вот уже снизу подпилили ствол, на обрубленную вершину дерева, как галстук на шею великана, привязали канат, и несколько человек начали тянуть его вдоль улицы.
Тополь кряхтел, пружинил, сопротивлялся, мужики по-бурлацки эхали, ухали и … дерево сдалось, упало наискосок, не задев ни один дом.
Вздох облегчения взрослых заглушили радостные детские крики. Мы подбежали к поверженному исполину, стали нырять меж его ветвями, и никто из нас не заметил, как вдруг оголилась улица - будто прилюдно раздели её, и она растерянно замерла, стыдясь своей неожиданной наготы.