Патентное бюро - опасное, знаете ли, место! Вот намедни - слышали, что с Фролом Прохорычем приключилось? Приходит, значит, к нему проситель и что-то такое громоздкое, в тряпицу завёрнутое, на груди тетёшкает. "Я, - говорит, - этакую штуку изобрёл, что враз человека может сделать невидимым!" А Фрол Прохорыч ему: "Та ну!" "Вот те и та ну", - ответствует проситель, достал из тряпицы кувалду, да как шарахнет Фрола-то Прохорыча в самое темечко. "Вот-с, - говорит, - теперича вы меня и не видите!" Так бы и не проведали, кто ж это нашего Фрола Прохорыча уконтропупил, хорошо - инженер Завистников, что с вечера в казённый шкап забрался да за бумагами опрятался, всё как есть углядел и уряднику чистосердечно выложил.

Теперь вот с Карпом Поликарпычем не лучше история сотворилась. Только это, значит, он нарукавнички надел да очочки на нос нацепил, тут некая старушонка с плетёной корзиной. "Я, - говорит, - превесьма галантерейную штуку принесла, что от всякого житейского огорчения спасает. Стоит только ею воспользоваться - так прежней беды-горя и не учуете!" "А как это?" - наивно вопрошает Карп Поликарпыч. "А вот так!" - ответствует старушонка и вываливает ему на стол пуда два жидкого коровьего навоза. Ведь как только силы хватило приволочь! Корзину-то она лопухами да крапивой выстелила, чтоб не протекло. А поверху для галантерейности всяческих душистых трав под обвязку напихала. Но Карпа-то Поликарпыча душистые травы не спасли, задохнулся, болезный. Опять-таки, пока он от удара оправлялся, тот же господин Завистников всю случившуюся ситуацию власти предержащим в подробностях обрисовал!

Не лучше кончил и Савелий Матвеич. К нему - так и вовсе будто бы благородная девица заявилась. Святые угодники! Каких только обличий бесы, обращаясь за патентом, не обретают! Так та, значит, приносит Савелию Матвеичу махонькую такую коробочку, на которой выгравировано надписание: "Средство от всех и вся". Савелий Матвеич благообразной церковностью фразы умилился, да и открыл! Как полезли из коробочки клопы, тараканы, острожалые осы. Одна оса жагнула Савелия Матвеича аккурат в кончин носа - и всё! Переполох, крик, дознание - клопы-то, почитай, и вправду до всех и вся добрались! Тут снова аки ангел пресветлый с небеси со шкапа спускается господин Завистников и всё сбывшееся как есть без утайки объявляет! Урядник за такое рвение его премного хвалил! Обещал хлопотать об ордене в высочайших инстанциях!

А я возьми, да и спроси: "Как же это вы, Кшиштоф Сигизмундович, каждый раз в нужном месте в нужное время обретаетесь?" Потупился он ненадолго и ковыряя половицу носком ботиночка одно только заветное слово молвил: "Зависть-с, знаете ли-с!" Он ведь это чужие прожекты да ликстрические помыслы тишком укарауливал, а, на-ко ся, вон что вышло!

Так я вот что подумал, душа моя Илларион Кирилыч! Как есть Вы фершел отставной и премного знающий, не укажете ли какого снадобья, возбуждающего аппетит до зависти. Мы бы его на ком-нибудь испробовали, да тут же ненароком и запатентовали бы! Бюро-то ведь не до конца опустело, там ещё Ахиллес Акакиевич цел, хоть и еле дышит...