Я иду по парку. Иду не по дорожке, а рядом. Там, где осень накидала желто-красные вороха листьев. Я зарываюсь ногами в эти вороха. Листья легкие, шуршащие, как пергамент. Они послушно рассыпаются под моими ногами и совсем не мешают думать. А мне как раз сегодня надо хорошо подумать.

Сегодня придет мой муж. Он придет вечером. Оля бросится к нему, повиснет у него на шее и закричит:
- Ты ничего не знаешь! А я получила целых три пятерки! А еще я помирилась с Машкой.
И потом она вывалит на него все-все новости, накопившиеся у нее за то время, пока папы не было. А он будет улыбаться и гладить ее по темным, совсем как у него, волосам.

Мишенька насупится и будет ревниво наблюдать за Олиной атакой. Папа для него не совсем свой, потому что Игорь ушел от нас, когда Миша был совсем маленький. Но ему, как и всякому мальчишке, хочется внимания мужчины, папы. Хотя на самом деле, он и не знает, что такое настоящий папа в настоящей семье. Но тянется к Игорю, ждет его, бережет игрушки, которые папа иногда ему приносит. Они лежат у него в отдельной коробке. И когда он их достает, то что-то там шепчет себе под нос. Наверное, разговаривает и с ними, и с папой.

Игорь никогда не обижал детей. А Мишеньку буквально заставил родить. Очень хотел мальчика. А когда Мишеньке было девять месяцев, Игорь ушел. Потому что там тоже родился мальчик. Его родила новая любовь Игоря – Олеся.
Я понимаю Игоря. Олеся – не чета мне. Цыганисто-яркая, смелая, всегда красиво одетая. Не то, что я – моль бледная, всегда в детях, в заботах, и в старых джинсах.

Когда-то и я была не молью, а бабочкой. Порхала, смеялась, подводила глазки и кокетливо встряхивала белокурыми кудряшками. Такой, наверное, я и понравилась ему. А он… Он тогда мог выбирать среди целого роя бабочек.
Как я была счастлива, когда он выбрал меня! Мы оба были счастливы. Мы жили у его бабушки, в маленьком частном доме на окраине Воронежа. В душной от жарко натопленной печки комнатушке, где помещались только наша кровать и детская кроватка, нам было уютно и совсем не тесно.

Денег не было. Говорят, бывает, когда денег нет, а бывает, когда денег нет совсем. Вот у нас был второй вариант. Наши инженерные дипломы никому не понадобились, заводы простаивали. Народ ринулся в торговлю. Игорь тоже.
Он взял деньги в долг и открыл палатку, как тогда называли многочисленные киоски, нестройными рядами заполнившие улицы наших городов. Торговали там жвачками, газированной водой, шоколадками и всякой дешевой мелочью.

Мы постепенно выползли из второго варианта, потом - из первого. Даже кое-что прикупили из одежды, глубоко вздохнули и расслабились. Правда, ненадолго.
Игорь влюбился в Олесю.
Если бы я была мужчиной, я бы тоже влюбилась в нее. Кроме того, что она была красавицей, она еще оказалась и далеко не глупа. Потому что она раньше многих сообразила заняться торговлей, и у нее уже был небольшой магазин.

Она тоже полюбила Игоря. И это неудивительно при его внешности и обаянии. В общем, пара получилась – хоть куда!
Они объединили свой бизнес и стали строить большой красивый дом.
А мы с Олей и Мишенькой остались у бабушки Игоря. Бабушка - спасибо ей - не
выгнала нас. Так и сказала Игорю:
- Куда ж им идти-то? Пусть поживут, пока Галя не устроит свою судьбу.

Так я опять вернулась ко второму варианту существования. Потому что при разводе оказалось, что весь бизнес переписан на Олесю, а Игорь у нее – наемный работник с маленькой зарплатой. Следовательно, и алименты тоже маленькие.
Пришлось самой как-то выкручиваться. Оставила детей на бабушку и пошла работать продавцом. Хозяин сахаром торговал. А чтобы торговля шла лучше, хозяин мешки сгружал прямо на улице. Привозили стол, весы, и я весь день взвешивала, взвешивала, взвешивала.

Летом-то еще ничего. А вот зимой тяжко приходилось. Не выручали ни бабушкины толсто подшитые валенки, ни три слоя одежды. Простужалась часто. А болеть было нельзя - хозяин не любил этого, да и денег не заработаешь. Их и так-то было мало. Мешки приходили с недовесом, а выручку надо было сдать как за кондиционные.
Если бы не Вовка, мой младший братишка, то и совсем бы ничего я не получала.

Вовка, Вовка … Что бы мы без тебя делали!
А тогда ты взял у меня гирьку, да и высверлил в ней дырку. Потом чем-то заплавил эту дырку. Гирька стала легче, а у меня прекратились недостачи.
Было ли мне стыдно? Если и было, то я заталкивала этот стыд в самый дальний уголок своей совести. Мне нужно было кормить детей, и это все перевешивало. Грустный каламбур получился.
Простите меня, люди! Эти несколько граммов, которые я воровала у вас, помогли нам выжить.

Да и не так много удалось мне наворовать. От постоянных простуд развился у меня хронический бронхит. После очередного приступа врач предупредил , что если я не уйду с улицы, то дело кончится плохо.
И опять Вовка подставил свое щуплое, но такое надежное плечо.
Нас вообще-то у мамы трое. Я – старшая, двумя годами младше меня сестра Лена, а еще двумя годами младше – Вовка.
Мы жили в поселке, где папа работал начальником колонии. В колонии содержали преступников. Самых настоящих. Но мы их не боялись. Привыкли, наверное. Да к тому же, некоторые из них, выходя на вольное поселение, женились на местных и оставались жить в поселке.
Папу заключенные уважали. Он был строгим, но справедливым. И очень честным. Поэтому после его смерти в семье не осталось ни накоплений, ни каких-либо ценных вещей. Разве только – деревянные шахматы, выточенные заключенными и подаренные ему на день рождения.

Папа умер рано. Я тогда училась на первом курсе института, а Вовка и Лена были еще школьниками. Время было переломное, трудное. Поэтому Вовка сразу после армии остался на сверхсрочную службу – все-таки сразу и жилье, и одежда.
Однажды он с другом приехал к маме в поселок. Дом без мужской руки явно требовал ремонта, забор покосился, а местами и совсем упал. Вовкин друг, глядя на все это, укоризненно сказал Вовке:
- Не по уставу это, Вова! Как-то надо поправлять.
В тот приезд они, действительно, кое-что поправили, а на следующий год Вовка приехал уже целенаправленно – сделать нормальный ремонт. Глубоко, видно, задело его замечание друга.

Может быть, именно это и стало для него переломным моментом в жизни. Он почувствовал себя мужчиной. А это, как оказалось, значило для него – быть ответственным за нас, двух старших сестер и маму.
Вовка уволился из армии и отправился в вольное плаванье по волнам бизнеса. А поскольку спонсоров у него не было, то начал он с того, что покупал, например, в центре мороженое по рублю, а в парке продавал его по рублю двадцать копеек. Экономил страшно, почти голодал, но накопил на партию видеокассет, раскинул раскладушку на улице и стал торговать.

Вся прибыль опять шла на расширение дела. Вовка по-прежнему экономил на всем. Помнится, первая «крупная» вещь, которую он себе позволил – это диван. Обычный диван – раскладушка. По этому случаю мы с сестрой нагрянули к нему в гости. Посмотреть обновку, да и просто повидаться. Ну, и в виде испытания, с размаху брякнулись на новенькую чистенькую вещь, а Ленка еще и ноги закинула на спинку.

Вовка наш нахмурился:
- А ну-ка, ноги убрали! И нечего так прыгать, дылды здоровые!
Хохотали мы тогда над своим суровым Вовкой! Уж больно смешно было слышать от младшего такие приказы. Но послушались. Зауважали.
А Вовку и впрямь было за что уважать. Маленьким упорным танком пробивал он себе дорогу в бизнесе. Со временем у него было уже несколько отделов в разных местах города. Он уже не торговал сам, а нанимал девочек-продавщиц, причем терпеть не мог, если заставал девочку скучающей у прилавка. Все! Считай – девочка уволена.
Нужно было говорить с покупателями, предлагать товар, улыбаться. В общем, Вовка требовал усвоенный на собственной шкуре, опыт маркетинга. Тогда и слов-то таких не знали!
Однако, хороших продавцов Вовка ценил: премии, подарки, а особо ценным – и путевку на море.

Сколько ж силы в тебе оказалось! Какой стержень сидел в тебе, худенький белобрысый наш Вовка – морковка!
Однажды оштрафовали его аж на 40 тысяч. Огромные по тем временам деньги! А Вовка стиснул зубы, ужался до минимума, и снова вскарабкался на прежний уровень.
Так вот, когда мне врач ультиматум поставил, Вовка был в самом начале пути. Однако ж взял меня в помощники. Ну, там по складам побегать, застолбить модные диски-кассеты, да по разным его поручениям, типа курьера.
Теперь-то я занимаю более серьезную должность у Вовки. Он уже крепко стоит на ногах.
Купил квартиру мне, сестре тоже помог с жильем, маму забрал к себе, сам женился. В жены взял девочку из лучших своих продавщиц. Умницу-красавицу, и, как разведка донесла, девственницу! Это в двадцать-то шесть лет! А я и говорю , что умница. Не по моде жила, а по уму.

А вот у Игоря, мужа моего бывшего, не все так хорошо сложилось. Дом они с Олесей построили, и бизнес тоже расширился. Сынок подрастает. Только вот Олеся взяла, да и снова влюбилась. И снова объединила свой бизнес с бизнесом нового избранника.
И, оказалось, что Игорю ничего не положено, поскольку числился он простым работником у Олеси.
Несладко ему пришлось. Предпринимательские ряды сплотились и почти не оставили места для новых конкурентов. Да и капитала нет. С работой без опыта тоже плохо.
Несколько раз давал ему Вовка подработать – в качестве грузчика. И тому Игорь был рад.
Теперь он всячески старается завоевать мое доверие. Говорит, что любит меня и всегда любил. Хочет вернуться ко мне и детям. Я не знаю, что ответить ему. Дети будут рады. А я? Во мне уже все перегорело. Или вымерзло на той сахарной каторге. Но дети…

А Вовка сказал:
- Тебе решать! Живи с ним, если хочешь. Но знай – предатель, он и есть предатель.

Сегодня Игорь придет опять.
Что мне ответить ему?…