Они пели каждую ночь июля, эта троица.
Где-то после полуночи, когда мир забывался в сладком сне.
Сначала запевал хрипловатый бас,
громко, отрывисто. Затем шла подпевка -
приятный баритон и молодой, еще ломкий фальцет...
Голоса сливались в единое звучание, распадались на разноголосое причитание
и затихали, чтобы, чуть передохнув, зазвучать еще пронзительней.
А люди слушали, люди просыпались, и им не нравилось это - разорванные сны,
истошные вопли, продолжающиеся эхом. И люди высовывались из окон, и кричали
певцам : "Пошли вон, собаки!!"
Троица уходила к подъездам, где добрые люди по утрам кормили бездомных кошек
и ждали, ждали, привалившись спинами к стенам дома...
Старый чёрный пёс, крепыш палевой масти и смешной, нелепый щенок-переросток, с длинными кривыми ногами...