(Подборка.
Реальное и нереальное.
Байки и истории)

Над перегоном Питер-Брест

Над перегоном «Питер-Брест» горит Полярный Крест,
Плывет в туман еловый лес, в вагоне сорок мест.
Усталый проводник несет в купе привычный чай,
Полвека он ведёт учёт людских вагонных стай.

Открыто в тамбуре окно, сюрреализм Дали -
Стилетом месяца насквозь небес распорот лик,
Качаясь, ночь воткнет звезду в подвыпившую грудь,
Светить вагонному гнезду, где сразу не уснуть,

Пока любая небыль - в быль. О важном, о своём
Несется глупых притч кадриль в открытый окоём…
Вагон закроет проводник, ему не привыкать
Под птичий гомон, ветра крик спокойно засыпать.

Однажды «птицы» улетят с качающихся мест,
С шипеньем поезда змея пройдет Полярный Крест,
Усталый проводник домой уедет на такси,
А мы в вагон войдём с тобой по жизни колесить.

По воле случая, вдвоем, пускай нам повезёт,
Пойдет состав своим путём,
Сюрреализм не в счёт.

1. Убийство в Транссибирском Экспрессе

...Она была красоткою, мешала пиво с водкою,
А новые колготки ей дарил официант,
Звалась малышкой-Наденькой, он улыбался гаденько, -
Все было шоколадненько, люксОвый вариант.

На поезде до Витебска, где жил парнишка Митенька,
Доехали стремительно, почти как на «Стреле»,
В купе закрылся Митенька, совсем не удивительно,
Зачем парнишке зрители, - парнишка «на игле».

В купе стучится Наденька: «Чаёк хотите сладенький?,
(Глаза – две виноградинки, в колечке бриллиант),
Кроссвордик не решите ли? Вы едете к родителям?»
На вырезе волнительно дрожал лиловый бант…

Сверкнула в небе молния, отбросив церемонии,
Сказал: «Да вор в законе я», - и пригласил в купе.
Вода на окна капала… еще осталась ампула…
До крови исцарапала, и Митя не стерпел…

Она была красоткою… «Задушена колготками,
В карманах деньги сотками..», - писали протокол
«Менты», решали ребусы, жратву и водку требуя…
Такая смерть нелепая… Не совершив прокол,

Митюша шел от станции с пятном на репутации,
Обычным обывателем он скрылся за углом,
Шарады, игры, ребусы читал уже в троллейбусе,
И разные нелепицы не думал о былом…

2. Поезд

Это дом для меня, будто Ноев ковчег!

Оттолкнувшись свистком от печальной судьбы,
Покачнувшись, начнет в неизвестность забег,
Оставляя домов золотые гробы.

Там иссохшие мумии женщин-солдат,
Воевавших за трезвый советский уют,
Богу молятся и на диете сидят,
А мужья их по-черному плачут и пьют.
Там подростки с глазами побитых щенят,
Озираясь, идут покупать коноплю.
Обменять уменьшающий боль опиат
На, совсем обесцененный, выдох – люблю…

Для меня этот поезд – спасение…

«Бред,
Не придумали счастья под грохот колёс», -
Проводник, проверяя «счастливый» билет,
Над моей головой меч дамоклов занёс…

3. Станция «Пискарёвка»

Из диалога грустных мыслей:
-Не подскажете, как проехать на Меншиковский проспект?
-По Пискаревскому путепроводу до перекрестка. Направо дорога на Крематорий на Шафировском, а Вам - налево на проспект Непокоренных. Не доезжая до кладбища, поверните еще раз налево.
-Спасибо. Всего доброго.

***

Жизнь горит, как сера спички…
Дом панельный.
Дверь.
Балкон.
Вниз – в зеленой электричке прочь бежит субботний сон.
Слайдами калейдоскопа:
дом – работа – дом – балкон…
Рельсы. Шпалы.
Перекопан путь и сором захламлён.
Человечий ворох втиснут в плен железного нутра,
Едут. Спят. Стоят и… виснут, на балконах пряча страх.
Вниз - летит окурок утра. Зацепившись за карниз,
Моросящий дождик мудро
падает
по капле
Вниз…

4. «Я забыл шелест книг, я листаю оконные стёкла» (с) Б.Рыжий

Изменяю сюжет, обстоятельства места поблёкли,
Я вагонные стекла листаю, плацкартную стынь,
Пролетают составы, оставив лишь тени на окнах,
На мигающий свет, обгоняя другие… Аминь.

Надоели вокзалы, по сути - они однотипны,
Расписания нет, и колотится сердце в груди
Перелетною птицей, уставшей от всякой рутины,
В разоренном гнезде на последнем запасном пути.

Семафорит дежурный, столбов полосатые балки
Сторожат перегонов постылую серую гарь,
Быть таким же, как все, даже вовремя вынув шпаргалки…
Только я не хочу подыхать, как премудрый пескарь,

И бегу, и бегу, и включаю нон-стоп магнитолу,
Понадеявшись вдруг, что сорвется внезапно стоп-кран,
Распахнется купе, черной бабочкой в сердце костёла
Ты влетишь в мой вагон, набирающий скорость в буран.

5. Дорога домой

Я проклятия шлю пограничным столбам,
И «товарищам», выдавшим новую визу,
И дождю, намочившему кромки карнизов
Сердобольных "хрущовок", прижавших к глазам
Из дешевого ситца в горошек платки.
Спит безвизовый мир, не заметив коллизий,
Перед сном погрустив о чужих «парадизах»,
Умилённо ладошки сложив у щеки.

Окунувшись в дешевый плацкартный мирок,
Загляну в запотевшие окна вагона, -
Остаются дома в суете перегонов,
Там счастливое время мотает свой срок.
Замороченно-чистый и сытый конвой
Небоскребов хайвэя прими пассажира…
Засыпаю, и снится в «хрущобе» квартира,
И дорога петляет - дорога домой…

6. Поезд до Варшавы

«Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы…»
Встретить поезд запоздалый?
Я читаю заклинанье:
«Рельсы,
рельсы…
Шпалы,
шпалы…»
Красным глазом в морду целься,
Светофор в плену вокзала,
Плюйся мусорная урна –
Пирожки… живые люди…
Пирожкам и людям дурно -
Опоздали, завтра будем.
«Шпалы, шпалы…»
Клетки, метки…
Пес, бока до ребер впали,
Колбасу крадет из сетки,
Взгляд голодный тверже стали.
Рельсы, рельсы…
Стоп.
Мы встали.
Я твержу про рельсы, шпалы,
Чтобы всё пошло по плану,
Чтобы поезд запоздалый…
Чтобы,
Чтобы,
Чтобы…
Плавно,
мимо сосенок сутулых,
Мимо домиков шершавых
Поезд, вышедший из Тулы,
Ехал быстро до Варшавы.

7. Запах расставания

Мне ненавистны поезда, сквозняк перронов, гул вокзалов,
И дыма запах, что связал нас, дав на прощанье полчаса.
Когда привычно расставаться в толпе, курящей второпях
На привокзальных площадях, дышу тобой, твоим дыханьем.
Я знаю, там, в другой толпе, ты потеряешься, устало
Вдохнешь ментола и сандала, в душе опустишь паруса.
Две чашки кофе, в них, возможно, два сердца памятью скрепя,
Допьем до дна … и я…останусь в наивном облаке духов
С несовершенными стихами…