Саша

— Нет, солнце, прошу тебя, отойди от камеры! Не трогай ее — это очень дорогая штука.
Слегка перезревшая брюнетка с длинными до лопаток волосами отдёрнула наманикюренные пальчики от штатива и скорчила гримаску.
— Ну вот, котик, тебе жалко даже, чтобы я потрогала?
Терпеть не могу, когда со мной сюсюкают.
Судя по повадкам, она собралась остаться здесь надолго.
Я накинул халат и встал с постели. Сигнал тревоги сработал внутри меня автоматически. Брюнетка сделала сразу две грубые ошибки — посягнула на вещи, которые я ценил больше всего.
Камеру. Её я приобрёл по случаю полгода назад у одного профи, который уезжал за бугор. Ну и второй по значимости была свобода. Я не собирался расставаться со своей холостяцкой жизнью еще, по крайней мере, лет десять — пятнадцать.

Пришлось проявить чудеса красноречия, чтобы выпроводить брюнетку. Всё — больше никаких встреч. Свои фотографии она получит по почте.
Не бог весть, какое приобретение, и бюст силиконовый у красотки. Для средней руки глянцевого журнала может и пойдет, но не более того.
Что-то стал я уставать от этого фотомарафона. “Не вздумай Серому пожаловаться — вот смеху-то будет” — прошипел внутренний голос.

Сказать, что я благодарен Серому — это значит, ничего не сказать.
Мой лучший друг действительно был лучшим — во всяком случае, что касается фантазии — равных ему я не встречал.
И когда я столкнулся с проблемой поиска моделей для одного очень крутого журнала, с которым у меня намечался контракт то, конечно, сразу обратился к Серому. Проблем нарисовалось сразу две — мне заказали фотосессию топлесс — т.е. полуобнаженную натуру. И главное — у меня не было денег на оплату профессиональных моделей.
Серый думал минут пять, а потом выдал:
— Есть идея! Надо дать объявление в газету.
— Ты смеешься что ли? Так они и побегут ко мне раздеваться и позировать за бесплатно.
— И побегут — вот увидишь. Надо только написать, чтобы приносили с собой лифчики — в качестве оплаты за фотосессию.
— ЧТО?? Ты издеваешься?!
— Нисколько. А вот ты, Шурик, ни фига не понимаешь в женской психологии. Серый развалился в кресле, закинул ногу на ногу и закурил.

— Женщину надо поразить, удивить, оглушить и тогда она твоя. Тут каждый действует, как умеет: кто внешностью поражает, кто — умом. Ну, а если ничего в наличии нет — тут наглость приходит на помощь. Чем наглее — тем лучше.
Если бы мне твою внешность — вздохнул Серый, то бабы…
Он сделал глубокую затяжку.
— Да зачем? Они же и так на тебе виснут, Серый.
— Виснут, это ты прав — мой друг знал себе цену.
Впрочем, мы отвлеклись. Если ты просто дашь объявление, что ищешь модель для съемки, да еще бесплатно тогда, конечно, никто не позвонит.
Тут надо всё вывернуть наоборот — это ты сделаешь бесплатно фото девушкам. А в качестве благодарности пусть принесут тебе свой самый красивый лифчик. Коллекционируешь ты их, понял?
— Да на фиг мне чужие лифчики? Я что ненормальный?
— А вот это и есть приманка, Шурик! Та самая наглость, которая поразит, заинтересует и, в конечном счете, приведет к тебе.
— Ну, знаешь… А если меня бить начнут?
Мой друг только загадочно улыбался.

Выхода у меня всё равно не было, и я после нескольких дней споров и сомнений дал объявление в газету.
В тот же вечер раздался звонок — немного развязный женский голос с любопытством спрашивал мой адрес.
Девушка оказалась довольно хороша, фотогенична и совершенно не стеснялась.
На следующий день позвонили уже три, а дальше пошло по нарастающей так, что мне приходилось составлять график.
Я сделал очень удачные фото и, отобрав лучшие, принёс работодателю. Начальство осталось в восторге, подписало долгосрочный контракт и предложило продолжить топлесс — тему.
Потом позвонили еще из других, средней руки журналов и поинтересовались, не возьмусь ли я поработать и для них.

От желающих встретиться с коллекционером бюстгальтеров не было отбоя. Дамы, побывавшие у меня, давали мой адрес своим подругам.
Серый довольно посмеивался, слушая дифирамбы в свой адрес, и похлопывал меня по плечу, прихлебывая, подаренный мной виски.
— Ты это… только смотри, чтобы какая- нибудь из них тебя не захомутала, а то знаешь…
Но тут я был осторожен.
Несмотря на то, что большинство из моих моделей норовили остаться на ночь, попытки долгосрочных отношений я жестоко пресекал.
Искательницы приключений и извращенки, которые с порога просили показать всё увеличивающуюся коллекцию — были не в моём вкусе.
Случилось так, что некоторым я стал даже отказывать и вообще уже подумывал, чтобы убрать объявление из газеты.
И тут раздался звонок.

Голос в телефонной трубке был совершенно непохож на другие. В нём напрочь отсутствовало любопытство, кокетство, смешливая вульгарность. В голосе слышалась тоскливая безысходность, и даже боль. Это меня заинтриговало настолько, что я согласился встретиться с незнакомкой, несмотря на позднее время.

Лера

Что за дрянь… цвет и название такие многообещающие, а на вкус… брр. Клопов я никогда в жизни не видела, но говорят, что это пахнет именно клопами. Арманьяк…
Раньше мне нравилось это слово. Я представляла себе красавца гасконца из романов Дюма, мсье д’Арманьяка с лихо закрученными чёрными усами и горящими глазами.
Мой гасконец пил не какое-то там бургундское, а напиток со звучным именем “Арманьяк”.
В крайнем случае, гасконца в моих фантазиях сменял странный очень харизматичный тип, напоминавший одновременно Дракулу и Ганнибала Лектера.
Он говорил баритоном с металлическими нотками: “Разрешите представиться, мадемуазель, R- маньяк”.
И предлагал мне низкий и широкий стеклянный фужер с жидкостью цвета тёмного янтаря.
На этом все мои фантазии связанные с алкоголем заканчивались. Я была патологической трезвенницей. Ни водки, ни вина, ни коньяка не переносила. Была…

Но сегодня мне необходимо напиться. Вдрызг. Чтобы забыть хоть до завтра этот животный страх. Это ощущение загнанного в клетку зверя.
Во всех книжках, которые я читала, герои поступали именно так — напивались. Я специально купила бутылку самого лучшего бренди, который только оказался в магазине и надо же… И тут облом.
Ну же, давай, как лекарство. Я подбадривала себя, делая крошечные глотки из фужера.
Но это пойло никак не хотело заканчиваться.

Господи! Как пережить этот вечер?
Я включила телевизор. Там шло очередное ток — шоу с бодреньким ведущим и участниками, не вызывающими ничего, кроме раздражения.
По другой программе героиня бесконечного сериала пыталась вызвать слезу у зрителя своими картинными страданиями и фальшивым голосом.
Нет, нет, только не это.
Экран потух, и мне стало даже легче.
Что же делать? Так можно сойти с ума. Я залезла с ногами в кресло и обхватила колени руками. Надо чем-то себя занять.

Сильный порыв ветра распахнул плохо закрытую форточку и принёс ледяной холод в и без того мрачное безмолвие комнаты. Я встала, закрыла окно, задернула плотно занавески и подняла разлетевшуюся веером газету. Надо включить торшер, хоть какое-то подобие тепла и жизни. Снова забралась в кресло. В мягком свете шелкового абажура глаза выхватили объявление на последнем газетном листе.
Оно было напечатано очень крупным шрифтом и просто нагло смеялось надо мной:

“Если вы молоды, красивы, стройны и незакомплексованы — это для вас! Профессиональный фотограф сделает вам фотосессию топлесс бесплатно при одном условии.
Вы принесете с собой ваш самый красивый бюстгальтер. Коллекционирую бюстгальтеры! Конфиденциальность и безопасность гарантирована.
Саша”.

Господи, какой бред! Весь мир сошёл с ума! И почему-то именно сегодня.
Я сцепила руки в замок на затылке, прижала локти к вискам, раскачиваясь из стороны в сторону, и закрыла глаза.
Как дожить до утра? Почему до утра? А что изменится утром?
Нет, утром всё будет по-другому. Начнётся новый день и страх отступит, и включится рассудок, который меня никогда не подводил. Только дожить до утра.
Но как? Как всё забыть? Как не думать ни о чём?
Вдруг взгляд снова упал на объявление и меня бросило в жар. Нет! С ума сошла? А почему бы и нет? Это как раз то, что нужно – забыть, не думать. Банальная истина: клин клином вышибают…
Собственно, какая разница? Да и фотки на память останутся.
Я схватила фужер с оставшимся пойлом и зажмурясь, вылила его себе в рот.
Потом набрала номер.
Голос по ту сторону телефона оказался приятным и на удивление интеллигентным. Любитель лифчиков ждал меня через час с нетерпением.
Бывают же придурки на этом свете и всё у них хорошо. Больше не думать ни о чём.
Я вскочила с кресла и пошла выбирать бюстгальтер.

Александр Семёнович

— М-даа… Вы молодые сейчас совсем другие. Вы свободнее, не боитесь говорить то, что думаете, не слишком заботитесь о мнении окружающих. Есть, конечно, в этом и минусы … Впрочем, не обращайте внимания — это старческое брюзжание.
Просто лет двадцать назад такое было абсолютно невозможно. Вы себе не представляете, какая бы последовала реакция, если бы принесли такое объявление в газету.
Старичок звонко и заливисто рассмеялся.
Морщинки на щеках, розовеющий от смеха нос и серебристая бородка делали его похожим на деда Мороза.
Молодой человек сидящий рядом тоже рассмеялся — уж очень заразительным был смех собеседника.
— Да, Саша, это вы отожгли. Так, кажется, сейчас молодежь говорит?
— Александр Семёнович? Откуда вы такие слова знаете? — у Саши от удивления приоткрылся рот.
— Ну, тёзка, я ведь не совсем еще маразматик. Книжки читаю, газеты. У меня даже интернет дома есть, представляете?
Ладно, отвлеклись мы немного.

Так что говорите, любовь с первого взгляда? При таких дурацких обстоятельствах?
— Да, да. Я не думал, что такое бывает. Я ведь, знаете Александр Семёнович, циник. Профессия такая.
Фотограф имеет дело с недостатками человеческого лица, фигуры. Это только кажется, глядя на страницы глянцевых журналов, какие там красавицы.
А ведь за каждой из этих фотографий стоит долгая, многочасовая работа, неудачные позы и ракурсы, которые только подчеркивают несовершенство лица и тела.
Так вот я, можно сказать, старый холостяк и циник открыл ей дверь и пропал…

Знаете, она совсем не красавица, черты лица неправильные, среднего роста, но… Есть в ней что-то мистическое что ли, древнеегипетская жрица — золотистого оттенка кожа при ярко рыжих волосах и глаза — миндалевидные, светло зеленого оттенка, а в них такая болотная тоска, что я вздрогнул.
И еще грация во всех движениях, в походке, в посадке головы. Знаете, про таких женщин любят говорить «у нее была грация пантеры». Нет, не пантеры. Ящерицы…
Странное сравнение, да? Сравнить любимую с ящерицей.
Вы когда-нибудь видели ящерицу, как она сидит на камне и смотрит вдаль, какие у нее грустные глаза, с какой грацией она держит голову и когда убегает, как вздрагивает в воздухе ее длинный хвост?
Так вот, я и назвал ее про себя Саламандрой, хотя представилась она Валерией.

Я сразу понял, что ее привела ко мне какая-то ошибка или стечение обстоятельств. Она не задавала вопросов, не пожелала взглянуть на «мою коллекцию», только достала из сумки розовый бюстгальтер и положила его на журнальный столик.
Обычный такой кружевной лиф, ничего особенного.
А ещё она стеснялась, жутко стеснялась. Я веселил ее изо всех сил, рассказывал анекдоты, байки. Она смеялась, немного расслабилась, но тоска и боль в глазах жили как будто отдельно от хозяйки.

Мне пришлось помочь ей раздеться, я даже открыл бутылку вина, чтобы преодолеть ее робость. Лера сделала пару глотков.
Тогда я решил просто начать ее снимать. И как ни странно это помогло лучше всего — она сразу сделалась отрешенной и послушно выполняла мои команды.
Я снимал и снимал, я говорил ей как она хороша, как здорово было бы сделать ее портрет в изумрудном бюстгальтере, в профиль, с гордо поднятой вверх головой. А потом без него с наброшенным на грудь зелёным газовым шарфом так, чтобы ее грудь мерцала в этой дымке, переливалась как кожа ящерицы.

И вдруг неожиданно она заплакала, сначала тихо беззвучно, потом горько навзрыд.
Я подскочил к ней, обнял ее как маленького ребенка. Она подняла на меня заплаканные светло-зелёные глаза и…

Спираль мироздания свернутая в тугую пружину вдруг распрямилась, выстрелила катапультой в два испуганно прижавшихся друг к другу тела, подхватила их и понесла вверх в космос, оставляя внизу на земле все, что теперь стало совсем неважно, несущественно.
Всё, что им было необходимо находилось на расстоянии двух ладоней, двух смешавшихся вздохов и нескольких сантиметров, отделявших их от поцелуя за которым открывался другой, параллельный мир. Мир, в котором было только три жителя: он, она и Любовь.

Лера

Он похож на спящего ребенка, прядь волос упавшая на лоб и губы сложившиеся бантиком. Детский румянец на скулах взрослого мужчины и в тоже время однодневная щетина. Забавно и трогательно! Как хочется погладить его по волосам и прикоснуться губами к щеке.
Девушка протянула руку вперёд, но тут же ее отдёрнула.
Нет, нельзя. Он может проснуться. Прощай, Саша!
Мы больше никогда не встретимся. У меня своя дорога и на ней нет места никому, даже тебе.
Ты останешься самым светлым моим воспоминанием в жизни.
Коллекционер… — улыбка тронула губы девушки.
Она прошла на цыпочках до входной двери и тихонько закрыла ее с другой стороны.

Саша

Солнечный зайчик скользнул по спинке кровати и запутался в густых тёмных волосах лежащего мужчины.
Мужчина, не размыкая ресниц, улыбнулся и протянул руку к другой, пустой стороне постели.
Никого там не обнаружив, он резко открыл глаза и сел на кровати.
— Нет! Лера… Она не могла уйти, она наверняка в ванной или на кухне.
Он накинул халат и обошел всю квартиру, но Леры нигде не было.
Саша вернулся в спальню и сел на постель.
Ушла? Но как же так? И судя по всему давно. Постель успела остыть.
Только легкий аромат ее духов и запах волос, который всё еще хранила подушка. Это все, что осталось?
Нет! Может, она написала записку? Конечно!
Мужчина вскочил и снова принялся обшаривать квартиру в поисках какой-нибудь весточки от незнакомки.
Ничего…

Неожиданно нахлынула ярость. Как же так, неужели для нее сегодняшняя ночь ничего не значила? Это было просто развлечение?
Ну, уж нет! Он не отпустит ее ни за что. Он ее обязательно найдет.
Вдруг холодок пробежал по спине. Он же не знает о ней ничего, кроме имени, да и имя может быть ненастоящее. Как же ее найти?
После нескольких минут отчаяния в голову пришла спасительная мысль — Серый!
Он сможет помочь, конечно.
И рука сама вслепую потянулась набирать телефонный номер друга.

Александр Семёнович

— Да уж… Найти в таком огромном городе человека, зная только имя — это из области фантастики. Как же вам удалось, Саша? — Старичок, похожий на деда Мороза достал из кармана платок и вытер слезящийся глаз.
— Конечно. И не нашёл бы никогда, если не Серый. Он просто Остап Бендер — только, что законы не нарушает.
У Серого ушла неделя на такое, в общем-то, безнадёжное дело. И то два дня он пытался отговорить меня искать Леру, но когда понял, что всё серьезно…
Вообще, знаете, мне крупно повезло. Весь план Серого был построен на телефонном звонке, который она сделала в тот вечер.

— Шурик, ты пойми, дело практически провальное. Но не кисни раньше времени. Если она звонила не с телефонного автомата или из офиса, то мы ее найдем.
Уже на следующий день у нас была распечатка всех телефонных звонков за тот день. И я определил номер, с которого мне звонила Лера. Я порывался сразу же это проверить, но Серый меня остановил.
— Не надо, Шурик, спугнешь. Погоди еще денёк.
Связи Серого плюс бутылка пятизвёздочного коньяка в качестве взятки нужному человеку сделали своё дело — на следующий день мой друг вручил мне адрес.
— Знаешь, похоже удача на твоей стороне. Это квартира.
Только, Сань…
Друг очень редко называл меня так, только когда речь шла об очень серьёзных вещах.
— Если она сбежала от тебя без всяких объяснений, этому должна быть причина. А вдруг у неё муж? Или вообще она уехала?
Ты это… не строй иллюзий раньше времени.

Только я уже не слышал Серого.
Я мчался к ней с букетом цветов и пачкой фотографий.

Лера

Дверь долго не открывали и в голове у стоящего на площадке парня промелькнули самые печальные предположения, но он не уходил.
Наконец дверь приоткрылась. На пороге стояла она… но…
Похудевшая, изможденная, с ввалившимися щеками и тенями, залегшими под огромными, в пол-лица глазами.
— Лера, солнышко, что с тобой?
На лице девушки промелькнула секундная радость, но тут же её черты исказились и она, выкрикнув «Уходи!», попыталась захлопнуть дверь.

Ей это не удалось. Парень оказался проворнее и успел подставить ногу и проскользнуть в квартиру.
— Как же так? Как ты могла исчезнуть, ничего не сказав? Не оставив даже записки?
Лера, я же должен был отдать тебе фотографии? Вот они… — он протянул ей пачку фото. Да и цветы — это тебе.
Она отшатнулась от него, продолжая твердить: «Уходи! Уходи!»
— Лер, нам нужно поговорить. Давай начистоту — у тебя есть другой, да?
Она покачнулась, как от удара, а потом вдруг заорала:
— Да! Да! Конечно! У меня есть другой! И знаешь, как его зовут?! Знаешь?! Канцер! Рак! Рак груди!
Фотографии выпали из рук парня и рассыпались пасьянсом по полу.

— И именно в тот день мне сказали, что если не сделать операцию, то шансов у меня никаких. Понимаешь? Удалить грудь совсем! А потом долгое и мучительное лечение и никаких гарантий! Ни — ка — ких!
Взгляд девушки упал на фотографии, мерцающие глянцем на паркете, и она неожиданно рванулась куда-то вглубь квартиры и вернулась с небольшим портретом в черной рамке.
На фото улыбались две удивительно похожие на Леру женщины — одна постарше, другая помоложе. Разрез глаз и улыбка были точь в точь Лерины, вот только цвет глаз — карий.

— Видишь? — кричала девушка. Это рок! Это проклятие! Я видела, как они мучились и как боролись, я подбадривала их, я упрекала их в эгоизме, я до последней минуты верила, что они победят. Но всё было зря. Их обеих унесла эта страшная болезнь.
И я не хочу, не хочу, чтобы кто-то мучился рядом со мной! Чтобы испытал то жуткое бессилие и отчаяние, когда смотришь в глаза любимого человека и понимаешь, что не можешь помочь. Ничем…

Откричавшись, она вдруг бессильно опустилась прямо на пол, сев по-турецки, и тихо добавила:
— Мама умерла пять лет назад, Ленка — полтора года…

Букет белых хризантем, такой нелепый и никчемный выскользнул из рук парня, и цветы упали прямо к ногам девушки. Она отрешенно глянула на них и тут, словно рухнула невидимая преграда и она заплакала.
— Дурочка! Я же люблю тебя! И буду любить любую. Даже если тебе отрежут обе груди, и ноги и даже уши…
Мужчина одним рывком поднял девушку с пола и, не переставая говорить, прижал к себе:
— Помнишь, я сказал тебе, что хочу сделать твои фотографии в зелёном? Я хотел снять тебя египетской жрицей, в профиль, с обнаженной грудью в дымке зеленого газа?
Помнишь?
Так вот я обязательно это сделаю. Как только ты оправишься от операции. Не говори ничего. Я знаю, что будет шрам, большой. Но если выбрать правильное освещение и ракурс ничего не будет заметно.
Это будет просто прекрасно — вот увидишь!
Знаешь, я ведь очень хороший фотограф…

Саша

Дверь операционного блока приоткрылась, и оттуда вышел усталый человек в синем халате. Парень, сидевший рядом со старичком в комнате ожидания вскочил с места и кинулся к врачу.
— Доктор! Ну, как? Как всё прошло?
— Всё в порядке — улыбнулся доктор. Операция прошла успешно, вашей невесте повезло — ранняя стадия. Мы даже часть лимфоузлов не удалили. Опухоль маленькая и никуда не распространилась пока.
— А мне можно к Лере? — просиял парень.
— Нет, пока нет. Она спит после наркоза. Часа через два мы переведем ее в палату — тогда сможете к ней пройти.
— Спасибо вам, доктор. Спасибо!
— Да не за что. Удачи!
Парень кинулся к собеседнику:
— Вы слышали? Ранняя стадия! Всё прошло успешно!
— Слышал, Саша, слышал и очень рад за вас.

— Погодите… а что вы здесь делаете? — вдруг спохватился парень. Больше ведь операций нет. Кого же вы ждете?
Старичок, похожий на деда Мороза усмехнулся и спросил:
— Саша, посмотрите внимательно на меня, вы ничего не замечаете?
Молодой человек уставился на собеседника.
Что-то очень знакомое было в этих глазах, бровях, в очертании губ.
— Мы с вами Александр Семёнович раньше не встречались, что-то мне знакомо ваше лицо?
— Тепло, Саша. Конечно, встречались. Вы так и не поняли, что я это вы, только много лет спустя? — дед Мороз подмигнул.
Он взглянул на поперхнувшегося словами Сашу и не дал тому заговорить.
— Да, да. Я знаю, что вы подумали. Нет, Саша, я не выжил из ума пока, но впрочем, это совсем не важно сейчас.
Послушайте меня серьезно.
Идите и купите ей подарок. Самый нелепый, безрассудный, но такой, чтобы она, открыв глаза и увидев его, сразу поняла, как вы ее любите.
Идите, идите. У вас есть еще целых два часа.

Молодой мужчина, который, судя по стремительной походке, очень торопился, остановился у стеклянной витрины бутика торгующего нижним бельем. Он как-будто раздумывал и пристально всматривался в витрину, пытаясь разглядеть что-то в идеально чистом стекле.
На долю секунды в витрине отразилось лицо странного старичка, который подмигнул мужчине и тут же исчез.
Тогда человек, стоящий у витрины толкнул дверь в бутик и решительно зашел внутрь.
— Девушка, мне нужен самый красивый бюстгальтер изумрудного цвета — сказал мужчина и, глядя на тонкие брови продавщицы, взметнувшиеся вверх, улыбнулся и добавил:
— И ещё парео* из зеленой вуали…

*Парео (таит. pareu) — предмет женской одежды, прямоугольный отрез ткани, подвязываемый на бёдрах в виде юбки, под мышками в виде платья или иным образом


2009