Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии:
а помните не воевавшего В.Высоцкого с его "А сыновья уходят в бой", "На братских могилах не ставят крестов и вдовы на них...",- . Думается -не суть, был-не был, а Ваше мастерски подвешенное предположение предполагает ответ который Вы получили в "личку" )))
Интересно очень, Ди! я не стал ничего писать ибо чест. слово что бы не сказал сфальшивил бы. А что касается натурализма? Война мне видится запахами, готовностью,тяготения, а еще много много грязи холода, грязной одежды и невозможности переодеться в чистое, когда мало хороших продуктов , а водка плохая и когда так часто не думаешь и не вспоминаешь Его )
Жора, для меня в припеве - очень сильная энергетика. Мне кажется, что он нужен песне. Кому припев покажется лишним - можно его не читать, ведь шрифт там скромный.
Ага, поменяли название. Я сегодня с мобильного зашел, увидел, но написать не смог, что двусмысленно звучит. В целом... Вот то, что жирным бы и оставить. Второе явно перегружает. Но это имхо.
Очень сильные стихи. Но почему "Проклятые Иваны"? Такое название двусмысленно, Георгий! Эти мальчики - они же святые! Их во всех церквях отпевают как убиенных на войне! Нельзя так называть. Я понимаю, что в название иногда, почитай, что зря, хочется дополнительный смысл вложить, но... Не такой же ценой. Меня родные учили не использовать в речи слово "проклятый", это древнее табу для богобоязненного человека, чтобы не накликать на человека беду. Вполне можно сказать "проклятая война", я согласна. Можно сказать о проклятии войны. Безликое "Иваны" - тоже не тот оттенок добавляет...
добрый вечер! а пусть тогда будет хотя бы нет-нет! нас нет на свете! нет!
и еще Ди! продолжу тему моим удаленным
вновь скорбный гимн поет разутый ворон. Трезубцем лап пронзает красный снег (не верится, что это лишь во сне) мой теплый глаз терзает алчно, споро он отрицая жизнь бранит весь свет. Такую правду я запомнил о войне,
Тревожащую зудом старой кожи, не подменяя память сладкой ложью В ночной атаке вновь встречаюсь с ней расстрелянный избитый и ничтожный. Изломанный, разорванный - на свет Рыдающий, истекший кровью я ползу по полю, впитывая грязь, Что пуповиной тычется в мой след, как сигаретный дым - не торопясь. Знакомое предчувствие вины - Взволнованно, надтреснуто и скорбно - сдираю кожицу и надрезаю горло рыданья слов, как нож из за спины - овеществлением избыточного горя.
Глухарем токотал под сосной пулемет, что заикой проталкивал трудное слово - Встреч шальному броску - снова, снова и снова Заглушая атаку он рвал, гнул ее.
Застоявшимся эхом ( кричи не кричи) Часть живого, пробитого жаждущей пулей Все кружилось пчелой над расколотым ульем- Терпко пахло смолой, стрекотали сверчки,
Муравей обнимал теплый глаз в полземли, Ветер гладил подросший мальчишеский ежик, Вдоль последнего вдоха страдая и ежась В обостренной, задумчивой святости лик:
в васильковый закат суровел синяком, Догорал. Он сгорал оплывая, как свечка поднимаясь в солдатскую, скромную вечность вверх по зову трубы, в позолоту икон...
ковш скребет под дорогу, хрипатое:- Стоооой! Васильково ромашковая бесконечность,- Костяным косоглазьем встречает нас вечность, что осенних подсолнухов брошенных - строй.
Скулила.Выла.Страшной.Черной.Оспой. Дрожмя дрожала и молила степью. Восходу утром грозно бросив кости, бежали ангелы хмельные, цепью... умаялся с рулеткой мальчик-случай. Ломала, жгла, рыгала чьи-то крылья, взасос сосала жадно, по паучьи и души в небо сплюнула- обильно. Не слышно стона, затвердели костью. Поротно и повзводно- неразлучны... голов щетина в шапках не по росту. Бескрылые- солдаты сучьи... и пахнет потом, кровью, свежим хлебом от живота России - грустной суки, что цветом над березкового неба, чьи купола сосками тянут руки... что тащит небо старым одеялом и лижет, лижет- вылизать не может. Щенков своих, чьи лица полиняли- скулит и плачет: -Упокой их, Боже!
Четыре бойца обронили на землю патроны. Винтовки, одна- на двоих,ну совсем как дрова! Обильно наевшись бранились крикливо вороны. Находки хранила седая, поутру, трава.
А поле от звездной капели искрилось и солнце сверкая играло по каплям росы. Лежали как братья, не все пред атакой побрились. Забыта война- шмель гудит в волосах.
А пятый назад полз стирая до крови колени. Все ближе к окопам, что пахнут жильем и махрой. Судьба на ладони удел моего поколенья, что в небо шагнуло рассветной порой...
и бил пулемет в напряженной кровавой горячке, и рвали снаряды, как тысячи матерных слов. -Уймется покос поверни иль куда-нибудь спрячься,- лукавый шептал подминая щетину голов.
Вниз падали вечно горя, мотыльково, истошно... кричали рыдая, с последним солдатским:-Прости! И Бог их любил, забирал (им все можно). Вот пятый еще б смог до нас доползти!
Ворчит. Проснулся. Колет- лютый зверь. Кого- то подхватило странным вихрем. Чуть слышно скрипнула невидимая дверь, как будто вскрикнула, и тут же стихла.
Аккорд рассвета громок но не груб. Уж пламя лижет там где скоро ступим. Нам в помощь великан плюет из труб, тот, что живое обращает в трупы.
Не могут трассеры не вызывать восторг, дырявя небосвод дождем хвостатым. Нас вечность, словно ротного свисток, уж поднимает в рост ведь мы солдаты.
Безумен сердца гул, а тяжесть ног вниз тянет, вспомнилось о маме. Призывно сверху смотрит добрый Бог. Уже пора...с чехла достали знамя.
А что касается натурализма? Война мне видится запахами, готовностью,тяготения, а еще много много грязи холода, грязной одежды и невозможности переодеться в чистое, когда мало хороших продуктов , а водка плохая и когда так часто не думаешь и не вспоминаешь Его )
Когда спешишь, особенно коварен
Георгий_Волжанин (05/01/15 09:49) •
Георгий_Волжанин (04/01/15 22:41) •
В целом... Вот то, что жирным бы и оставить. Второе явно перегружает. Но это имхо.
Можно подумать еще над названием. Спасибо за стихи.
Правда , я не могу такие страсти читать:)
Сегодня не могу, потом прочту.
Меня родные учили не использовать в речи слово "проклятый", это древнее табу для богобоязненного человека, чтобы не накликать на человека беду. Вполне можно сказать "проклятая война", я согласна. Можно сказать о проклятии войны. Безликое "Иваны" - тоже не тот оттенок добавляет...
нет-нет! нас нет на свете! нет!
и еще Ди! продолжу тему моим удаленным
вновь скорбный гимн поет разутый ворон.
Трезубцем лап пронзает красный снег
(не верится, что это лишь во сне)
мой теплый глаз терзает алчно, споро
он отрицая жизнь бранит весь свет.
Такую правду я запомнил о войне,
Тревожащую зудом старой кожи,
не подменяя память сладкой ложью
В ночной атаке вновь встречаюсь с ней
расстрелянный избитый и ничтожный.
Изломанный, разорванный - на свет
Рыдающий, истекший кровью я
ползу по полю, впитывая грязь,
Что пуповиной тычется в мой след,
как сигаретный дым - не торопясь.
Знакомое предчувствие вины -
Взволнованно, надтреснуто и скорбно -
сдираю кожицу и надрезаю горло
рыданья слов, как нож из за спины -
овеществлением избыточного горя.
Глухарем токотал под сосной пулемет,
что заикой проталкивал трудное слово -
Встреч шальному броску - снова, снова и снова
Заглушая атаку он рвал, гнул ее.
Застоявшимся эхом ( кричи не кричи)
Часть живого, пробитого жаждущей пулей
Все кружилось пчелой над расколотым ульем-
Терпко пахло смолой, стрекотали сверчки,
Муравей обнимал теплый глаз в полземли,
Ветер гладил подросший мальчишеский ежик,
Вдоль последнего вдоха страдая и ежась
В обостренной, задумчивой святости лик:
в васильковый закат суровел синяком,
Догорал. Он сгорал оплывая, как свечка
поднимаясь в солдатскую, скромную вечность
вверх по зову трубы, в позолоту икон...
ковш скребет под дорогу, хрипатое:- Стоооой!
Васильково ромашковая бесконечность,-
Костяным косоглазьем встречает нас вечность,
что осенних подсолнухов брошенных - строй.
Скулила.Выла.Страшной.Черной.Оспой.
Дрожмя дрожала и молила степью.
Восходу утром грозно бросив кости,
бежали ангелы хмельные, цепью...
умаялся с рулеткой мальчик-случай.
Ломала, жгла, рыгала чьи-то крылья,
взасос сосала жадно, по паучьи
и души в небо сплюнула- обильно.
Не слышно стона, затвердели костью.
Поротно и повзводно- неразлучны...
голов щетина в шапках не по росту.
Бескрылые- солдаты сучьи...
и пахнет потом, кровью, свежим хлебом
от живота России - грустной суки,
что цветом над березкового неба,
чьи купола сосками тянут руки...
что тащит небо старым одеялом
и лижет, лижет- вылизать не может.
Щенков своих, чьи лица полиняли-
скулит и плачет:
-Упокой их, Боже!
Четыре бойца обронили на землю патроны.
Винтовки, одна- на двоих,ну совсем как дрова!
Обильно наевшись бранились крикливо вороны.
Находки хранила седая, поутру, трава.
А поле от звездной капели искрилось
и солнце сверкая играло по каплям росы.
Лежали как братья, не все пред атакой побрились.
Забыта война- шмель гудит в волосах.
А пятый назад полз стирая до крови колени.
Все ближе к окопам, что пахнут жильем и махрой.
Судьба на ладони удел моего поколенья,
что в небо шагнуло рассветной порой...
и бил пулемет в напряженной кровавой горячке,
и рвали снаряды, как тысячи матерных слов.
-Уймется покос поверни иль куда-нибудь спрячься,-
лукавый шептал подминая щетину голов.
Вниз падали вечно горя, мотыльково, истошно...
кричали рыдая, с последним солдатским:-Прости!
И Бог их любил, забирал (им все можно).
Вот пятый еще б смог до нас доползти!
Ворчит. Проснулся. Колет- лютый зверь.
Кого- то подхватило странным вихрем.
Чуть слышно скрипнула невидимая дверь,
как будто вскрикнула, и тут же стихла.
Аккорд рассвета громок но не груб.
Уж пламя лижет там где скоро ступим.
Нам в помощь великан плюет из труб,
тот, что живое обращает в трупы.
Не могут трассеры не вызывать восторг,
дырявя небосвод дождем хвостатым.
Нас вечность, словно ротного свисток,
уж поднимает в рост ведь мы солдаты.
Безумен сердца гул, а тяжесть ног
вниз тянет, вспомнилось о маме.
Призывно сверху смотрит добрый Бог.
Уже пора...с чехла достали знамя.
Я о войне пишу, на самом деле, только совсем по другому,
не так натуралистично, что ли...
http://litset.ru/publ/29-1-0-14711
У меня такое ощущение, Георгий, что вам доводилось воевать...