Женщина на корабле не к добру. Но мой начальник презрел глупый предрассудок и взял нас в команду контрагентов на большой противолодочный корабль. Видимо, некоторые сейчас подумали, что команда наша шпионская (агенты же!), но нет – так называют наладчиков всевозможных агрегатов, которыми напичкан корабль.
Таким образом, парочка регулировщиков РЭАП (радиоэлектронной аппаратуры) женского пола оказалась на борту огромнейшего надводного сооружения. Настолько огромного, что, например, к гальюну, выделенному для дам, приходилось долго путешествовать, перебираясь с палубы на палубу по довольно крутым трапам. Разумеется, морячки не оставляли без внимания женский десант, и нас на этом пути сопровождал шлейф шуток и комплиментов, которые мы демонстративно игнорировали.
Однажды нам пришлось пройти мимо группы, занимающейся политподготовкой. Слушатели сидели на скамейках и внимали речам докладчика. На самой последней скамейке одиноко сидела кошка, свесив непомерно длинный хвост, и тоже вникала в международную ситуацию.
Мы постарались прошмыгнуть мимо, не помешав занятиям, но, когда кошка на последнем этапе нашей перебежки, вдруг повернулась к нам усатой мордой и внимательно взглянула непривычно круглым чёрным глазом, мы вдруг поняли, что это не кошка, а огромная крыса! Дикий визг всё-таки нарушил строгую учебную обстановку. Моряки чуть не попадали со своих скамеек от смеха, а крыса, не торопясь, спрыгнула и, не теряя достоинства, степенно удалилась под ближайшее укрытие, волоча за собой непомерно длинный хвост.
Обычно мы работали на корабле, когда он стоял у берега, но наш неугомонный начальник решил взять нас в небольшой двухдневный поход. Не знаю, как он там улаживал отношения с командованием, что там сочинял о крайней необходимости нашего нахождения на борту, но разрешение было дано, и мы отправились в моря, как принято говорить у бывалых мореходов.
Надо сказать, разместить женщин в сугубо мужском коллективе - дело совсем не простое. Но нам, тем не менее, любезно предоставили раскладушки, которые мы расставили между приборами в одном из отсеков корабля и даже (особая привилегия) пригласили обедать- завтракать- ужинать в кают-компании вместе с офицерским составом. Признаюсь, чувствовала я себя при этом не совсем в своей тарелке. Обстановка там была немного чопорная, а я стеснялась обнаружить своё незнание столового этикета.
Ночью началась болтанка. Конечно, для такой громадины, как наш корабль, она была не очень чувствительна. И всё же кое-кому из команды досталось по полной. К счастью, я оказалась не из их числа. Утром море более или менее утихомирилось, и нам, под охраной сопровождающего (дабы не вывалились за борт) разрешили выйти на воздух.
Ух, как высоко мы были над волнами! Они льнули к борту нашего гиганта, и отринутые им, разбегались по сторонам. Ветер сооружал на их гребнях белые кружевные башенки и тут же разрушал, чтобы соорудить новые. Небо предпочитало все оттенки мрачного и делилось с морем своим выбором. Но ничем не ограниченный морской простор и вольный ветер всё равно наполняли душу какой-то возвышенной радостью от соприкосновения с Её Величеством Первозданной Природой.
Но работа есть работа. Мне повезло с ней. В том смысле, что она никогда не повторялась. Прибор, сделанный по всем правилам, и чертежам - всего лишь мёртвая железяка. И наше дело - оживить её:найти в безжизненных «внутренностях» малейшие оплошности предыдущих мастеров, восстановить нарушенные «нервы» – проводники и заменить неподходящие «органы» на подходящие. Неживая конструкция постепенно начинает дышать, подмигивать разноцветными индикаторами, прислушиваться к тумблерам и кнопкам. А реаниматор понимает - это победа! Сладкое чувство. Которое мой коллега однажды сравнил с наивысшей точкой эротического наслаждения.
В тот раз всё было отлажено ещё на берегу, но случился срыв. Пришлось перевести задачу на резервную линию, а самим устроить мозговой штурм. Неисправность требовалось устранить немедленно. Мы не имели права сорвать испытания. Должны работать обе линии - и основная, и резервная. Глаза невольно скосились в сторону монитора - там маленькой условной фигуркой двигался корабль, крестиком завис вертолёт, чуть ниже цель. Короткие, чёткие версии отвергались одна за другой, пульс метрономом отсчитывал: 10, 9, 8, 7… и - вот она, простая и такая очевидная мысль! Есть! Включаем главную.
Ровно через секунду голос нашего старшего: "Товсь!" Сейчас ему подчиняются все остальные. - Есть "Товсь"! - Пошла, родимая! Конечно, это всё имитация. Но она – опыт и страховка на будущее.
На следующий день я спускаюсь по трапу, и меня слегка пошатывает - всё-таки болтанка сказалась. На троллейбусной остановке народу мало. Я сажусь на лавочку и спрашиваю пожилую соседку: «Не подскажете, пятидесятый вертолёт давно проходил?» Тётенька ошалело смотрит на меня, а я встаю и медленно бреду к подъезжающему троллейбусу под номером пятьдесят.
Интересный рассказ. И видно, что написан по воспоминаниям :)
Препинаков, правда, много не на своих местах... Если это только для конкурса писалось и дальше никуда не пойдёт, то пусть так остаётся. Если для каких-то других применений, то лучше подправить :)
Особенно мне понравился эпизод с "кошкой"
И видно, что написан по воспоминаниям :)
Препинаков, правда, много не на своих местах...
Если это только для конкурса писалось и дальше никуда не пойдёт, то пусть так остаётся. Если для каких-то других применений, то лучше подправить :)