Смотреть и слушать "Фауста" в областном театре оперы и балета (да хоть и в Большом) — занятие не из приятных, на сухую это вынести просто невозможно. Так решили Андрей Сергеич и Леонид Петрович на встрече в преддверии похода в оперу. Они бы и не пошли сроду в обитель нудятины, но жёны, Елена и Светлана (меж собой подруги и бывшие одноклассницы) решили выгулять свои декольте, а где это можно сделать лучше? Вариант похода без мужей даже не обсуждался, поэтому Андрей и Леонид встретились тет-а-тет заранее и разработали план выживания. Выживать решили с помощью самодельной смородиновой настойки, которой у Леонида примерно цистерна. Светлана сначала заартачилась, узнав о намерении супруга запивать "Фауста" смородиновкой, но был выставлен ультиматум, и Света смирилась.
     Две поллитровки заботливо обёрнуты полотенчиком и уложены в пакет, туда же — одноразовые стаканчики. Костюмы надеты. Мужья готовы к выходу в свет. Жёны натянули свои праздничные велюровые чехлы. Компания театралов двинулась в оперу. Погуляли по фойе, заглянули в буфет (дорого, ужас!), тут уже и мелодичный звонок — "Я помню чудное мгновенье" в исполнении арфы — стал приглашать занять места в партере, бельэтаже и на галёрке.
     Всё оказалось даже хуже, чем Андрей с Леонидом ожидали. Современная трактовка, антураж постапокалипсиса делали сюжет спектакля совсем непонятным. "Гуно" — решили мужики, спать хотелось безумно, несмотря на громкие голоса артистов. Пора было начинать мероприятия по выживанию, но на шуршание пакета стали оборачиваться. По счастью, после одной из арий оперные фанаты зааплодировали, под шумок удалось достать настойку. Тут вышел вроде как Мефистофель и затараторил свои частушки. Зрители оживились, захлопали, жёны тоже отвлеклись.
     Леонид стал открывать бутылку, но пробка оказалась сильно притёртой. На последних звуках куплетов бутылка вырвалась из рук и с грохотом покатилась по паркетным ступенькам центрального прохода, производя эффект невзорвавшейся гранаты. Человек тридцать, сидевшие рядом с проходом, уставились на катящуюся бутыль, а один, самый находчивый, подхватил её и исчез в сумраке зала.
     Ужасное событие вывело из душевного равновесия всю компанию. Мужья скорбели, жёны гневались. "Не могли подождать антракта?!" — было лейтмотивом их шипения. В это время на сцене все запели хором и заплясали, первое действие закончилось.
     Несчастные узники Мельпомены восприняли антракт как условно-досрочное освобождение. Встали с кресел, хоть и с трудом, но оживлённо. Елена и Светлана захотели в дамскую комнату, Андрею с Леонидом было не до того. В пакете оставалась ещё одна поллитровка, требовавшая найти укромное место для распития. В зале было довольно много народу, к тому же, капельдинерши с подозрительными взглядами заходили туда-сюда — видно, не доверяли местному бомонду.
     Вышли в фойе. Светлана с Еленой направились в сторону уборных, мужчины стали прогуливаться, якобы рассматривая фотопортреты артистов, на самом деле — зыркая по сторонам в поисках закутка. В пакете иногда булькало, как бы тактично напоминая об основной цели вечера. В конце фойе висели портьеры, заглянув за них, мужчины увидели тупичок площадью два на два метра, там даже своя лампа горела, а ещё была полка наподобие верстака. Обрадованные, нырнули за шторы, достали стаканчики, смородиновку…
     Елена и Светлана, выйдя из дамской комнаты, в поиске мужей двинулись вдоль фотогалереи. Не доходя примерно двадцати метров до заветного тупика, они увидели театр теней: две явно мужские фигуры, одна пила из стакана, другая с видом горниста приложила к губам непропорционально большую бутыль под звуки первого звонка — «Я помню чудное мгновенье».
     Две старушки неподалёку осуждающе зудели:
     — Правильно говорят, что все артисты пьяницы! Им на сцену сейчас, а они…
     — Срам какой, а помнишь, в прошлый раз в драматическом…
     Мгновенно оценив ситуацию, прекрасные половины вытянули своих мужей из-за портьеры. Те сопротивлялись немного, но без ожесточения: в бутылке жидкость плескалась уже на донышке. Можно было возвращаться в трущобы постапокалипсиса с твёрдой уверенностью обязательной победы добра над тёмными силами. А волшебный голос арфы продолжал вспоминать чудное мгновение.