Йенсен сошёл по трапу. Под ногами - мягкая почва, покрытая низкорослыми растениями, напоминающими рыжий мох. Капли дождя на их стебельках, похожих на крохотные ёлочки, трепеща на ветру, сверкают на солнце, и кажется, что по холму рассыпаны живые искры.

- Ребята! Кажется, погода налаживается, - крикнул Йенсен, повернувшись к входному люку звездолёта. - Может быть, прямо сейчас и начнём?

К нему спустился Норьега.

- До вечера ещё далеко, - сказал он, вглядываясь в туман, быстро тающий под холмом. - Можем поймать кого-нибудь.

- Я не вижу птиц, - с досадой проговорил Йенсен.

- А если на этой планете их нет? - предположил присоединившийся к ним Элисон. - Или они маленькие и прячутся в лесах.

Из звездолёта вышел грузный Стравинский, стал на четвереньки и принялся рассматривать мох.

- Что ты вынюхиваешь? - спросил у него Норьега.

- Здесь определённо водятся животные, - ответил Стравинский и, выпрямившись, показал друзьям лежащие на ладони катышки, похожие на мышиный помёт.

- Обнадёживает, - удовлетворённо кивнул Йенсен. - Эй, Григ! - крикнул он в люк. - Хватай мешки и клетки и дуй за нами! Мы спускаемся по южному склону.

Григу не нужно было объяснять, какой дорогой пойдут его хозяева: этот робот чутьём превосходил лучшую собаку. Он мог найти любого человека, ушедшего на любое расстояние, причём в любую погоду и в полной темноте. Но Йенсен никак не мог отделаться от ощущения, что Григ - человек. Этот робот до такой степени был похож на человека и по виду, и по поведению, что мог сбить с толку кого угодно. У него даже был свой характер: он отличался педантичностью и упрямством, был чуточку сварлив и немного обидчив. Но Йенсену он нравился. Если остальные видели в Григе просто машину, забавную, но бездушную, то Йенсен относился к нему как к равному, и они даже подружились.

Команда звероловов приобрела Грига три года назад на распродаже никому не нужных вещей - в их нелёгких походах по инопланетным джунглям и пустыням им нужен был неустанный носильщик, а в случае опасности - и защитник, способный справиться даже с медведем, и Григ как нельзя лучше отвечал этим требованиям. Кроме того, он умел многое другое, в том числе плести сети, готовить блюда всех народов и цивилизаций, штопать одежду и ловить животных. А уж хождение по следу и вовсе делало его незаменимым. Поэтому ни одна вылазка в неизведанные места не обходилась без Грига.

Все четверо стали спускаться по мокрому склону, а следом за ними припустил робот, увешанный мешками, клетками и сачками.

Йенсен как главный в команде шёл первым. Он бывший военный, стреляет без промаха, так что идущим следом товарищам нечего бояться, разве что нападения сбоку или сзади. Но холм голый, ни одного дерева или куста, хищникам прятаться негде, а туман уже почти рассеялся на ветру.

Поскользнувшись, Норьега чуть было не упал.

- Похоже, нет здесь ни черта, - пробурчал он.

- Ты всегда говоришь одно и то же, - возразил весельчак Стравинский.

- А что, разве не так? - напустился на Стравинского Норьега. - Тебе хорошо, на многих планетах есть твои любимые жуки и крабы. Однако всего пару раз мы наткнулись на животных, которых можно было бы отнести к млекопитающим, и то с натяжкой: детёныши модзов питаются потовыми выделениями родителей, а самки круков кормят детёнышей своей кровью.

- Но она у них белая, - вставил Элисон, любящий точность и логичность, - стало быть, её можно считать своего рода молоком.

- Не смеши меня! - рассердился Норьега и хотел ещё что-то добавить, но остановившийся Йенсен предупреждающе поднял руку:

- Внимание!

Все замерли на месте.

- Слышите? - прошептал Йенсен, повернувшись к товарищам.

- Как будто кто-то плещется, - ответил ему Стравинский.

- Точно, - кивнул Элисон с радостной улыбкой. - Это рыба, неведомая науке щука. Или форель с плавниками акулы. Или какая-нибудь гигантская гуппи...

- Ага, размечтался, - оборвал его Норьега. - Это местная выдра или тварь, похожая на бобра.

- Нет, судя по звукам, это жук, - возразил Стравинский. - Огромный плавунец строит себе подводную хижину.

- Или утка с двумя клювами и одним глазом на макушке, - мечтательно проговорил Йенсен.

- И с ядовитым жалом в заднице, - добавил Норьега. Но Йенсен не обратил внимания на его иронию и шепнул:

- Рассредоточиться, ступать осторожно. Вперёд!

У подножья холма сверкало круглое озерцо. На кочку, торчащую из воды у самого берега, не спеша выбиралось странное создание, не похожее ни на одно животное, когда-либо виденное Йенсеном и его командой. Размерами оно было с некрупную кошку. Все четверо застыли в изумлении: тварь была покрыта мокрой рыжей шерстью, передние конечности представляли собой веточки с тремя парами клешней, задние походили на ласты тюленя, хвост был гладкий и без шерсти и кончался ярко-красным раздвоенным плавником, как у рыбы, и кроме того, между передними и задними конечностями была третья пара - большие рыбьи плавники. Но самым необычным во внешности этого животного была голова, крупная, квадратной формы. На лбу - тонкий клюв около пятнадцати сантиметров в длину, слегка загнутый на конце, а под ним - большие глаза, похожие на совиные. И этими глазами животное глядело на людей бесстрашно и с явным любопытством. Оно легко могло бы нырнуть в воду, но не собиралось делать этого - оно не боялось пришельцев.

- Григ, - едва слышно шепнул Йенсен, - твой выход.

Робот осторожно снял с плеч свою поклажу, сжал в руке сачок, и, не успели звероловы глазом моргнуть, как он уже стоял по колена в воде, держа перед собой сачок, в котором смирно лежало животное.

- Григ, давай его сюда, - попросил Йенсен. - Возьми в руки, рассмотрим его хорошенько.

Робот вышел на берег. Его пластиковая обувь была вымазана в иле, а к мокрым штанинам прилипли червеобразные водоросли. Он вынул из сачка существо. Оно не сопротивлялось, а продолжало со споконым любопытством рассматривать людей.

- Какая прелесть! - сказал Норьега и поднёс к нему руку, но тут же опасливо её отдёрнул. - Это же настоящее млекопитающее! Назовём его бобром Норьеги.

- Откуда ты взял, что это зверь, а не ракообразное? - недовольно проворчал Стравинский. - Смотри, какие клешни. Скорее всего, под шерстью - мягкий хитиновый покров.

- Это явно рыба, тут и спорить бесполезно, - уверенно заявил Элисон. - Просто чешуя необычная, волосообразная. Или это переходное звено между рыбой и земноводным, что кажется мне более вероятным.

- А клюв? - возразил Йенсен. - А глаза? Это птица. Водоплавающая. Вот и крылья, превратившиеся в плавники, как у пингвина. Даже изогнуты, как настоящие крылья. И вот этот палец с коготком, почти как у археоптерикса...

- Нет, как у летучей мыши! - запальчиво прервал его Норьега.

- Послушайте, - вмешался в разговор Григ, - что с вами? Почему бы вам не прекратить этот бессмысленный спор? Посадите животное в аквариум и исследуйте его на здоровье.

- А ты-то как думаешь, кто это? - обратился к Григу Йенсен.

Робот пожал плечами.

- Мне кажется, это существо, которое остановилось на эволюционном перекрёстке и до сих пор, как Буриданов осёл, не в состоянии решить, по какой дороге продолжать движение.

- Но этого не может быть! - воскликнул Норьега. - Есть определённые критерии...

- Да оставь ты свои критерии! - напустился на него Элисон. - Ты не на Земле.

- Но законы биологии... - не сдавался Норьега.

- Ты что ли написал эти законы? - вмешался Стравинский. - Причём для всех планет и условий?

- Но...

- Прекратите! - приказал Йенсен. - Вы ведёте себя как школьные забияки. Постыдились бы. Григ прав: посадим эту птичку в аквариум...

- Рака, - поправил его Стравинский.

- Сам ты рак! - сказал Элисон. - Видишь же, что это рыба, и такая милая - расцеловал бы...

- Да перестаньте вы! - рассердился Йенсен. - Повторяю для тупых...

- Сам ты тупой! - буркнул Норьега. И добавил патетически: - Это млекопитающее, самое необычное и красивое...

- Чёрт бы вас побрал! - закричал вышедший из себя Йенсен. - Слушайте меня, я тут пока главный! Короче говоря, посадим уточку в аквариум, возьмём у неё анализы и изучим спокойно. А пока вот что: голосуем, кто за то, чтобы назвать её... ну, например... - Йенсен почесал затылок. - Например, ластоногом?

- А что, хорошее название, - обрадовался Элисон. - Подходит к любому классу.

- Замётано, - согласился Стравинский.

- Да ну вас! - махнул рукой Норьега. - Пользуетесь численным превосходством, а моё мнение всегда в меньшинстве. - И он зашагал вверх по холму.

- А чем ты заслужил, чтобы мы называли животное твоим именем? - крикнул ему вслед Элисон.

- Да ну вас! - опять отмахнулся Норьега, не оглядываясь.

- Что это с ним? - спросил Стравинский.

- Понятия не имею, - пожал плечами Йенсен. - Григ, будь добр, налови в озере всякой мелкой живности и собери водорослей. Мы же не знаем, чем питается ластоног. Будем предлагать ему всего понемногу, пока не убедимся, чтО ему по вкусу.

Григ водрузил в кают-компании аквариум на сто литров, натаскал туда воды из озера, соорудил и островок, чтобы животное могло выбираться на него из воды, а рядом с аквариумом поставил вёдра с водой: в одном суетился пойманный водоёме планктон, а в другом плавали всякие водоросли - красные, жёлтые, голубые.

Ластоног оказался не просто мирным, покладистым существом, но и совсем не привередливым. Он охотно поедал всё, что ему предлагали. Его клюв радостно хватал и мелких рачков, и траву, и даже растущий на холме мох. Йенсен рискнул дать ему сухарь - ластоног с удовольствием склевал и его, от куска баранины из консервов он тоже не отказался. Ел он и рис, и квашеную капусту, и сухофрукты, и спагетти с томатным соусом и без, ел консервированную треску и салями.

- Идеальный домашний питомец, - нахваливал его Стравинский, не отлипавший от аквариума. - Ах ты моя прелесть! Какая ты красивая! - Он сунул руку к сидящему на кочке ластоногу и погладил его по спине. - Иди к папочке! Папочка тебя убаюкает.

- Не тронь его! - прикрикнул на Стравинского вошедший в кают-компанию Норьега. - Он мой.

Стравинский вынул руку из аквариума и обернулся.

- Почему это он твой? Тебе только млекопитающих подавай, а это ракообразное, и оно мне нравится... И вообще... - Он запнулся и вдруг выпалил истерическим голосом: - Да будет тебе известно, что я люблю его!

- Ты? - Норьега подбежал к аквариуму и оттолкнул Стравинского в сторону. - Да ты и мать родную не любишь. Куда тебе? Сердце у тебя пустое, да и голова не лучше. Ластоног - мой, потому что у меня с ним сразу завязались особые отношения. Видишь? Он смотрит только на меня и хочет, чтобы только я его ласкал.

Норьега протянул руку к ластоногу, который, казалось, наблюдал за происходящим с удвоенным любопытством, но Стравинский размахнулся, и от удара его мощного кулака Норьега отлетел к стене, попутно сломав любимый стул Йенсена.

- Ах, ты так! - прорычал он, поднявшись на ноги, и выплюнул выбитый зуб. - Да я тебя, толстый боров... - Он схватил спинку от сломанного стула и попёр на Стравинского. Но не успел замахнуться, как тот неожиданно ловким выпадом снова отбросил его к стене.

- Ластоног мой! - гордо заявил Стравинский, ударив себя в грудь. - Ты себе другого поймаешь.

Он повернулся к аквариуму, однако Норьега наскочил на него сзади и повалил на пол. Они стали перекатываться с места на место, награждая друг друга тумаками. В это время в кают-компанию вошёл Элисон. Не обращая внимания на дерущихся товарищей, он с ласковой улыбкой обратился к ластоногу:

- Миленький мой! Соскучился без меня? Ну, извини, я был занят на кухне, готовил тебе ужин. По-моему, отлично получилось, пальчики оближешь. Пойдём, моя любовь, твой папочка покормит тебя.

Однако Элисону тоже не удалось взять в руки ластонога, так как ему помешал ворвавшийся в комнату Йенсен.

- Оставь в покое мою птичку! - закричал он. - Не прикасайся к ней своими грязными руками!

- Отвяжись! - рыкнул на него Элисон и сделал вторую попытку взять животное, но Йенсен оттолкнул его, он споткнулся о Стравинского и Норьегу и, падая, пробил головой экран стоящего в углу телевизора.

Ещё несколько мгновений - и на полу уже возились две пары обезумевших мужчин, выясняющих отношения с помощью кулаков, ногтей и ног. И они, пожалуй, покалечили бы друг друга до неузнаваемости, а то и убийством кончилось побоище, если бы за дело не взялся Григ.

Первым он схватил Стравинского и с лёгкостью, как тюк белья, отнёс в спальню, где и запер на замок с семизначным кодом. Вторым был Элисон, его Григ посадил под арест в ванной. Но пока он занимался теми двумя, Йенсен успел сцепиться с Норьегой. Пришлось роботу разнимать и этих буянов. В итоге Норьега был заперт в медицинском кабинете, а Йенсена, стремившегося во что бы то ни стало открыть дверь, за которой был Элисон, чтобы отомстить ему за синяк под глазом и разбитую губу, Григ связал и отнёс в рубку управления, так как кают-компания была снабжена слабенькой стеклянной дверью, которая к тому же не запиралась.

Установив таким образом перемирие, Григ сел в кресло за пульт управления и задумался.

- Развяжи меня немедленно, - потребовал Йенсен.

- Нет, - сухо ответил Григ.

- А я считал тебя другом, - с упрёком произнёс Йенсен.

- Вот потому и не развяжу, что мы друзья, - ответил Григ, встал и вышел вон.

Через полчаса он вернулся с подносом.

- Ужин, - сказал он и освободил Йенсену руки. - Только не вздумай дёргаться, а то сделаю укол успокоительного. Будь паинькой - и всё кончится благополучно для всех.

- Кроме тебя, - проворчал Йенсен, жуя кусок котлеты. - Как только я освобожусь, я перепрограммирую тебя.

- Не сможешь, - спокойно возразил Григ, сев рядом с узником на корточки. - Я неизменяемый экземпляр, созданный по особому заказу. Меня можно только уничтожить под прессом, как старый автомобиль. Или расплавить в печи.

- Послушай, Григ, - сказал Йенсен. - Ты правильно сделал, что запер тех троих. Они покушались на мою Мэри.

- Мэри? Ты уже дал ластоногу имя?

- Нет, Григ, я не давал ей имя. Когда я сидел в туалете, вдруг услышал её голос - кстати, это она, а не он, так что прошу учесть. Так вот, она сказала, что её зовут Мэри и что она любит только меня. - Йенсен умоляюще взглянул на робота. - Развяжи меня. Я не буду буянить. Мои враги обезврежены. Давай оставим их здесь и вернёмся на Землю вдвоём... то есть, я хотел сказать, втроём. Мы с Мэри будем любить друг друга, а тебе я построю просторный дом на своём участке, будем дружить семьями, путешествовать. Ты же знаешь, на моём счету в банке - куча денег...

- Ты поел? - спросил Григ, будто и не слышал, что говорил ему Йенсен. - Вот и отлично.

Он снова связал Йенсену руки, выключил в рубке свет и, пожелав узнику спокойной ночи, пошёл кормить остальных.

Утром Григ вошёл в рубку с озабоченным лицом.

- Их нет, - сказал он.

Только что проснувшийся Йенсен не мог понять, в чём дело:

- Кого нет?

- Их больше нет, - уточнил Григ. - Элисон порезал себе вены, Норьега отравился снотворным, а Стравинский свернул жгутом простыню и повесился на охладительной трубе.

- Ты шутишь! - воскликнул Йенсен и попытался подняться, но не смог - мешали путы. - Впрочем, я их понимаю. Их убила любовная тоска. Ты лишил их единственной радости в жизни. Я, кстати, тоже ночью места себе не находил, и мне тоже хотелось покончить с собою, но как я мог сделать это связанный по рукам и ногам?

- Я похоронил их здесь же, на холме, - сказал Григ.

- Надеюсь, теперь-то ты меня отпустишь? Мне не с кем больше драться. Скорее, Григ! Меня ждёт Мэри. Она так скучает! Ночью она звала меня. Григ! Что ты там делаешь? Ты готовишь звездолёт к возвращению на Землю? Это правильно... Только развяжи меня! Видишь, всё вышло, как я говорил: Мэри, ты да я... Григ, почему ты молчишь?

Звездолёт задрожал, загудел - и они взлетели. И лишь тогда робот повернулся к лежащему на полу человеку.

- Да, Йенсен, мы летим, но не на Землю.

- А куда?

- На планету, где люди не живут и в ближайшие сто лет вряд ли появятся.

- Но почему? - испуганно воскликнул Йенсен. - Я уже обещал Мэри, что недельки через три познакомлю её с мамой и сестрёнкой. И с Энн. Хотя нет, Энн мне больше не нужна, пусть ищет себе другого жениха. Теперь у меня есть Мэри. Так что не дури, приятель, направь звездолёт к Земле. И вообще, что ты забыл на той планете?

- Ты меня не понял, - сказал Григ. - Ты не вернёшься больше домой.

- Почему?

- А ты пораскинь мозгами. Стоит людям увидеть твою Мэри - и они передерутся, а то и станут стрелять друг в друга, как настоящие гангстеры. А узнав, на какой планете ты раздобыл ластонога, бросят всё и ринутся ловить других. Неужели ты не понимаешь, что Мэри - источник зла?

- Нет, ты не прав, Григ! Мэри - сама любовь, чистая и всесильная. Вот только развяжешь меня - и мы с нею покажем тебе, что такое настоящее чувство, платоническое, самоотверженное...

- Прошу тебя, Йенсен, перестань молоть чушь.

- Это не чушь, а любовь!

- Ну хорошо, я развяжу тебя, если ты пообещаешь быть паинькой.

И Йенсен поклялся вести себя прилично. Да ему и некогда было хулиганить: он не отходил от своей Мэри, сюсюкал с нею и даже ночевал, постелив себе на полу рядом с аквариумом.

А когда они сели на безымянной планете где-то на задворках Галактики, Григ разбил топором систему управления звездолётом и вновь стал прежним - послушным и исполнительным слугой. А Йенсен, очарованный своею Мэри, даже не заметил, что у него больше нет корабля. Похоже, ему безразлично, что на далёкой Земле его напрасно ждут мама, сестрёнка и Энн.

Ничего больше не помнит Йенсен. А если и помнит, то не считает прошлую свою жизнь чем-то существенным. Любовь к Мэри сделала его глупым, забывчивым и таким же смиренным, как и его ластоног. И если бы не забота о нём Грига, он бы не выжил. Робот опекает своего друга как малого ребёнка и рад, что тот жив, здоров и счастлив.

Никогда раньше Григ не видел таких счастливых людей.