ПОРОЙ БЫВАЛО И ТАКОЕ НАЧАЛО…

Итак, обремененный двумя шинелями и кучей другого форменного обмундирования, бравый инженер-лейтенант Дима Стабровский, в соответствии с полученным предписанием, прибыл в город Владивосток для дальнейшего прохождения действительной военной службы на Краснознаменном Тихоокеанском флоте.
Судьба и отдел кадров распределили его на должность начальника трюмной группы эскадренного миноносца «Дальневосточный комсомолец» (бывший «Выдержанный») проекта 56.
Корабль заканчивал средний ремонт на одном из судоремонтных заводов ВМФ в городе Владивостоке. А Димке, особенно после первого знакомства с «городскими достопримечательностями, было как-то безразлично, куда его распределят, т.к. кроме шинелей, как уже было замечен ранее, ничего не обременяло.
Но бравурно-лирическое настроение, всецело владевшее молодым парнем, как-то начало улетучиваться с момента прибытия Димы на борт корабля.
Вы все знаете, что внешний вид эсминца на стадии швартовных испытаний, после среднего ремонта, не самый респектабельный.
Настроение лейтенанта Стабровского еще более упало после того, как он узнал, что жить будет, в компании других пяти лейтенантов, в шестиместной каюте главстаршин, т.к. штатные каюты офицеров находились в ремонте.
И подумал Дима: «Ну, да где наша не пропадала?» Правда, мучил его один вопрос: «Куда же деть шинели?»
Однако существуют определенные правила для вновь прибывающего к месту службу офицерскому составу. Правила непререкаемые.
Одевается Дмитрий Алексеевич Стабровский во все парадное и идет на доклад, о своём высочайшем прибытии, к начальнику штаба бригады капитану 2 ранга, с интригующей фамилией, Петух, который надо сказать, уже сдавал дела и, непонятные для простого смертного, обязанности.
На докладе, это ж надо, Димка узнал, что дела и обязанности принимать ему не у кого, т.к. его предшественник давно убыл к новому месту службы. А еще, снова это ж надо, он узнал, что командир машинно-котельной группы находится на излечении в госпитале и выпускник ЛенВВМИУ Стабровский, как механик, должен исполнять и его обязанности.
В довершении к этому… Диме сообщают, что и командира БЧ5 накануне тоже увезли в госпиталь т.к. он прямо в ПЭЖе (Пост Энергетики и Живучести или боевой пост №1 БЧ-5) потерял сознание.
Единственное, о чем ему забыли сообщить, было только то, что молодой Дмитрий Алексеевич будет еще и командиром БЧ5…..
С чувством легкого замешательства пошел Димка по правому шкафуту в корму попытаться понять: «Что такое произошло и что делать?»
И тут открывается дверь в ПЭЖ, и появляется фигура с погонами главного старшины сверхсрочной службы. Фигура спрашивает о том - уж не механик ли «задумчивый» лейтенант с молоточками на погонах?
Впоследствии оказалось, что эта « фигура» была старшиной команды машинистов-турбинистов. Узнав, что «задумчивый» лейтенант новый командир трюмной и еще временно машинно-котельной группы, он с радостным возгласом сдал Димке повязку вахтенного инженер-механика, мотивируя это тем, что несёт вахту уже восемь часов.
И вот, бравый лейтенант, как был в белых перчатках и с кортиком у бедра, заступил на свою первую вахту вахтенного механика.
А установка работает, а до этого Димке на 56-х проектах бывать не приходилось.
Его озабоченность несколько рассеял зашедший в ПЭЖ лейтенант с молоточками на погонах. Им оказался командир электротехнической группы, по сравнению со Стабровским, бывший уже ветераном корабля, т.к. приступил к исполнению своих служебных обязанностей на четверо суток ранее.
А выпуска он того же года. Правда, из училища имени Дзержинского. Но все равно – вместе веселее.
К вечеру, кое-как, выведя установку из действия, направился новый «вахтенный механик» Дима Стабровский в каюту – надо же хоть кортик снять, но не тут-то было….
В дверях появляется рассыльный и ведет молодого лейтенанта к старшему помощнику командира корабля.
И тут старпом задаёт вопрос, который Дмитрия не то, что озадачил, он его шарахнул по голове, как молот, бьет по наковальне: «А почему до сих пор не подан суточный план БЧ5 на завтра?»….
А далее закрутило « молодца», завертело, только успевай поворачиваться.
Шло время, отдыхать и спать приходилось редко и не помногу. Техника сдавалась, травматизма не было, и кое-какой опыт приобретался.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается….
Пришел светлый праздник 7 ноября. И уже «опытный» лейтенант Стабровский решил в первый раз пойти на «сход» (после 22.00), тем более, что шинели нашли своё законное место в водолазной кладовой.
К концу ноября, перед ходовыми испытаниями прислали нового командира БЧ5, и у Димы на одну должность стало меньше. Ходовые испытания прошли в целом нормально, и ничем особенным ему не запомнились.
Разве, что сдача режима перехода с максимально возможного переднего хода на максимально возможный задний ход.
Это, на 56-х проектах, скажу я вам, непередаваемые ощущения.
Представьте себе - эсминец с 38 узлов переднего хода, как «бешеный жеребец», встает на дыбы и разгоняется назад.
С фундаментов срываются «дельные» вещи, водяной бурун от винтов достигает кормовой трубы, люди валятся с ног.
Перед новым годом, завершив средний ремонт, корабль совершил переход к месту постоянного базирования в бухту «Стрелок», и получил задачу – быть готовым в начале мая выйти на экспериментальную по продолжительности боевую службу в Индийский океан. А эксперимент-то всего ничего – каких-то 12 месяцев «боевая служба», плюс месяц перехода к острову Сокотра (западная часть Индийского океана) и месяц обратно. Красота!...
И опять всё завертелось и закрутилось для молодого инженера-лейтенанта Дмитрия Стабровского.
Вернулся «Дальневосточный Комсомолец» из Индийского океана только через 14 месяцев, и Димка уже был опытным механиком.
А Шурик Ильин начинал свою службу помощником начальника Отдела кадров 10 Оперативной эскадры, назначая артиллеристов снабженцами на корабли…. Это ему, «по блату», ЗЭМЧ 10-й ОЭСК капитан 2 ранга Масютин устроил. Правда Шурке повезло – его корабль вернулся из Индийского океана через 8 месяцев, но… сразу ушел еще настолько же, обогатив и Шурика механическим опытом.

УЧЕБА МОЛОДОГО ЛЕЙТЕНАНТА…

«Честный ребенок любит не маму с папой, а трубочки с кремом. Честный матрос хочет не служить, а спать. По этому, его надо принуждать к службе».
Вице-адмирал Г.А.Радзевский

Существует целая масса национальных напитков. Во Франции - это «Божоле». В Шотландии - джин, в Германии – шнапс и куча сортов пива, в Американских штатах – виски, в Мексике – текила. В России, Финляндии и остальных, включая и вышеперечисленные, странах мира – русская водка.
На Флоте тоже есть национальный напиток – ШИЛО, или, по-русски – спирт.
Русская народная поговорка говорит – «Шила в мешке не утаишь». Флотский народный эпос тоже богат поговорками – «Шила в воде не утаишь». Наш штурман как-то по этому поводу заметил:
- Когда-то вода была без цвета, без вкуса, без запаха…. Пока старик Менделеев не добавил в нее наше флотское «шило». Умничка, Дмитрий Михайлович.
Корабельное утро. Ни с чем несравнимое чувство пробуждения, особенно когда до побудки остается еще полчаса.
Пять тридцать утра. Полчаса до подъема, можно еще понежиться на койке, подумать, что опять вставать, идти к «ненаглядному» личному составу, пинками гнать всех на утреннюю физзарядку, выслушивая дневального по кубрику, что этот после вахты спит, и этот после вахты спит, и, вообще – все после вахты…
Стук в дверь.
- Господи, стук в дверь в половине шестого утра ничего хорошего не сулит, что-то случилось,
а, если случилось, то, скорее всего, матрос Балтабаев решил пожарным рукавом промыть гальюн, и, естественно, пробил захлопку, и вымыл содержимым гальюна и сам гальюн, и себя самого, а заодно и корабельный коридор, - пронеслась первая мысль в моей голове.
В каюту заходит рассыльный. На лице тупое спокойствие, дрессура помощника, значит ничего страшного.
- Товарищ лейтенант! Вас вызывает командир корабля!
Надо одеваться и быстро бежать, да-да, бежать, и к тому же бежать быстро! в верхние эшелоны власти.
Командиром нашего корабля был двухметроворостый, полуторацентнеровесный капитан 1 ранга Карпов, которого на корабле называли – «трехстворчатый».
Сидит эта глыба у себя в каюте за огромным, под зеленым сукном, столом и пальчиком поманивает к себе. На столе перед ним стоит до краев налитый стакан с какой-то прозрачной жидкостью.
Подхожу и докладываю о прибытии.
- Пей! – говорит отец-командир, показывая на стакан.
Подношу стакан к носу и принюхиваюсь:
- Господи, да это ж шило, - мелькает в голове.
- Так, это, тащ командир, вообще-то, я не пьющий, да, и к тому же половина шестого утра, - пытаюсь возразить бледным голосом.
- Трюмный! Пей! Я приказываю! – прогрохотал командирский голос, от которого сразу заложило уши, и пошла небольшая качка.
Приказ надо выполнять точно и в срок – на то он и приказ.
Заливаю полный стакан в себя и бегом к бачку с водой….
А оттуда доносится звук испорченного, и доведенного до сумасшествия унитаза – воды нет!
Дыхание сперло. Оно остановилось. В голове колокольный набат вперемешку с мыслями:
- Шило! Стаканами! В половине шестого утра! Да, в каюте командира! Это же полный … twice zero (два нуля – сортир). Спокойно, лейтенант….
И тут слышится какое-то хлюпанье, напоминающее не то смех, не то истерические рыдания.
Оказалось - командир смеется:
- Вот, трюмач! Я так каждое утро мучаюсь!
Приборщика каюты командира «приковали» леерной цепью к питьевому бачку – что бы вовремя воду набирал.
Да, ребята, это был урок – командир спит, а вода должна течь куда положено и, естественно, а как же иначе, быть на своем месте!


ЕДИНСТВЕННЫЙ!


Эта история приключилась с Сашкой Ильиным, т.е. со мной, в бытность его командиром трюмной группы на одном из кораблей нашего военно-морского флота…..
Ночь. По ночному морю, в отражении несчетного числа звезд, идет флагманский корабль флота крейсер "Адмирал Сенявин".
На ходовом мостике бдит вахту, вместе с "трёхстворчатым" командиром, Дед Сергей - Главнокомандующий ВМФ, которого в быту и в его кабинете зовут просто Сергей Георгиевич Горшков.
Начальник механиков капитан 2 ранга Валерий Григорьевич Пирожков, во исполнение командирского приказа, проводит инструктаж вахты:
- Вахтенным механикам на мостик рапортички носить самим, а не засранцев, трюмных значит, посылать.
Надо заметить, что механик был фигурой довольно-таки колоритной. К его росту, значительно выше среднего, надо добавить уникальные знания своей специальности вперемешку с удивительно развитым чувством юмора.
- Знаете, ротор вам в глотку, кто на борту? Сам Хозяин! – указательный палец механика устремился в сторону ходового мостика, т.е. вверх.
- Это кто и где он хозяйничает? – вдруг задает вопрос молодой матрос Патрубач.
- А это, товарищ Патрубок, тьфу на тебя, Патрубач, тот, кто вас кормит, а нам зарплату платит, - заметил механик, и продолжил:
- И чтоб в чистом летали наверх, а не в своих заперденчиках, и, чтоб галстук при рубашке. Не пионерский, как вы один раз пришли в кают-компанию, товарищ Ильин, а наша простая «селедка» на замочке. Поняли? Паросята мои маслопупые.…
Мы поняли.
Вахта шла своим чередом, шум турбин и вентиляторов убаюкивал и призывал к размышлениям – Чего ему не спится? Это ж надо, прилететь за 10000 километров, чтобы испытать радость «собачей» вахты, время то уже три часа ночи…
Вдруг - резкий «СТОП»! За ним – «ПОЛНЫЙ НАЗАД»! Потом – «СРЕДНИЙ ВПЕРЕД»!
- Ну, - думаю, - Дед развлекается. Сейчас реверсами измордует, ведь в коем-то веке дорвался до ручек машинного телеграфа.
Однако обошлось.
Вахта закончилась. Вылезаю из машинного отделения. В соответствии с приказом переодеваюсь и, соколом, взлетаю на мостик.
Слышу шум, среди которого хорошо различался русский мат.
Перед глазами предстала картина, напоминающая не то корриду, не то Паниковского, идущего на гуся….
На мостике, вытянувшись по стойке «смирно», во весь свой двухметровый рост, стоит наш командир - «трехстворчатый» Карпов, а перед ним подпрыгивает дед-Сергей, и пытается кулаком заехать тому по морде лица.
Карпов «бодается», словно телок, которого ведут на заклание, а Дед орет:
- Ты, долбанный орангутанг, тебе только стадом свиней командовать, а не крейсером! Чуть было ЕДИНСТВЕННОГО Главкома не утопил…
И с этаким сарказмом, растягивая и буквы, и слоги фальцетом, добавляет:
- Сссууукааа!
Далее шла непереводимая игра слов из лексикона офицеров Генерального штаба.
Также соколом, но уже пикирующим на дичь, я слетел с мостика.
Причина мордобоя, который Главком устроил на ходовом мостике, стала понятна утром – наш корабль чуть было не наскочил на дрейфующую мину, которую вовремя увидели тральщики сопровождения и расстреляли.
Удивительно, но через три месяца мы провожали нашего командира... на учебу - в академию Генерального штаба. Изучать штабной лексикон.
А Дед Сергей на всю жизнь остался для нас «ЕДИНСТВЕННЫМ»!..