Ветер шуршит обрывками газет, фантиками, стаканчиками из-под кофе, сухими листьями. Ветер раскачивает пустые качели на детской площадке. Ветер кусает кабинки с облупившейся краской на колесе обозрения, заставляя их скрипеть и пошатываться. Ветер набрасывается на случайного прохожего, сбивает его с ног, играет волосами, треплет воротник куртки.

Падает первый снег. Скоро из парка аттракционов исчезнут последние посетители. Только ветер останется зимовать здесь, в тлеющих искрах последних солнечных дней.

Как пес, брошенный хозяевами на пустой холодной даче в октябре.

Он еще лает на соломенное пугало в дырявом платье, слегка припорошенное снежной пылью. Он еще роет ямки в земле, закапывая последние вкусные косточки. Он еще рычит на пролетающих птиц, ожидая, когда же на крыльцо дома выйдет тот смешной кудрявый мальчишка, и они вместе побегут запускать воздушного змея.
Только что-то уже медленно сжимается и остывает в его душе, словно чья-то огромная ледяная лапа накрыла деревянный домик, двор, соломенное пугало, самого пса – и давит все сильнее и сильнее, пока не раздастся хруст.

Ветер яростно срывает плакат «Добро пожаловать!» рядом с центральным входом в парк.
Когда-то он помогал срывать груши и яблоки с деревьев на радость мальчишкам. Когда-то он швырял на землю рыжие листья, заставляя их плясать в воздухе, и все были счастливы.

Ветер бросает на землю забытую кем-то на скамейке фуражку и смотрит, как она катится, подпрыгивая, по центральной аллее.
Пес спит на крыльце деревянного дома. Ему снится, как он бежит по парковой аллее впереди ветра, пытаясь поймать круглую синюю фуражку. Он вот-вот ее догонит. Сейчас, еще чуть-чуть. Осталось немножко.

А снег продолжает падать.