Печально, что больше никто не любит кататься на ёжиках. Зато ездят все, кому не лень. Да ещё и костерят почём зря за неустроенность и ретроградство. Особенно в часы пик: толкаются, распихивают друг друга локтями, жалуются на тесноту и жёсткие сиденья.
Однажды, когда ёжиков совсем не останется, они пожалеют о своих словах, да поздно будет. Люди не умеют ценить простые повседневные вещи.
Наши ежовые табуны редеют год от года. Я, пожалуй, самый старый ёжик из тех, кто ещё бегает по маршруту. На моём веку подрастает третье поколение – внуки первых маленьких пассажиров. Видите вон ту молодящуюся крашеную даму с безучастным лицом у передних дверей? Помню, как она, крепко держась за мамину руку, впервые в жизни спускалась по лесенке-чудесенке в сказочную пещеру. Ветер подземелья играл белокурыми локонами и щекотал ноздри особым неповторимым запахом приключений с терпкими нотками креозота.
Помню, как она испуганно ахнула, когда сумрачная нора туннеля загудела, озарилась ослепительным светом, и с шипением выплюнула сине-голубой состав, пахнущий свежей краской и горелыми тормозными колодками. Я молодцевато блеснул гравированной эмблемой

«МЫТИЩИНСКИЙ МАШИНОСТРОИТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД
тип Еж-3 1973 г.»

и с шипением заправского ежа распахнул двери, приглашая девчонку в путешествие по таинственным мирам подземных станций.
Ах, что это были за путешествия! Каждая станция старалась перещеголять другие роскошным убранством. Камень, мрамор, гранит, искусные барельефы, сияние сотен ламп и светильников – поражали всякое воображение и навевали сказочные образы о подземных королевствах.
Помнит ли она, эта уставшая безразличная женщина, ту маленькую белокурую девочку, с которой мы так весело катались?..

А вот, посмотрите, грузный мужчина средних лет, откинувшийся на жёсткую спинку сидения. Глаза его закрыты, противно жужжащие музыкальные втулки плотно законопатили уши, надёжно огораживая пассажира от внешнего мира. А ведь были времена, когда взъерошенный студент-доходяга, сжимавший под мышкой томик Есенина, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, дожидаясь заветной станции. Это повторялось, как ритуал, каждый вечер. А на перроне его ждала она – юная и красивая.
В один из таких вечеров юноша нервничал особенно сильно и бормотал под нос заученные фразы о жизненном выборе и квартирном вопросе. Словно сам себя в чём-то убеждал. Когда двери распахнулись, девушки на перроне не было... С тех пор я её вообще никогда не видел. А вот бывший студент по-прежнему хмурится при подъезде к той самой станции. Словно пытается что-то вспомнить…

Рядом с мужчиной восседает попсово и по моде одетый наследник, уткнувшись в экран планшета. А ведь ещё пару лет назад он также завороженно вглядывался в зазеркалье сквозь стекло с надписью «Не прислоняться!» а там, во мгле, словно живые, змеились и причудливо переплетались кабели и трубы. Время от времени мимо проносились глухие металлические двери и тускло освещённые коридоры, которые, без сомнения, соорудили подземные гномы-рудокопы.
Помнит ли он об этом?..

Они вспомнят, обязательно вспомнят! Когда нас окончательно заменят красивые современные электровозы, и последний ёжик уйдёт на покой, в их сердцах поселится смутная необъяснимая тоска. Каждый раз, спускаясь в метро по эскалатору, они будет удивляться этому внезапному чувству пустоты и потери.
И вот однажды, в старом фильме или на параде ретро-поездов они увидят знакомый глазастый сине-голубой состав. И глаза их наполнятся влагой, а к горлу подступит тёплая волна.
Вспомнят, обязательно вспомнят… кто они на самом деле. А потом на протяжении ещё многих дней они будут всматриваться в тёмный туннель подземной пещеры в надежде дождаться поезд из детства. Поезд, который больше не приедет…
Люди не умеют ценить простые повседневные вещи...

Примечание

А пока ежовые табуны продолжают усердно нести службу и бегать по маршруту.
Вы ещё можете покататься на ёжике в метрополитенах Москвы (Таганско-Краснопресненская линия), Харькова (Холодногорско-Заводская линия) и Тбилиси (Ахметели-Варкетилская линия).