Было это давно, аж в 1981 году! Я ехал домой. Устал, как две собаки – одна так не сможет! День на работе отпахал за токарным станком, а потом ещё дежурство в комсомольском оперотряде дружинников. Сижу в последнем поезде метро. Едва задремав, проснулся оттого, что кто-то смотрит на меня. Шумно, потому, что вагон пустой. И только одна девушка в пёстром летнем платье-халатике опасливо поглядывает на меня из другого конца вагона. Усмехаюсь про себя, мол, чего трусит – в метро-то кто бы её тронул! Смотрю на вагон слева, справа – никого. Да, действительно, делай что хочешь! Но ведь мужик – не кролик: за три минуты перегона точно не успеет! Поворачиваю к ней усталый взгляд, и, как можно дружелюбней, улыбаюсь. На остановке, видимо неверно истолковав мою улыбку, девушка торопливо перебегает в соседний пустой вагон, и уже оттуда опасливо поглядывает в мою сторону.
Ну, вот и моя остановка. Девушка тоже вышла и направилась торопливой походкой к выходу. Я, естественно, тоже, к выходу, следом. Смотрю на русые волосы, взлетающие в такт походке, и замечаю, что она и в самом деле красива. Хрен его знает, пожалуй, стоит её догнать и проводить - район-то, в котором, с некоторых пор живу - не очень спокойный, и будет жаль, если такая красота попадётся в руки какого-нибудь маньяка.
Стараюсь её догнать, но заметив это, часто оглядывающееся существо, похожее на прежнюю мечту моих юношеских грёз, учащает цоканье каблучков. Ладно, пойду на расстоянии: если рядом мужчина – не осмелятся к ней приставать. Провожу.
Приятным сюрпризом для меня явилось то, что девушка зашагала в попутном направлении. Она вновь и вновь оглядывается, и всё ускоряет шаг, но я не отстаю. После армейской закалки маршем и кроссом, когда только сапоги весят 4,5 кг, мне с лёгкостью удаётся выравнивать дистанцию.
Тем временем незнакомка свернула на мою улицу, чем ещё больше порадовала меня. Вот уже и мой дом рядом. И тут Беглянка делает отчаянную попытку оторваться от «преследователя», то бишь – от меня. Вот она уже переходит на бег, явно намереваясь скрыться в подъезде моей двенадцатиэтажной башни. Представилось, как красотка закрывает дверь лифта и поднимается на свой этаж, а затем, чтобы выиграть время на поиск ключа и замочной скважины, оставляет дверь лифта открытой, и мне из-за этого приходится тащиться домой пешком, аж на шестой этаж! Э-э, нет! Мне такое – не улыбается!
Поднажимаю за ней следом. Ха-ха-ха! Я улыбаюсь довольный собой – в последнюю секунду успел нажать на ручку двери лифта. Сердце - ликует! Боишься? Давай-давай, бойся! Сейчас, я ещё и поиздеваюсь над тобой, такой трусихой! Ты у меня так напугаешься! И я, неторопливо отдышавшись, медленно, с гротеском, нагнетающим ужас в попутчице, распахиваю дверь. Со всей приблатнённой вальяжностью, какую только мог сыграть, и, для пущего страха, глумливой ухмылочкой, медленно распахиваю створки лифта, неторпливо захожу со сверлящим взглядом глаза в глаза. Девушка, вжавшаяся в стену кабины заметно бледнеет, и опустив взгляд, словно сдавшись, и как-то поникнув, тут же начинает наливаться краской до густого пунцового цвета, пока я картинно, одну за другой, совершенно неторопливо нащупывая у себя за спиной, захлопываю створки дверей. Только обречённый, полный горя, молчаливый взгляд она бросает на меня и с тяжёлым вздохом вновь опускает его. Видя то, как «жертва» морально готовит себя к ужасному, я наслаждаюсь своей местью за то, что так плохо она думает обо мне. И радуюсь силе произведённого эффекта на зрительницу интерактива. Неужели во мне погиб гениальный актёр?! Я знаю уже, про себя, какую коронную фразу произнесу следом, после вот этой реплики:
- Ну, что, так и будем стоять?
Я мог ожидать чего угодно от этого милого создания, но только не того, что она произнесла в ответ:
- Только не надо рвать! Я – сама.
И не дожидаясь от меня, оторопевшего, ответа, она, сотрясаемая нервной дрожью, часто, шумно дыша, сама торопливо расстёгивает халатик, сквозь который так соблазнительно топорщились возбуждённые соски, и просто сбрасывает его с плеч на пол. Я – растерялся. Такого сильного ответного хода, честное слово – не ожидал! И прежде, чем успел сообразить что-либо, она одним движением стянула с себя и белые трусишки, оставшись в одних босоножках на высоком каблуке. Затем, как-то смущённо проведя ладонью по рыжеватым кудряшкам на лобке, словно желая прикрыться, медленно опускает ладони, позволяя победителю видеть её всю, белотелую, с вздымающимися от частого дыхания грудками, с мурашками по коже, и в нервной дрожи. Вид молочно-белой матовой кожи, розовых сосков, лобка и всей фигуры, не говоря уж про личико, пронзили болью осознания: какой же я идиот, что женился на первой встречной, на этой толстой Маринке! Назло себе, и только потому, что моя девушка меня не стала ждать из Армии! А попутчица, похоже, что уже полностью смирилась и готова отдаться сама, лишь бы избежать издевательств и побоев! Нет, я конечно допускал нечто подобное, но не до такой же степени я талантлив! Она явно льстит моим артистическим способностям! Все эти мысли вихрем пронеслись в голове. Пауза затягивалась и она, вновь подняла на меня смиренный взгляд, полный возбуждённого ожидания страшного и неизбежного, а тело её вновь и вновь пробирала нервная дрожь! Что-то вопрошающее появилось во взгляде и она, думая, что я именно этого от неё ожидаю, шире расставляет ноги и ладошками придавив золотистые кудряшки, с предельным бесстыдством раскрывает себя там, и снова смотрит на меня, мол, что тебе ещё нужно! Я - готова!
Как же желанна она была в это время! Как красива и соблазнительна!
И следом, прошлась холодком вторая мысль, о том, что кто угодно может сквозь сетку, огораживающую лифт, и окошки дверей, увидеть нас сейчас, и тогда мне – не отмыться! И ничего я не докажу, что хотел просто напугать, что сам я командир комсомольского оперативного отряда дружинников «Красная Пресня»! Всё, пора заканчивать эту комедию, от греха, и чем скорее, тем – лучше!
Я сглотнул пересохшим горлом, и в ответ на взгляд, наполняющийся непониманием паузы, повторил:
- Ну, что, так и будем стоять? На какой Вам этаж?
Скромно опустив глаза и вздохнув, я отвернулся, и лишь краем глаза видел, как прелестное создание протянуло обнажённую ручку и нажало кнопку с цифрой 12.
Кабина неторопливо поползла на самый верх.
В стекло дверцы углядел, как попутчица уже подняла с пола свою одёжку, и держа её одной рукой, и прикрывая одеждой тело, другой рукой закрывала, как могла, густого бардового цвета лицо. Я едва ли не физически ощущал желание дамы провалиться от стыда сквозь пол.
Вот и лифт встал.
- Извините, я так плохо о Вас подумала! – сдавленным от волнения и страха быть застигнутой соседями в таком виде, шёпотом произнесла она. – Вы бы не могли выйти, чтобы я смогла одеться?
Я молча кивнул головой, и, стараясь не шуметь, открыл дверь, вышел на площадку. Так и стоял пару минут, не поворачиваясь, пока эта восхитительная красавица одевалась.
Лифт вёз вниз, а я стоял в каком-то грустном отупении, с ощущением и осознанием того, что жизнь моя идёт как-то наперекосяк, неправильно. Да ещё эта девушка-несбыточная мечта напоследок настолько искренне ласково посмотрела на своего «насильника», когда тот отбывал вниз, что ему стало и вовсе тошно. Тошно оттого, что спускает его машина вниз, от мечты - домой, на его Голгофу, к беременной Маринке.
Москва. 20.07.2016.