- А сейчас я хочу прочесть вам замечательное сочинение Инны Левбeрг - произнесла Антонина и Инна изумлённо подняла голову. Отношения с классной у неё не заладились с самого начала, и похвалы в свой адрес она никак не ожидала.
Накануне они писали сочинение в виде статьи в газету. Перед этим, Антонина, как водится, прочитала две статьи-образца: одну о работе на какой-то ферме, вторую - об охране леса, и почти все Иннины одноклассники описывали коров или браконьеров. Но Инна, ударилась в отсебятину: настрочила о пионерской работе своего отряда, то бишь, об отсутствии этой работы. Сдав тетрадь, она тут же о ней забыла; но русачке, как на грех, тема показалась злободневной. Прочитав вслух Иннин шедевр, она час тиранила класс нотациями и распределяла нагрузки, а Инна, естественно, вышла во всём виноватой.

Инну записали в звено тимуровцев. Какая-то мамаша из райкомовских бонз, снабдила Антонину списком будущих подопечных, и Бубин, их звеньевой, после уроков собрал у школы свою жалкую команду: трёх щуплых девчонок.
-У-у-у, Левбeргша, вечно выпендришься! - процедил он со злостью, пихнув Инну портфелем, - Пили теперь из-за тебя! Пойдём через пустырь - так быстрее!
И он решительно зашагал к белеющим вдали новостройкам. Девочки гуськом поплелись за ним.
"Чёрт меня дёрнул писать эту дурацкую статью, - обречённо думала Инна, загребая снег промокшими сапогами, - Что ветеранам может понадобиться? Стирать, готовить? Хорошо, если только за хлебом сгонять..." Ее, неумеху и белоручку предстоящие трудовые подвиги пугали.

Но в по первому адресу подвиги не понадобились: дверь открыла старушка-божий одуванчик, и тут же начала тыкать в Бубина пачкой пожелтевших газет, не внемля уверениям, что бумага не нужна, а ей просто хотят помочь. Вышедшая на шум дочь бабушки лишь засмеялась: "Ну что вы, ребятки! У нас полон дом своих помощников: и дети, и внуки", и отсыпала им целую пригоршню шоколадных конфет.
-Левбергша, топай вперёд! - приказал повеселевший Бубин, подходя к двери на три этажа ниже, - У тебя физиономия посмазливее! Авось ещё конфет дадут!
Но на трель звонка никто не отозвался, и ребята перешли в следующее парадное.

- Мы-тимуровцы! - затараторила Инна, глядя в слезящиеся глаза очередной дряхлой бабушки, - Мы пришли Вам помочь. Мы можем и за хлебом сбегать, и пол помыть...
Лицо старушки на минуту застыло, потом странно исказилось; закрыв его руками, она, тихо всхлипывая, пошкандебала вглубь квартиры.
- Ну что ты, Манечка, - зашамкал оттуда старческий мужской голос, - Не плачь, я прогоню их сейчас!
В проёме дверей возник ветхий старичок с непременной пачкой газет в руках.
- Идите, детки, идите себе! - замахал он руками на Бубина, бросив пачку к его ногам, - Не нужно за хлебом! Я сам, если что, принесу. У нас с Манечкой сынок погиб в войну, Коленька наш... Манечка с тех пор детей видеть не может! Как завидит мальчика, - плакать начинает... Сколько раз я уже просил, чтоб вы к нам не ходили, а вы всё ходите! Хоть плакат на дверях вешай!

Старичок скрылся в своей квартире, а растерявшийся Бубин, подхватив ненужную ему макулатуру, повёл свою команду на пару этажей вниз.
На сей раз Буб позвонил сам, и правильно сделал: дверь открыл какой-то здоровенный мужчина в майке.
- Ты эт-ты к кому звонишь, шкет? - просипел он, обдав Бубина сивушным дыханием.
- Нам Евдокию Никитичну, - дрогнувшим голосом ответил мальчик, справившись с бумажкой, - мы пришли ей помочь: в магазин сбегать и...
- Па-а-амочь? - взревел бугай и, сжимая кулаки, пошёл на попятившихся детей, - Она, сука старая, опять на родного сына кляузу накатала? Я вам, сичас, сопляки, покажу помочь!
Дверь соседней квартиры слегка приоткрылась, и из-за неё высунулась голова в бигудях. Мгновенно оценив обстановку, женщина выскочила из-за дверей и заслонила перепуганных тимуровцев своим тщедушным телом.
- Ты чё, Степан, совсем очумел? - жёстко спросила она соседа, - Опять в кутузку захотел? Пионеров за макулатурой послали, ты чё на них прёшь?
- Я тя, стервь! - заревел бугай, - Я тя - в клочья щас!
Под чёрной от татуировок кожей предплечий громилы покатились крутые бугры мышц, но женщина лишь презрительно улыбнулась.
-Ага, в клочья, - спокойно произнесла она, - Вышку захотел? Шёл бы ты, Стёпа, домой, пока милиция не приехала!
Бугай минуту постоял, покачиваясь, потом развернулся и скрылся у себя, оглушительно хлопнув дверью.

Женщина обернулась к пионерам:
- Вам старую бумагу вынести?
- Не, м-мы - т-т-тимуровцы. Мы эт-той, Евд-докии Никит-тичне, п-помочь п-пришли, - пролепетал Бубин.
- Поможешь ей теперь, как же! - горестно вздохнула женщина - погодите, я вас провожу.
Заскочив к себе за курткой, она пошла за детьми по лестнице, бормоча под нос:
- Вырастила Дуся сына себе на голову... Он, подонок, пенсию пропивает и держит мать впроголодь. А учителя вообще сбрендили: посылают несмышлёнышей Бог весть к кому. Мало ли кого встретишь... Идите, дети, домой!

Кто-то из родителей тимуровцев пошёл в школу со скандалом; тимуровское движение на этом заглохло, и Антонина невзлюбила Инну ещё больше.