Рождение легенды

Пусто на улице, где идут, берцами в такт стуча, самые сильные – на беду вышедших в этот час. Каждому в группе не ведом страх, лишних не тратят слов: каждый уверен, что точно прав, уничтожая зло. Вера идущих в ночи проста – каждый убить готов тех, кто чего-то хотят не так или поют не то. Действовать юным давно пора, подвигов ждëт душа: где-то заставят кричать "ура", где-то сожгут бомжа.
И потекут словеса рекой в чате друзей-подруг: добрый заплачет за упокой, но захлебнëтся вдруг, грубый пошлëт несогласных нах, верный затянет гимн...
Ушлый напишет: "Приëм не наш, но дождались враги! Кто-то там умер – и чëрт бы с ним, главное – впереди. Это же дети, к тому ж свои, надо понять, простить: станет легендой не тот, кто тих, нужен герой другой!
Просто не стой на его пути,тобы не стать врагом. "

Родился день

Родился день, невинный и ничей,
не знающий ни боли, ни тревоги.

Мы пережили ночь,
одну из многих
бессонных нескончаемых ночей.
Я слышу первый крик и первый плач
о том, что мы надеемся напрасно:
обманывает солнце раз за разом –
на всех не хватит света и тепла.
А новый день, едва на ножки встав,
напуганный истошным воем скорых,
помчится в катастрофу –
так под гору
летит неуправляемый состав.
Не хватит сил схватить и уберечь,
и оградить спасительным барьером...

Господь, ты есть?
Дай мне хоть каплю веры
в того, кто нам принëс не мир, но меч.

Прощальное

Забывай и считай, что я умер
в тех краях, где дождей – через край,
не кори за песчаные бури,
одиночеством не попрекай.

Все миры до пустыни ужались –
по барханам, вдали от дорог,
загоняет себя миражами,
топчет душу, шагая, пророк.

Нет воды и надëжного крова,
день всë жарче, а ночь холодней.
Но с упорством, достойным святого,
заблуждается мой Моисей.

Он не верит божественным строкам:
он к богам и народам остыл.
Даже если ему выйдет боком –
он не выйдет из зоны пустынь.

Обожжённый, оборванный, нищий –
мой пророк, растерявший слова,
что-то ищет, а может, не ищет...
Может, учит себя забывать.