Алехандро, человек, известный в Центральной Америке, с трудом открыл глаза и различил в резком свете несколько тёмных фигур, стоящих около его кровати.
— Меня зовут Давид Мартинес. Я рад, что вы пришли в себя - это даёт надежду. Рана очень нехорошая. — глухо пробубнил маленький старичок, стоящий ближе всех. — Со мной рядом ваш лечащий врач и его ассистенты.
— А сам-то ты кто? — раненый еле шевелил губами, и его вопрос скорее можно было угадать, чем услышать.
— Я профессор. Меня пригласили на консультацию ваши друзья. Их просьба была озвучена в таком виде, что отказать было совершенно невозможно. — Лицо старика непроизвольно дёрнулось, но мгновение спустя на него вернулась вежливая улыбка.
— С тобой понятно, а кто те двое, что стоят отдельно? — Алехандро показал глазами в угол, и взгляды всех присутствующих повернулись туда. — Если это полиция, то я требую сейчас же привести моего адвоката.
— Ну что вы, никакой полиции. Нас предупредили. Да там и нет никого, — отозвался лечащий врач, — возможно, применяемые лекарства вызвали временное нарушение зрения, но это скоро пройдёт.
Мартинес задержал свой взгляд в углу чуть дольше других, и лицо его снова на мгновение исказилось. Он нагнулся к раненому гангстеру, словно осматривая его рану, и прошептал.:
— Там стоят, дон Алехандро, ваш ангел хранитель, а сзади него ваша смерть. Я уже видел однажды подобную пару. Молитесь, чтобы смерть не встала впереди хранителя — если так случится, даже ваши друзья не убедят нас совершить чудо.

Ежедневно раненый видел одних и тех же людей. Врач, двое, иногда трое его помощников, дежуривший ночами полуврач-полуохранник и неразлучная пара, стоящая в углу помещения. Их лица он разобрать не мог, но понимал, что ангел-хранитель неизменно стоит спереди.
Иногда поздним вечером, когда врачи уже уходили из здания, в котором обустроили больничную палату, а ночной дежурный ещё не приходил, появлялся профессор. Он приносил с собой небольшой чемодан, но не открывал его. Сначала всегда смотрел в угол, потом осматривал рану, беззвучно шевеля губами. Алехандро не нравились эти посещения, не нравился и сам старый Мартинес постоянная вежливая улыбка которого напоминала маску.

Рана оказалась настолько серьёзная, что лечение не давало видимых результатов. О переезде в больницу не могло быть речи - слишком многие хотели бы пообщаться с гангстером не смотря на то, что он был едва жив. А сам раненый строил планы, кто первый ответит за то состояние, в котором он вынужден был находиться.
— Ангел знает своё дело куда лучше всех этих докторов. Но если небо за меня, почему я не выздоравливаю? Чёрт побери всех лекарей - они или не хотят меня лечить, или не умеют. Надо, чтобы мои люди простимулировали докторские умения — в конце концов, если плохо мне, почему должно быть хорошо их семьям. Смерть застоялась без дела.
Алехандро привычно бросил взгляд в угол. Там никого не было.

— Как вы себя чувствуете? — старик профессор смотрел в угол, но раненый понял, что вопрос был задан ему.
— Их нет. Сегодня с утра они стояли, а сейчас их нет. Не говорит ли это о том, что я иду на поправку? Помнишь, врач говорил, что у меня лишь временное нарушение зрения. Ты мне врал про ангела и про смерть, и я этого не забуду.
— Ну что вы, дон Алехандро, зачем мне вам врать? Я же говорил, что уже встречал эту пару. Они стояли в моём доме, когда ваши люди "приглашали" меня к вам. Смерть не может бесконечно ждать... Сейчас она подала жалобу в вышестоящие инстанции на вашего ангела-хранителя, что он мешает ей в профессиональной деятельности. Дело рассматривают не так быстро, как хотелось бы. Но чтобы вы не скучали, я решил немного развлечь вас воспоминаниями. Согласитесь, молодость у вас была бурной, и много весёлых моментов было в ней. Вы слишком слабы, но я готов сыграть роль, в которой вы непременно угадаете себя.
Мартинес положил свой чемодан и наконец-то раскрыл его. Потом неспешно начал вынимать разные предметы, раскладывая так, чтобы гангстер мог их видеть. Он достал клещи, потом электрический паяльник. Потом он достал скотч, и заклеил рот Алехандро.
— Ваш ангел-хранитель несомненно проиграет дело. Но запас времени, скажем, часа два-три у нас с вами есть. Счастливых воспоминаний, дорогой дон...