На конкурс "Комиксы"

Он красивый. Очень. Когда я смотрю на него, у меня между лопатками пробегает холодок. Я жутко смущаюсь, но вида не подаю. Не хватало ещё, чтобы он догадался. Да ни за что! Я для него подросток, пацанка, и никак не особь женского пола. Он и не заметил, что мне восемнадцатый годок пошёл, и кое-кто на меня очень даже заглядывается. Но не он. А я из-за какого-то упрямства всеми силами поддерживаю в нём эту уверенность и веду себя с ним, как травести, играющая роль сорванца.
Он друг моего старшего брата. Поэтому часто бывает у нас, и почти уже член нашей семьи. Вон сидит себе сейчас на веранде, кофеёк попивает, думает о чём-то. Или о ком-то. От этой мысли у меня сжимается сердце, и я отгоняю её подальше. Слишком уж она убийственна для меня. Хотя и весьма вероятна.
Он не видит меня. И я, пользуясь моментом, исподтишка опять фотографирую его. У меня этих снимков уже миллион! Вот он уйдёт, а я перенесу и этот миллион первый кадр к себе в комп, увеличу и буду разглядывать. Душу себе травить.
А ведь я всегда утверждала: « В мужчине главное ум, сила, доброта, чувство юмора и многое другое, но никак не красота. И вот вам пожалуйста, влюбилась в красавчика с браслетиком и кокетливым платочком на шее!»
Это я так пытаюсь охладить свой пыл и очернить предмет своих воздыханий. Но тем не менее, я понимаю, что если бы при всей своей внешней привлекательности, не был бы он и умён, и силён, и не обладал бы замечательным чувством юмора, то вряд ли я бы в него влюбилась. А он как раз такой. Идеальный.
Видели бы вы, как он играет с собакой! Как бы вам объяснить… Вот например, вообразите себе, как бежит лошадь. Красиво, правда? Радостно, свободно, породисто! Вот и он такой. Породистый. Так бы и побежала рядом с ним, вместо собаки, и оглядывалась бы на него, как верный пёс. Кстати, наш Джек обожает эти спарринги. Мне кажется, ни с кем ему не бывает так легко и радостно резвиться на приволье. Он заряжается азартом напарника , а я с завистью наблюдаю, как самозабвенно гоняются они по лужайке перед дачным посёлком. Однако ж, я стою в сторонке и скептически посматриваю на их игрища. Вроде – мальчишество всё это, глупости!
Но иногда я (как бы!) снисхожу до игр с этим несерьёзным юношей, и мы садимся за шахматы. Комплект фигур у нас совсем старенький, ещё дедов. В детстве я играла ими, как игрушками. А что? И король есть, и королева, и пешек целая свита. Позже дед потихоньку научил меня правилам, а оттачивала я мастерство с братом, совсем, к слову сказать, не слабым игроком.
Я каждый раз всеми силами пытаюсь уесть красавчика эффектной победой. Но это мне удаётся крайне редко. И хотя он на полном серьёзе хвалит мои гамбиты и эндшпили, терзают меня смутные сомнения, что эффектные победы слегка им же и подстроены.
Я понимаю, что у меня слишком мало шансов покорить его сердце. При моей манере поведения - практически невозможно. И всё же слабенький луч надежды недавно блеснул на моём небосклоне.
Он подвозил меня из города до дачи. Было уже поздно. Вечер плавно перетекал в ночь, горизонт ещё сохранял оранжевое тепло летнего дня, а звёзды уже густо заселяли темнеющие просторы неба. И это было так красиво! До оцепенения, до немоты. Мы остановились на пустынной дороге и вышли из машины. Он вдруг поднял меня и усадил на кузов автомобиля, а потом и сам устроился рядом. Мы долго молча любовались тихим очарованием наступающей ночи. И я, может быть, в первый раз, не строила из себя занозистую пацанку, а он, может быть, в первый раз посмотрел на меня другими глазами.