3.

Как-то в четверг Дима предложил ей посидеть в пиццерии, размещённой на островке кругового перекрёстка, где разворачивался попутный городской транспорт. Желая, как он выразился, «немного выпустить пар».
- У тебя что-то случилось? - встревоженно спросила Варя.
Взгляд его выдавал крайнее утомление.
- Просто тяжёлая неделя. Всё так сразу навалилось. И дома, и на работе. Я бы, пожалуй, немного выпил. Вина, например, или пива. Составишь компанию?
- А жена как отреагирует? - опасливо поинтересовалась Варя, вспомнив частые телефонные склоки. - Она ведь не любит, когда ты задерживаешься.
- Сегодня меня никто не ждёт, - коротко пояснил мужчина, не вдаваясь в подробности.
Варя окончательно смутилась:
- Ладно. Но только если недолго…
- Идёт.
Ожидая пиццу и потягивая пиво, он вяло поинтересовался:
- А сама что мужу скажешь, где пропадала?
- Ой, Лёня и спрашивать не станет, - рассеянно перекатывая между ладонями бокал с полусладким, сообщила она. - А если вдруг спросит, так и скажу – посидели с товарищем после работы.
Дима от такой прямоты даже улыбнулся:
- Он у тебя, похоже, не слишком-то подозрительный.
- Да какой там подозрительный?! - отмахнулась она. - Мы почти семнадцать лет вместе. Сыну скоро двенадцать… Боже, и зачем я всё это тебе объясняю?
- Не знаю. Но мне интересно, - выглядело так, словно он действительно немного воспрянул духом.
- В общем, тут уже не до подозрений. И, потом, Лёня довольно простой. У него как бы девиз: не брать на свой счёт ничего, кроме денег.
- Вот оно что! - сообразил Дима; выждав пока официант водрузит на стол деревянный поднос, закончил мысль. - С юмором по жизни, значит?
- Ага, - воодушевилась Варя, исподволь приноравливаясь к аппетитному блюду. - С ним не заскучаешь.
Подхватила запашистый обжигающий кусок, слегка подвернув ладонью обвисающие края теста, и поднесла корж уголком ко рту. Остановилась на полпути, отвлекаясь на Диму.
Пиццу он ел странно. Не так, как все нормальные люди. Вооружившись приборами – вилкой, да извечно тупым ножом с зазубринками, – принялся нарезать кушанье маленькими кусочками.
Гибкое, воздушное тесто изо всех сил сопротивлялось подобному издевательству. Оно расползалось, в отчаянии истекая на тарелку покрывавшим его расплавленным сыром. Кружочки салями, словно изготовленные из тонких кусочков резины, никак не желали аккуратно разрезаться. Полумесяцы помидорок уныло прогибались, а листочки базилика безысходно извивались под лезвием. Лишь распластанные в виде крестиков грибные ломтики были, похоже, готовы к любому надругательству.
Не обращая внимания на неистовое сопротивление материала, сосредоточенно нахмурив лоб, мужчина целеустремлённо продолжал кромсать блюдо, преображая его в нечто, напоминающее салат. Эдакое «Пиццерийное цезарио».
Варя наблюдала за происходящим с застывшим на устах смешком.
Впрочем, в порхании над тарелкой столовых приборов проглядывало определённое изящество. Она вдруг осознала, какие красивые, на самом деле, у Димы кисти рук.
Удовлетворившись результатом, мужчина отложил нож в сторону, и, тыкая в сумбурное крошево вилкой, принялся за еду.
- Ты та-акой странный, - проглотив откушенный кусочек, выговорила наконец.
- Чего это? - подивился он.
Варя коротко задумалась. Затаив улыбку, поинтересовалась:
- У тебя, наверное, мама строгая была?
Озадаченный, Дима на секундочку перестал жевать:
- Нет, почему? Нормальная.
- Вообще ничего не понимаю тогда!
- Я, честно говоря, тоже.
- Просто, никогда не видела, чтобы кто-то ел пиццу таким «волшебным» образом.
- А-а… теперь стало яснее. Так уж мне удобно. Да и руки в чистоте, - в подтверждение своих слов он отложил на мгновенье вилку и продемонстрировал ей незапятнанные ладони. - Видишь?
Последующие десять минут провели молча. Варя меланхолически поедала положенную ей половину пиццы, неторопливо потягивая вино из бокала. Заинтригованно наблюдая, как уплетя один нашинкованный кусок, мужчина безжалостно расправляется со вторым.
Перекусив, понемногу разговорились. Бокалы незаметно последовали один за другим. Беседа становилась всё более непринуждённой, беспечной, игривой. Интуитивно стараясь держаться подальше от тяжёлых вопросов, легко перескакивали с одной темы на другую, чуточку дурачась и подшучивая друг над другом. Лишь полтора часа спустя, сверившись с водворёнными на стену пиццерии громоздкими круглыми часами, Варя осознала:
- Однако, мне пора.
Дима, к этому моменту, стал уже сама любезность:
- Тогда пойдём.
- Только вот подожди минуточку, я сейчас…
Напоследок забежала в туалет. При выходе окинула внимательным взглядом отражение в зеркале. Выглядела, как оказалось, довольно пристойно – поправлять макияж особо не потребовалось. Лишь вспыхивающий в глазах озорной огонёк немного настораживал.
Более-менее удовлетворившись увиденным, слегка склонила голову на бок, привычно пшикнув парфюмом в область оголённой ключицы.
Воздух моментально наполнился мириадами брызг. Лёгкий дразнящий аромат сочной апельсиновой мякоти разлился вокруг.
Мужчина, расплатившись по счёту, невозмутимо дожидался около столика. Варя, осознавая, что её размаривает прямо на ходу, непроизвольно обхватила его руку, словно тот спасательный круг.
Приветив тёплую маленькую ладонь под боком, Дима двинулся было к выходу. Но тут же притормозил, ошеломлённый насыщенным благоуханием.
- У тебя что, каждый день новые духи? - заглядывая ей в глаза, подивился с ласковой полуулыбкой.
- Ну, не каждый день. Под настроение, - усмехнулась она.
- Видать, целая коллекция запахов!
- Так мы их продаём, - вконец развеселилась Варя. - Разных пробников знаешь сколько у меня?
На этой фразе ей пришлось всем телом опереться о мужчину, чтобы вернуть утраченное на миг равновесие.
От произошедшей неловкости улыбка сама собой расцвела на лице.
- Вот почему я не люблю алкоголь, - доверительно пояснила она, позволяя Диме направлять траекторию движения. - Просто ненавижу себя в подобные моменты. Главное, теперь уже никак не удастся убрать эту идиотскую улыбку с лица. Так домой и заявлюсь. А Лёня только глянет, мигом поймёт, что жена его попросту пьяная в стельку.
- Шутишь?! - воскликнул мужчина, бережно выводя Варю на свежий воздух. - Никакая она не идиотская! А наоборот, очень даже милая. Ты, когда сразу с работы - такая вечно сосредоточенная, холодная, серьёзная. Но, только начинаешь улыбаться, и уже никак нельзя поверить, что это та самая строгая дама, у которой к тому же довольно взрослый сын. Кажешься настоящей девчонкой. Знаешь, эдакой… из мира юношеских грёз.
- Правда? - вкрадчиво поинтересовалась она. - Спасибо.
Приостановившись прямо посреди улицы, мужчина вдруг обнял и крепко прижал её к себе.
Не успев осознать, что происходит, Варя почувствовала торопливые прикосновения мягких, суховатых губ сначала на одной щеке, затем на другой.
Словно оглушённая, в одночасье ощутила, как из самых основ естества тянется навстречу этим поцелуям нечто стихийное, настойчиво стремящееся откликнуться на неожиданную ласку. Полузабытое, глубинное, столь же древнее, как сам человеческий род – слегка придавленные повседневной жизнью ростки вечной женственности.
- Ты такая хорошая, - безотчётно шептал Дима, уткнувшись ей в волосы. - Честная, открытая, весёлая, понимающая…
- Убери руки! - резко и грубо оборвала Варя, мгновенно трезвея. Силой рассудка перекрывая источник первородных эмоций.
Вздрогнув при этом настолько явно, что Дима тотчас отпустил её и, вскинув ладони, сразу отступил на шаг.
Вид у него был немного виноватый.
- Прости, - выдохнул поспешно, враз поникшим голосом.
- Никогда больше так не делай! - воскликнула решительно. Но, заметив неподдельное сокрушение мужчины, добавила заметно мягче. - Пожалуйста.
Она даже немного растерялась. Ведь успела ощутить лёгкое сожаление от того, что всё закончилось. Что сама потребовала прекратить проявления нежности. Потому как в объятиях мужчины ощутила особое тепло, а в поцелуях - то ли подзабытую, то ли вовсе неизведанную прежде ласковость.
Пару мгновений никак не могла освоиться с происходящим. Найти соответствующий ситуации тон.
- Это… - закончила совсем уж извиняющимся голосом, коря себя за прежде проявленную грубость, - это неприятно.
- Я понимаю. Договорились. Прости.

Возвратившись домой и пройдя в спальню, Варя наткнулась на несколько загадочный взгляд мужа, скучающе ожидавшего её за просмотром телевизора. Она, впрочем, хорошо осознавала, о чём этот затуманенный, пивной, кажущийся вялым и незаинтересованным взгляд говорит.
Хотя случалось подобное крайне редко, зато Лёня отчётливо понимал, - если уж задержалась, значит придёт слегка навеселе. А коли так, то…
- О, мамка вернулась! - обрадовался он.
- Малой спит? - спросила отчего-то вполголоса.
- Чего это шепчемся? Спит конечно, ты время видела вообще?
- Немного загуляли, - потупилась она.
Лёня только хмыкнул:
- Заметно…
И, слегка подмигнув, ласково подозвал:
- Ну, иди уже ко мне.
Ему нравилось брать Варю выпившей. Что он там находил в таком её состоянии, она точно не знала, хотя кое-чего подозревала. Ведь в подобные минуты была предельно разгорячённой, потерянно-ласковой, исключительно нежной…
Так или иначе, что-то Лёня в этом да находил.
Вот и теперь он ничем больше не стал интересоваться, а попросту наслаждаясь моментом, возбуждённо подмял её под себя.
Варя привычно поддалась приятно-обжигающему потоку его вожделения, ощутив вскоре уютное удовольствие. Помогая, в свою очередь, достичь удовлетворения супругу.
Словно восстановив, при помощи соития, права над неизвестно где погулявшей женой и утвердив таким образом пределы владений, Лёня вскоре преспокойно захрапел.
Варя же, несмотря на общую утомлённость и брожение алкоголя в крови, уснула далеко не сразу.
«Вот всё и закончилось» - размышляла она, калачиком свернувшись под одеялом и обнимая свободной рукой спину супруга. Больше они с Димой не смогут занимать друг другу место в маршрутке; дружелюбно общаться по вечерам, скрашивая скопившийся на протяжении утомительного рабочего дня негатив; беззаботно болтать изредка в кафе…
Её прямо злость брала: ох, уж эти мужчины - никак не могут вовремя остановиться. Только дай им повод - сразу норовят пойти на сближение. Ну, что за манера противная такая? Вот так взять и разом всё испортить!
Увязнув в подобных мыслях, измождённо уткнулась лбом в лопатку мужа.
А прежде чем окончательно забыться, успела, на всякий случай, распланировать новый путь, которым будет пока что, по крайней мере, временно, возвращаться домой...
Но всё это лишь затем, чтобы уже на следующий вечер вновь сидеть рядом с Димой в трясущейся маршрутке и, азартно похлопывая его по руке, как ни в чём не бывало расписывать подробности очередного случившегося во время работы забавного недоразумения.

4.

Варе нравилось, когда Дима при встрече слегка её обнимал. В конце концов, в этом не было ничего такого. Они ведь даже не целовались. Просто стояли недолго рядышком осязая исходившие друг от друга приятные вибрации, впитывая обоюдные энергетические токи. Наслаждаясь мимолётными мгновениями волнующего внутреннего трепета.
Происходило это обычно неподалёку от остановки, близь ютившегося посреди пустыря молодого вяза, вскоре ставшего условленным местом, где поджидали друг друга после работы.
Изредка мужчина словно забывался и потерянно тёрся скулой о её волосы. Чтобы затем, улучив минутку, как можно деликатнее потянуться уголком губ к щеке. Заранее улавливая этот затаённый манёвр, Варя осторожно уворачивалась, разрывала объятия и, словно непослушного ребёнка, за руку отводила его к маршрутке.
Однажды в пятницу Дима всё-таки умудрился её поцеловать, а она даже не смогла толком уяснить, каким образом подобное допустила. Конечно, существовало оправдание, что на поцелуй так и не ответила… Только вот оправдываться было не перед кем.
Возникшее в связи с этим происшествием неприятное ощущение продолжало подтачивать её сердце даже на следующее утро. Как ни крути, благоразумие - не то слово, которым можно описать её поведение в последнее время. А значит, провинность требовалось как-то загладить.
Унять совесть Варя попыталась единственно известным ей способом. Вооружившись пластиковым ведром, парой тазиков, разнообразными моющими средствами да множеством тряпок и силиконовых губок, принялась отдраивать полы, стены, бытовую технику и прочую мебель.
Предстояло много работы. Следовало убрать в комнатах, заглядывая во все углы и щели. Вымыть унитаз, заставить ванну снова сверкать. И, конечно, хорошенько вычистить кухню, вплоть до отскабливания подгорелых днищ старых сковородок.
Втянувшись в монотонную работу, поневоле глубоко задумалась. Размышляя даже не столько о Диме, сколько о себе и неявных потребностях.
Дело в том (а натуру, сколько ни старайся, невозможно до конца обмануть), что сердце, насытившись семейным застоем, всё настойчивее требовало перемен, обновления. А это порождало внутреннее напряжение. Иногда возникало ощущение, будто она больше не принадлежит самой себе. Что личная воля целиком зависит от паутины семейных обстоятельств, погружая её в странную безысходность.
Можно было, конечно, попробовать чувство закрепощенности как-то обойти. Попытавшись, пусть немного наивно, подменить сущности.
Сделать, например, новую стрижку или высветлить волосы. Не слишком, самую чуточку, чтобы не особенно бросалось в глаза…
А возможно даже наоборот - кардинально сменить образ. Помня о неминуемых возрастных изменениях, увлечься, например, здоровым питанием. Завтракать салатами из отварных овощей, пить укрепляющие иммунитет фреши; не ужинать после шести. Если дело пойдёт - приступить к утренним пробежкам, записаться на степ-аэробику. А там, чем чёрт не шутит!
Да и вообще, неплохо бы куда-нибудь реально вырваться. Немного попутешествовать одной... окунуться в парное пенистое море.
На миг, в виде иллюзорного откровения, Варе словно приоткрылось окошко в жизнь. Сознание тут же унесло её по гребням волн прямиком в сладкие дали, обжигая сердце мириадами новых, казавшихся доселе невероятными, возможностей. В пьянящих грёзах она была решительной, самостоятельной, энергичной... независимой. Правда все эти безграничные возможности, при ближайшем рассмотрении, казались хоть и манящими, но отчего-то пугающими.
От сонма мыслей её отвлёк голос мужа:
- Мамка, похоже, окончательно с ума сбрендила.
Варя внезапно обнаружила себя стоящей на коленках у края стены, с хозяйственной щёточкой в руках, тщательно начищавшей потемневшие от времени стыки кухонной плитки. Оба её мужчины - большой и маленький, поставив на пол пакеты с продуктами, застыли в дверях. По-видимому, уже некоторое время наблюдали за происходящим.
- Точно, - согласился с отцом Мишка.
- На прошлых выходных только всё отдраила, и вот опять.
- Подтверждаю, - угрюмо вторил ребёнок, - так и было.
- О, быстро вернулись… - подрастерялась она. - Всё купили?
- Быстро? - Лёня огорошено покачал головой. - Два с половиной часа вообще-то по магазинам лазили. Милая, может тебе отдохнуть немного, полежать что ли? - сохраняя сердобольное выражение лица, иронично поинтересовался он. - Выходной всё-таки.
- Температуру померять, - продолжал подыгрывать отцу сын.
- Вы чего вообще хотите? - подозрительно вопросила она, хорошо зная эту их компаньонскую манеру подтрунивать.
- Неплохо было бы покупки распихать по местам. Да и, собственно, пообедать. Пока матч не начался.
- Вот точно, самое время!
- А за чем дело стало? - начала закипать Варя. - Забыли где у нас холодильник, или что? Может напомнить?!
- Так не подступиться к холодильнику. Сама посмотри – повсюду орудия труда разбросаны.
- Они же, - поднимая вверх палец, со всей серьёзностью подчеркнул Мишка, - средства угнетения феминисток.
От неожиданности Варя расхохоталась. Ох, малой и учудил, нахватался от папочки дурацких выражений! Лёня только удовлетворённо потрепал отпрыска по волосам, мол, достойная растёт смена.
Но на кухне действительно царил хаос – тазики, тряпки, лужицы на полу…
- Ладно, оставьте всё там, в дверях. А я сейчас… Буквально десять минут потерпите. Закончу, и погрею вам обед. Продолжайте пока нагуливать аппетит.
Для начала, решила Варя, закругляясь с уборкой, нет смысла нагнетать обстановку – достаточно пока просто сделать что-то с волосами. Позже она подумает, какие дополнительные нотки стоит добавить в свою внешность. Теперь же следовало покормить два голодных рта, да и самой поесть.
Мысли поневоле переключились на домашних. Похоже, в последнее время она немного отдалилась от родных и это уже заметно со стороны. Слишком критически стала о них рассуждать. А ведь всё что им требуется – немного тепла и внимания. Как прежде.
Заглянув в комнату, застала обоих за просмотром футбольного матча.
- А пожелания-то какие? - поинтересовалась заботливо. - Чего вам приготовить?
- Чего приготовить? - подмигнул Лёня сидевшему рядом сыну. - Кубинских лобстеров в лимонном соусе хотим. Сварганишь?
- Вот так сразу лобстеров? - переспросил Мишка.
- А что, у многоуважаемого отпрыска какие-то возражения по поводу предложенного блюда? Нет? Так я и думал. В общем, жена, тащи сюда клешни. Михаил Леонидович тоже желает лобстеров отведать.
- Короче, - уняла Варя его шуточки, - есть борщ.
- Та-ак. Борщ… и?
- По правде говоря, кроме борща ничего больше нет. Но могу что-то быстренько сварганить, если…
- Мам, а пиццу сделаешь?
- Пиццу? - задумалась она с улыбкой. - Сделаю. Только вечером.
- Значит, лобстеров не будет? - изображая огорчение, ехидничал Лёня. - Эх, а я так надеялся, так надеялся! Ну, раз нет, то давай уже борщ.
Всё-таки он весёлый, и этого у него не отнять. Хотя мог, конечно, недовольно нахмурить брови, а изредка сорваться на крик, но быстро отходил. Жилось с ним легко. Милый, милый Лёня.
Вот сын, и это становилось всё заметнее, немного другой. Более серьёзный, сосредоточенный. Ещё каких-то полгода назад был шумным, задорным, но теперь… мог лишь слегка улыбнуться одними глазами, а то и вовсе проигнорировать какую-нибудь папину шутку. Даже не ясно в кого такой пошёл. Уж точно не в своих легкомысленных родителей!
Подумав так, Варя непроизвольно улыбнулась, ведь прежде не считала себя легкомысленной особой. Ну, до самого последнего времени.
Душу залил неожиданный поток любви и нежности; даже слёзы выступили на глазах. Беда только в том, что жар, опаливший её при мысли о семье, почему-то ни в какое сравнение не шёл с тем томительным трепетом, который порождали в ней мимолётные Димины объятия.

5.

В то знойное августовское предсумеречье мужчина, по-видимому, даже не собирался выпускать Варю из рук.
Желая хоть немного развеять нарастающее возбуждение, она принялась наблюдать за тем, как немного в стороне от облюбованного ими деревца, ближе к высоткам, долговязый дядька пытался запустить для вертевшейся под ногами дочурки воздушного змея. Пёстрое полотнище, подхватываемое лёгкими порывами ветерка, раз за разом взметалось в воздух, но безотрадно вильнув многоленточным хвостом, тут же обрушивалось вниз, утыкаясь носом в землю. Человек то и дело запутывался в нитке, долго её распутывал, раздражался, нервно жестикулировал, стараясь растолковать девочке, почему не получается. Ему явно хотелось всё бросить и поскорее уйти, но наполненные надеждой глаза ребёнка мешали так поступить.
Варя ему всецело сочувствовала. Ей и самой уже не терпелось покинуть это место. Тем более что разморённая на солнце полупустая маршрутка, немного осевшая и слегка накренившаяся, дожидалась, казалось, только её. Не было никакой очереди, суматохи, типичной торопливости - сезон отпусков пребывал в самом разгаре.
- Разве тебе не пора уже домой? - чуть спустя осторожно поинтересовалась у Димы.
- Не хочу, - неохотно отозвался мужчина.
Варя немного отстранилась:
- Опять поссорились?
- Можно и так сказать…
- Да что там у вас вечно происходит?!
- Ты правда хочешь это выяснить? - голос его прозвучал раздражённо.
Варя чуть было не отступилась, но сумела овладеть собой.
- Да, хочу.
- Что ж, ладно... У неё просто слишком богатое воображение, - досадливо сформулировал Дима. - Постоянно подозревает меня в изменах, и всякое в том же духе. Не так, конечно, чтобы совсем уж беспочвенно. Ну, ты понимаешь…
- То есть всё из-за меня?!
- Нет, нет! Что ты. Это давно началось, не принимай прям на свой счёт.
- Странно...
- Ну, возможно, теперь оно даже к лучшему.
У Вари перехватило дыхание:
- Что ты хочешь сказать?
- Хочу сказать, что люблю тебя, - пояснил он. - Вот и всё.
Варя, от такого сообщения, на миг растерялась. Прильнула к Диме, уткнувшись лбом ему в ключичную ямку, позволив мужчине зарыться в её пахнущие ромашкой волосы.
«Нет, это уже слишком! - взбудоражено думала она, не в силах разом осмыслить происходящую внутри борьбу между правильным и желанным; ощутив, будто оказалась в опасной близости от края обрыва. - Нужно как-то всё срочно прекратить».
Но пока собиралась с мыслями, Дима, уловив момент, принялся отрывисто целовать её шею и щеки. В довершение попытался приникнуть к губам, однако Варя, внезапно охваченная странным чувством стыда и неуверенности, спрятала лицо у него на груди, не допуская этой последней вольности.
Впрочем, мужчина явно не собирался в этот раз отступаться, продолжая выцеловывать веки, лоб, волосы, кончик и крылья носа, мочки и завитки ушей.
Варя внезапно почувствовала, что ей отчаянно не хватает воздуха. В лёгкой тунике внезапно стало слишком парко, одеяние захотелось поскорее скинуть.
- Подожди… Дай немного отдышаться… Мне надо немного подумать… Боже, как хочется курить!
- Что? - слегка опешил Дима. - Ты же не куришь.
- Не важно. Просто ощущение такое. Не знаю, как другими словами его выразить.
- У тебя ладони влажные, - удивился мужчина, выпуская Варю из объятий, но продолжая, на всякий случай, удерживать за руку. - И ещё такие холодные…
- Послушай, мне пора, - лихорадочно попыталась уговорить она. - Мне в самом деле пора. Время…
- Успеешь. Ещё ведь даже не стемнело, - вновь привлекая её к себе, пробормотал он первую пришедшую на ум отговорку.
- Да, но…
- Удивительно, - прошептал на ухо, окончательно дезориентируя Варю. - Теперь снова тёплые и сухие.
Ещё несколько раз она порывалась подобным образом уйти, но… легко сдерживаемая, так и не уходила. Вместо побега, снова и снова прижималась щекой к его слегка колючей щеке и, прикрывая глаза, нежилась от новых потоков ласки, погружаясь в состояние приятной эйфории.
- Странно, - в какой-то момент возвратил её к действительности Дима. - Опять холодные!
Поднёс левую руку ко рту и припал к ямке ладони, где слабо пульсировала жилка; впитывая губами влагу. Проделал он это с такой величайшей нежностью, словно опасался, что кожа в том месте может лопнуть.
- Просто ты сводишь меня с ума, - пояснил, в ответ на её слегка обалделый взгляд. - Буквально каждый кусочек тела притягивает.
Эти слова стали последней каплей – Варю неожиданно «отпустило», она окончательно прекратила сопротивляться.
Словно избавившись от прежних сомнений, сама, и довольно решительно, припала ко рту мужчины, наслаждаясь столь долгожданным, множество раз отложенным поцелуем, с обоюдным покусыванием губ и обжигающим танцем языков. Тёплая патока тут же потекла сквозь всю душу, постепенно насыщая низ живота сладким нарастающим жаром.
- Ну, вот, и зачем было так долго упорствовать? - мягко поинтересовался Дима, отрываясь от неё на мгновение.
- Затем, - пояснила упрямым тоном.
- Ну да, конечно. И как я сразу не подумал? Это же всё-всё-всё объясняет!
- А ты, оказывается, шутник, - слегка насупилась она. - Раньше как-то не замечала.
- Просто ты меня пока мало знаешь.
Они продолжили целоваться, словно какие-нибудь подростки, урывая от обыденного распорядка дня множество дополнительных минуток.
Руки мужчины уже смело блуждали по её телу, мягко обминая его через одежду: бедра, талия, грудь, спина... Варя больше не протестовала. Лишь шёпотом попросила отступить ещё глубже под крону дерева - со света в тень.
Мысль о том, чтобы распахнуть для мужчины ноги, которые потом можно будет сцепить у него за спиной, больше не казалась ей такой уж невозможной. Допустить подобное было, конечно, нежелательно, однако очень прельстительно.
Но и тут Дима не дал ей ни малейшего шанса принять самостоятельное решение. Ощутив, как сильно она поддаётся на ласку, положил ладонь туда, где сходились по шву брючины её обтягивающих чёрных штанишек.
Место прикосновения опалило. Сердце сладко стукнуло в груди. Варя положила голову мужчине на плечо, горячо дыша, приоткрывая рот навстречу следующему поцелую.
Дима действовал всё увереннее, торопливо нащупывая на её брюках маленький бегунок молнии.
- Не здесь, пожалуйста, не здесь, - только и смогла, что пробормотать она, перехватывая его руку, ощущая, как слабеют ноги.
- В одном из крайних домов, на углу, есть небольшой отель, - срывающимся голосом выговорил он. - Каждый день прохожу мимо вывески…
- Хорошо, - тяжело дыша, согласилась она, не в силах остановить происходящее, позволяя увлечь себя в указанном направлении. Лишь подметив по пути, краем ослеплённого сознания, что воздушный змей таки полыхает в вышине и натянутая бечева призрачно дрожит на поднявшемся к закату ветру. А отец с дочерью восторженно наблюдают за едва сдерживаемым тоненькой нитью раскрепощённым полётом.
Оказавшись в номере, мужчина первым же делом опрокинул Варю на постель и стащил с неё брюки, вместе с бежевыми трусиками. Она, в ответ, немного выгнула спину, подавая бёдра вперёд, предвкушая стремительное проникновение. Однако Дима, вопреки её ожиданиям, лишь осторожно зарылся губами в алое междуножье… и это было только самым началом затеянной им неторопливой любовной игры.
Размеренная сперва, несколько ленивая даже, но жизнерадостная, пьянящая борьба на продавленной кушетке постепенно превращалась в нечто совершенно особенное, непривычно-яростное… и, в конце концов, умиротворяющее.
Фантазия перебросила Варю на морское побережье - повседневный предел мечтаний. Поначалу она словно просто лежала у кромки моря, обласкиваемая солнцем, ветром и периодически накатывающей прохладной приливной рябью, которая, слегка будоража, облепляла тело мягкой уютной пеной. Затем, более мощная волна, вызывая сильную внутреннюю дрожь, как бы подхватила её с отмели и стремительно потащила за собой вдаль от берега. Постепенно валы становились всё выше и круче, каждый последующий их удар отзывался внутри всплесками всё более ярких эмоций. Она словно стала игрушкой в руках стихии - её бросало с волны на волну, кружило в водоворотах, а затем омывало в бурунах, прежде чем окатить следующим наэлектризованным каскадом воды. Позже ощутила, что тонет, беспомощно идёт ко дну, ослабевшая, безэмоциональная, с притупившимся чувствами. Готовая безропотно колыхаться на глубине: волны вокруг, волны внутри… волны повсюду. Но вскоре сама она будто стала волной, частицей единого безбрежного океана. А потом и целым океаном: спокойным, неторопливым, полновесным. То бурно взметающимся на вольном просторе, то разнежено плещущимся на мелководье.
Приятная фантасмагория продолжалась до тех пор, пока из уст мужчины не вырвался удививший Варю короткий беспомощный вскрик, столь странно контрастировавший с его прежней холодноватой уверенностью. Но даже после коротких судорог Дима всё ещё пытался ласкать её, невероятно утомлённую, практически раздавленную, но совершенно удовлетворённую.
- Давай немножко полежим, просто полежим, - облизывая губы, в беспамятстве бормотала она, обнимая и притягивая мужчину к себе, пытаясь утихомирить его импульсивную активность. Каким-то образом её слова действительно подействовали, Дима сумел, наконец, всем телом прижавшись к ней, понемногу успокоиться.
После короткого периода полузабытья, Варя, словно обновлённая, очнулась довольно свежей и бодрой. Её внезапно потянуло на воспоминания:
- А ведь по сути всё началось с того вечера в пиццерии, помнишь?
Мужчина отозвался не сразу:
- Ладно тебе. Раньше, гораздо раньше.
- В смысле?.. А! Ну, да. Ты имеешь в виду тот случай с зонтом.
- Да нет же, - пробормотал разморено. - Ещё раньше.
По голосу Варя ощутила, что Дима улыбается, но не могла понять, к чему он ведёт.
- Правда?
- Естественно. Сколько раз мы глазели друг на друга в попутке.
- Глазели?!
- Ну, конечно. Даже не удивительно, что ты тогда предложила мне под зонтиком постоять. Ну, и потом полезла в маршрутку, стоило только позвать. Да и вечно развлекала разговорами… А помнишь, как мы представились друг другу, и затем: «оп!», оба притихли отчего-то. Каждый ведь уже представлял себе другого, были какие-то мысли… потому, думаю, реальные имена прозвучали столь неожиданно. Дальше уже, конечно, пиццерия… как следующая ступень.
- Нет, нет! - удивлённо воскликнула она. - Ты не прав. Я тогда совсем ничего подобного не хотела, и даже не думала о таком. Честно! А до весны даже и не видела тебя ни разу.
- Ага, - хохотнул он. - Ни разу не видела. Ну, ещё бы! Особенно не обращала внимания, может.
Варю внезапно пронзило понимание. Действительно, она не раз видела Диму, и уже тогда он ей, наверное, чем-то понравился. Просто толком не задумывалась над этим. Да и до того ли было? Всего лишь мимолётные взгляды, случайные мысли, ничего как бы серьёзного. Что ж, осознала она, не зря говорят, будто любовь, как и весна, часто наступает ожидаемо-негаданно.
- Интересно, а ведь у нас даже не было ничего такого, знаешь, - она задумчиво покрутила ладонью, - Никаких букетов, шоколадных подношений и прочая, что обычно в книжках пишут, и в сериалах показывают.
- Ха, в сериалах! - отшутился он. - Разве тебе муж не говорил? Ведь всем известно - чем меньше чувств, тем больше роз их заменяет. А шоколад так и вовсе вреден…
- О, Господи, муж! - внезапно опомнилась она, не дав Диме закончить. - Время!
- Да, - согласился он, глянув в окошко, - тебе, пожалуй, пора. Ночь уже.
- А ты?
- Комната на сутки. Дома меня никто не ждёт. Проведу тебя до маршрутки, возьму в ларьке что-нибудь перекусить, да и вернусь. Утром сдам ключ, а через пятнадцать минут буду на работе. Отосплюсь хоть.
- Отличный план!
- Точно. Жаль только, что ты не можешь остаться здесь со мной.
- Нет, этого точно не могу.
- Тут, кстати, душ есть. Хочешь принять?
- Конечно, хочу!
Наскоро обмывшись, вернулась в комнату и, прежде чем одеться, остановилась на минутку перед висевшим напротив кровати небольшим зеркалом, чтобы как следует расчесать волосы. Оглядывая заодно в отражении раскованно лежавшего на кровати мужчину, беспечно подложившего руки под голову. Тот не только любовался её наготой, но и с любопытством наблюдал за каждым движением. За тем, как она, склонив голову набок, медленно проводит гребешком по прядям с одной стороны, потом с другой, потом сзади. И вновь по кругу…
Во время методичных движений расчёской Варю вдруг осенила догадка.
- Ты ведь не первый раз в этом отеле, правда? - напряжённо оглянувшись, спросила она. - Всё внизу быстро сделал, сразу знал где лифт, расположение номеров... про душ вот тоже.
Дима посмотрел на неё очень внимательно:
- Может и не первый, может даже и не второй, - ответил невозмутимо. - Какая в принципе разница? Сейчас я здесь с тобой и ничто другое меня не интересует. Так что, думаю, усложнять ни к чему.
«Действительно, - решила Варя, торопливо одеваясь и с неожиданным теплом вспоминая дожидавшихся дома Лёню с Мишкой, - усложнять ни к чему».
По пути на маршрутку, взяв Диму под руку, думала о том, что теперь ей придётся иногда отпрашиваться с работы пораньше, чтобы сделать периодические вечерние задержки как можно менее заметными для домашних. Чего бы там у неё тайного не происходило, это никак не должно было коснуться двух бесконечно любимых людей. Последнее чего ей хотелось, так это разрушить тот семейный уют, ту искреннюю душевную атмосферу, которую им удалось наладить за все совместно прожитые годы. А по поводу сегодняшней долгой задержки ей пока просто нужно сообразить какую-нибудь незатейливую, но убедительную ложь. Тем более что у неё даже возникла на сей счёт одна неплохая идейка…
Разрешив внутри себя эту незначительную проблему, она горячо поцеловала на прощание Диму.
Сидя в маршрутке, разглядывая проносившиеся мимо ночные деревья и заметно увеличившиеся, за последнее время, мрачноватые остовы новостроек, мысленно переключилась на домашнюю рутину. Во-первых, Мишке требовалось сделать на завтра бутерброд, а Лёне... чего бы такого приготовить особенного, чтобы ему стало приятно?..
Размышляя о подобных мелочах, Варя нет-нет, да и вспоминала лёгкие Димины укусы, отпечатавшиеся на внутренних поверхностях бёдер, рядом с нежным местечком, где кожа по-прежнему немного зудела. Вспомнив одно, ощутила и другое - как пылает ареола правого сосочка, которую мужчина долго-предолго целовал взасос. Какой же он всё-таки непривычно нежный, этот парень без зонта! И с ним непередаваемо хорошо...
Вот так вот, за разнообразными незначительными рассуждениями, обыденная жизнь неприметно наполнялась чем-то особенным, как бы походя обрастая дополнительными смыслами.