Я, конечно, по словам этих баб понял, что случилась беда. А что за беда, что с Пастухом, непонятно....
- Что с Пастухом случилось? - спрашиваю.
- Плясуны твоего Пастуха в болоте утопили, - быстро проговорила вторая....
И прочь от меня, чуть ли не бегом, бросилась, подол подобрав. А за ней и первая, тоже сбежала как от чумы....
А у меня и челюсть отвисла.... И вëдра из рук повыпадали. И в голове всë перепуталось.... Как же так? Я, ведь, его совсем недавно видел...? А, может, это там и произошло...? Вроде, проходили мы рядом с болотцем.... Но оно, ведь, не топкое.... Так, ноги разве только промочишь.... А бабы? Не могли же они соврать? Зачем это им...?
Вот так я рассуждаю, размышляю, а сам иду. А зачем и куда не знаю.... Да и знать не хочу. Разве это сейчас важно...? Просто, ноги начали двигаться.... Ошеломлëн я, просто. Я, с одной стороны понять не могу никак, что за чертовщина тут творится..., а с другой, от возмущения внутри у меня всё клокочет.... Какие-то твари ни за что, ни про что, людей в болоте топят.... Кто им это позволил? Какой-то болотный хозяин? Кто он такой? Демон...? К чëрту демона.... А сами люди? Почему терпят это...? Вот и топят их, потому что терпят. А надо бы зять палаш..., или косу на боевой лад пересадить, и не руки, а головы поотрубать, чтоб на выстрел подойти боялись.... А шептуньи эти, будь они не ладны.... Почему нельзя взять и организовать ночной патруль с пиками? Шептунью увидел, на пику еë насадил и в костëр. Сжечь их всех как ведьм проклятущих.... Но не будет этого. Потому что они все привыкли. Привыкли так жить.... И я привыкну.... Так Пастух говорил.... А я не хочу.... Я привыкать не буду....
И тут уж я понял, куда я иду и зачем. Иду я к мосту, чтоб перейти через него, и убраться отсюда, к чëртовой матери.... Не завтра, не когда-нибудь ещё, а сегодня, сейчас....
Речку перейду, доберусь до совы и сяду там. Под совой прямо. Буду Ганса с Якой дожидаться. Они поглядят, меня нигде нет, поищут, поспрашивают да и поедут.... Или, может, скажет кто, что видел меня, когда я через мост переходил.... А я у совы их встречу. Вот он я. Здрасте.... А до этого буду сидеть, шагу не сделаю....
И вот..., пока я мечтал уже с горы успел спустился.... И мост, вот он, прямо передо мной.... А сердце колотится....
Бах, бах.... Это мост подо ногами гулким эхом.... А я всë дальше и вперëд, не останавливаясь....
И, вроде, возликовать я должен был, когда мост миновал..., но нет..., не ликуется у меня что-то, а наоборот, на душе тревожно. Небо-то, смотрю, всё тучами заволокло.... Откуда они только взялись? Ни облачка, ведь, не было.... А тут, вдруг, солнце померкло, а потом и вовсе скрылось. Сумрак опустился. И первые капли дождя закапали. А тучи, всё сгущаются. И уже не капает сверху, а льëт как из ведра....
Я и половины пути до совы не преодолел, а под ногами образовался поток. Прямо какая-то река стремительная течëт мне навстречу. Из-за стены дождя я ничерта не вижу, и каждый шаг мне теперь даëтся с большим трудом, но я всё же иду упрямо и твержу только: "Где же сова...? Ну где же она?". Потому как я решил, что весь этот ужас с дождëм и потоком, это какое-то местное колдовство, призваное задержать меня.... Не выпускать всеми силами. А значит и я должен все силы приложить, чтобы колдовство это преодолеть.... Сова это граница. За ней колдовство не действует.... Так я решил.... Не безграничное же оно, в конце концов...? Ну, или, если не получится за сову эту зайти, я вцеплюсь в неё и не отпущу, пускай хоть Всемирный потоп начнëтся…. Забыл я, что мне Пастух говорил о ней. Забыл.... И когда увидел сквозь тьму и пелену дождя долгожданные очертания, обрадовался. Не смотря на то, что промок и продрог, и несмотря на то, что брëл по колено в воде, навстречу потоку, который пытался меня сбить с ног.... Я обрадовался и не чувствовал никакого подвоха. И даже показалось мне, будто дождь поуитих....
А сова..., она почему-то оказалась гораздо крупнее чем раньше.... Эта сова..., когда я был уже совсем рядом..., вдруг сверкнула глазами, подняла крылья и крикнула по совиному: "У-ух!". И я, от неожиданности и испуга, попятился, оступился, упал... А поток, подхватил меня и понëс назад....
Я, пока в потоке барахтался, думал захлебнусь. Пловец-то я ещё тот.... А тут голову из воды высунуть у меня никак не получалось. Чувствую, сознание терять начинаю. Ещё немного побарахтался и всё, темнота…. Но ничего..., очнулся под мостом в зарослях репейника и крапивы..., с этой стороны реки.... Весь изжёгся и одежду от репьëв замучился очищать. На дорогу выбрался, огляделся и домой побрëл, потупив взор, как пëс побитый. "К колодцу ещё, - подумал, - по дороге надо заглянуть, вëдра подобрать. А то, как бы не украли...". Или здесь такого нет? Здесь честные все?
А колодцу подхожу, смотрю, вëдер нет.... Вот такие, значит, здесь люди честные. Вëдра увели на раз и два.
А потом оказалось, дома они. Возле бочки стоят полные воды. Значит Яка пошëл меня искать и вëдра подобрал.... Ну и хорошо, они ведь пригодятся ещё, вёдра-то. Нам тут жить и жить, похоже....
В дом захожу, а там Ганс и Яка, смотрят на меня в четыре глаза. Взглядами меня насквозь пронзить, пытаясь…. А я на лавку сел, к холодной печи спиной прижался, голову назад запрокинул, глаза закрыл, сижу....
Яка, слышу:
- Спасибо тебе за воду.... Низкий поклон....
А я, глаз не открывая....
- А тебе, - говорю, - Дождя мало?
- Кого ещё дождя? - слышу в голосе Яки удивление.
- Ливень же недавно хлестал, - говорю. - Вы что не видели?
- Какой ливень? - это Ганс сказал. - На небе ни облачка.
Яка, слышу..., не мне, похоже:
- Я же говорил, опоили его здесь чем-то.... Давеча в городе, тоже, опаивали, так хоть вёл себя как человек. А тут вёдра бросил и убёг....
А Ганс....
- Ты, что? Пьян...? – спрашивает. - Опять похождения твои начались?
Конечно меня.... Не Яку, ведь....
А я ничего не ответил. Промолчал.
Думаю, только: “Ну, вот. Завели эту старую песню. Эти разговоры БрюгФрюгские…”.
А Ганс:
- Ты, что валялся где-то? Ты весь грязный и в репьях.... А шапка где у тебя?
Я за голову хвать..., а шапки нет. Потерял.... Досадно. Придëтся ходить без шапки.... А, может, она, там, под мостом валяется? Надо будет сходить, поискать....
А Яка....
- Ну, понятное дело, - говорит. - Опоили....
- Ну, ничего, - сказал Ганс. - Завтра пораньше уедем отсюда.... И всё.... А там наладится.
- Так уж и наладится, - возразил Яка. - Не будет этой деревни, будет другая, не будет пастуха, мельник появится, какой-нибудь....
И наверняка рукой махнул.
- Ха-ха, простачки, - говорю. - Думаете так просто уехать отсюда? Прав был Пастух, нет у нас назад дороги....
- А это мы завтра поглядим..., - сказал Ганс. - Есть дорога или нет.
- Глядите если хотите, - говорю. - А мне сегодняшнего раза хватило. И так чуть не утоп....
- Что ты такое говоришь? - спрашивает Ганс. - Когда ты тонул? Где...?
- Да он сам не знает.... Привиделось ему, - сказал раздражëнно Яка, - Если б он правда тонул, то сырой сейчас был бы, с ног до головы.... Где бы он высохнуть успел?
Я рукой по штанине пошарил.... И чувствую, правда сухой.... Что за чертовщина? А, может, меня и верно, опоили?
Засомневался я, но твержу упрямо:
- Езжайте, попробуйте.... А я здесь посижу. Посижу, подожду пока вы обратно не вернëтесь.... С унылыми лицами....
- Что значит, “посижу”? – спрашивает Ганс. – Ты в своём уме?
- А то и значит, - говорю. – Без меня езжайте.
- Это что-то новенькое…, - сказал Ганс.
Не знаю кому, мне или Яке?
- Да что мы с ним спорим? - говорит Яка. - Давайте, господин, свяжем его и в повозку закинем. Чего с ним разговаривать...? Смотрите на него. Он же опоËнный.... Как есть опоËнный.
- Да подожди ты, Яков, - сказал Ганс сердито. - Никого мы связывать не будем.... Зачем...? Как увидит, что мы через мост переехали, сам за нами побежит....
- Верно, - согласился Яка. - Побежит как миленький....
А я чувствую, надоел мне этот разговор.... Встал и на улицу вышел. Пускай эти двое говорят что хотят. А я хочу посидеть подумать в одиночестве. Тем более подумать есть о чём.
Вышел я на улицу, возле дома прямо на землю уселся.... Посмотрел, конечно, сперва, чисто ли...? Своих-то кур у нас нет, а вот соседские захаживают....
Недолго посидел. Смотрю, коров гонят.... Раньше обычного.... Потом Разувай подошëл, поникший весь, одна плеть на плече, другая в руке, свëрнутая.... Говорит:
- Вот от Пастуха осталась....
И плеть мне протягивает. Вроде как отдать хочет…. А вроде как не очень-то и хочет.... Мнëтся что-то....
Я поднялся и говорю:
- Оставь себе.... Тебе она нужнее.
А он ещё сильнее сник и запричитал:
- Что же получается? Теперь на мне всё? Теперь всё самому мне придëтся...?
Развернулся и побрëл....
- А как это случилось-то? - ему вслед спросил я.
А Разувай, оглянулся и говорит:
- Телëнок на болото убежал. Он за ним.... Телëнок вернулся, а он не вернулся....
Головой качнул и побрëл дальше....
А я, на место своё прежнее сел и размышлять стал.
Это как получается? Пастух за телëнком на болото ушëл, а потом я его возле леса видел? Так, может, он и не утонул вовсе? Не утопили его плясуны? А, может, он до сих пор возле леса бродит...? Не знаю, правда, на кой чëрт это ему надо? Ну, или ногу он повредил, идти не может? Помню случай..., я ещё совсем молодым был.... Пошëл старичок в лес..., за хворостом, что ли...? И пропал. Ходили, искали его, не нашли. А он через два дня сам домой вернулся. Правда, без хвороста. Оказалось, что в лесу с ним случился удар, и он два дня под кустом каким-то валялся. Потом пооклемался немного, встал и пошëл домой.... Так, может, и с Пастухом, что-нибудь этакое приключилось? Думаю, стоит сходить туда, посмотреть.... Пока светло.... Чтоб совесть чиста была, хоть....
Но чтобы одному туда идти.... К лесу где оборотень обитает.... Вооружиться надо. Палаш взять, хотя бы. А лучше всего пищаль.... Она как раз заряжена.
Но разве эти двое дадут мне сейчас оружие в руки взять? Разве позволят вооружиться опоËнному? Вопрос....
Поглядел я осторожно где кто.... Яки не видать. Наверно на заднем дворе с лошадьми. Ганс в рукопись свою уткнулся.... Правильно говорил Яка: "Только свечки зря жжëт...".
Так что никто не помешал мне взять пищаль и всё что к ней надо..., трут, там, кресало, чтобы фитиль разжечь, пороха рожок..., и быстрым шагом направиться туда..., к лесу..., где я в последний раз Пастуха видел.
Быстрым шагом шагаю я, спешу, где-то на бег перехожу. Правильно. Торопиться надо. Стемнеет, ведь, скоро….
До луга добрался, где мы с Гансом из леса выходили, остановился, покричал там, Пастуха покликал. Не отзывается никто. Дальше прошëл, до болотца мелкого, ещё раз покликал. Опять тишина.... А ещё дальше заросли рогоза, высоченные, выше меня, и густые. Туда уж я, просто так побоялся лезть. Фитиль запалил, прежде, в курке установил его, и только после этого в заросли сунулся.... И тут же в жижу Болотную по щиколотку провалился.... А дальше идти мне что-то не захотелось.
Окликнул я Пастуха, в который уже раз, и вдруг слышу из зарослей:
- Я тут...!
У меня даже сердце ëкнуло.... Нашлась, чëрт побери, пропащая душа. Жив Пастух, всё-таки....
- Ты где?! - крикнул я радостно. - Я тебя не вижу!
- Здесь я! - отозвался Пастух, но только почему-то немного левее....
- Я тут! - услышал я другой голос, ещё левее и дальше.
- Я пастух! - уже справа кричат.
И уж совсем рядом раздался крик:
- Иди сюда!
"Ах вы сволочи. Твари мерзкие, - думаю. - Пастуха погубили и меня погубить хотите? Так вот вам от меня подарочек!".
Полку я открыл, ствол пищали направил туда, откуда в последний раз голос доносился, и на крючок спуска нажал.
Порох на полке вспыхнул, но грохота выстрела я не услышал. Вместо этого ствол с шипением выплюнул всë что в нëм было чуть ли не под ноги мне....
"Порох, что ли, отсырел..? - думаю. - Ладно. Погодите немного...".
Я задом, задом, на сухое место выбрался, пищаль перезарядил.... А самого так и трясëт, от злости и негодования.... Вскинул еë.... Пищаль, то есть.
- Ну что, сволочи! - говорю. - Где вы там?! Отзовитесь!
Тишина. Только в стороне булькнуло что-то.
Я, от отчаяния, туда где булькнуло ствол направил и нажал на крючок.... Только опять не пальнулось. Осечка произошла…. А, нет, не осечка. Я впопыхах фитиль вставить забыл....
Ладно, фитиль я раздул, вставил, это не долго.... Снова пищаль вскинул... и... опять не выстрелил.... А куда стрелять? Я покричал, мне никто не ответил. Затихли, затаились гады.... А наугад палить глупо же?
Фитиль я затушил, развернутся и побрëл домой. "Ничего, - думаю, - твари проклятые. Я с вами ещё поквитаюсь... ".
Пришëл, на прежнее место уселся опять. Будто и не ходил никуда. Сижу. Пищаль под боком. А в душе чëрте что творится. Гложет меня обида изнутри.... Как так? Почему я выстрелить-то не смог? Прямо хоть плачь.... Надо было, всё таки пальнуть хоть разок. Пускай наугад.... Пускай зря. Не убил бы никого, конечно, но хоть припугнул бы. А так, что получается? Пыжился, пыжился, да только насмешил....
Тут ещё Яка подходит.
- Ты против кого, - спрашивает, - вооружился-то?
Вот этого мне только не доставало, глупые вопросы выслушивать. А потом ещё такие спрашиватели потребуют на эти вопросы отвечать.
- Да вот, решил проверить, - говорю. - Показалось мне, что курок заедает.... Вот погляди....
Поднимаюсь я, значит. Беру фитиль. Чтобы с трутом не возиться, иду в дом. Там от огарыша, что у Ганса от свечи остался, фитиль этот поджигаю, под удивлëнный его взгляд. Возвращаюсь к Яке. Беру в руки пищаль. Фитиль в затвор вставляю. Открываю полку.... И после, не дав Яке договорить: "Ты что собрался...?" Я, направив ствол выше крыш, пальнул.
Так бабахнуло, просто чудо.... Я сам не ожидал.... А Яка присел аж.... Жалко, что на болоте так не получилось....
Ганс выскочил с выпученными глазами....
- Что у вас тут случилось?! - спрашивает.
- Ничего, - отвечаю. - Проверял не заедает ли курок.
- А без грохота нельзя было? - ещё спрашивает Ганс. - Ты с ума тут всех сведëшь.
- Нет, - отвечаю я.
И не обращая внимания на укоризненные взгляды пошëл в дом. Поснимал с себя все эти сумки, пороховницы.... Пищаль к печке поставил. Разулся и на лавку залëг. Тряпьë, какое-то, под голову подложил и тут же заснул.... Вымотался за день....
И приснился мне сон, который я уже видел. Тот, в котором заснеженная равнина и чëрная точка позади. Только тогда, в первый раз, я ещё не знал, что это за равнина такая, а теперь знаю. Это болото.... Посреди этого болота, занесëнного снегом, я и стою.... С точкой чëрной, правда, не всë ясно. Но зато мне теперь не страшно на неё смотреть.... Не до того мне. Есть у меня заботы поважнее. Вон Ганс, совсем раскис.... Стоит согнувшись и кашляет, кашляет. А если не кашляет, то тяжело дышит.... Ему отдохнуть надо. Тем более скоро вечер.... Да и ветер усилился, похоже будет пурга.... Смотрю, в стороне, островок с деревьями и кустарником. Значит, нам туда. Там и укрытие от ветра можно сделать и костëр развести....
Я в плечо Ганса толкаю и на тот островок рукой показываю. Ганс кивает и с трудом начинает передвигать досками привязанными к его ногам.... И у меня к ногам, тоже, привязаны доски. С помощью их я, как бы, не иду, а скольжу по снегу. И ещё, на верëвке позади себя я тащу сани, полозья которых сделаны из таких же досок, как и те, что к моим ногам привязаны....
А ветер бьëт колючими снежинками по лицу.... Я рукой от ветра заслоняюсь, так он в рукав мне снежинки свои задувает.
Сани ещё не едут никак, упираются. "Что же, - думаю, - будет если Гансу станет совсем худо, и придëтся, и его тоже, в этих санях везти? Не осилить мне...". Обернулся я чтобы поглядеть, не зацепились ли они за что...? И чуть с лавки не упал....
Руку одрябшую я порастëр. Слышу, возня какая-то в доме, шаги, дверь хлопает.... Глаза открываю, а это Ганс с Якой суетятся, проснулись уже.
Я потянулся, а Ганс увидел, что я не сплю.
- Не желаешь ли помочь нам собраться? - спрашивает.
А я разоспался. Мне ни рукой, ни ногой двигать не охота.
- У нас что, - говорю. - Барахла очень много?
Тут Яка закудахтал:
- Да как...?! Как...?! Как ты...?!
От возмущения, видно, все слова позабыл....
Пришлось вставать.
А Ганс….
- Ты почему про Пастуха вчера не рассказал? – спрашивает.
- Так как вам расскажешь? – отвечаю я ему. – Вы накинулись на как звери: “Опоённый!” “Опоённый!”.
Ганс помялся….
- Ладно, иди, - говорит.
И пошёл я помогать....
Да и чего, там, я помог-то? Лошади уже запряжены были. Вещички в повозку закинули и готово. Яка на облучок забрался, вожжи в руки взял....
А Ганс у меня....
- Не передумал? - спрашивает. - А то, давай, заскакивай.
- Нет, - говорю. - Я уж за вами.... Как миленький....
Ганс руками развëл и к Яке полез. А я остался стоять, смотреть, как повозка, в которой каждый уголок, каждая досочка давно уже родной стала, удаляется от меня.... Всё дальше и дальше....
Но не слишком далеко.... Мне же небезразлично, как они через мост будут переезжать. Так что я следом..., на почтительном расстоянии, где за кусты, где за изгородь прячась. На пригорок взобрался, а там народу..., вся деревня, от мала до велика. Не один кузнец решил на отъезд наш посмотреть.
Я в толпу лезть не стал. К чему лишнее внимание привлекать? Деревенские за повозкой потянулись и встали на склоне. А я на самом верху, в стороне, за кустом, опять же, пристроился. Далековато, конечно, зато головы вид не загораживают.
Смотрю, мои к мосту подъехали..., всё чинно.... И встали.... Яка вожжами трясëт, а лошади стоят. Головами мотают и ни шагу. Даже назад немного подались. Ганс, смотрю, засуетился, Яке что-то говорит, руками размахивая. Потом не выдержал, сам за вожжи схватился и сильнее подхлëстывать принялся.... Никакого толку.... Он уж и на землю соскочил, и лошадей под уздцы схватил, тянуть пытался.... Ни в какую.... Лошади фырчат, головы задирают, а на мост идти не хотят. Ганс Яке кричит: "Давай! Давай!". А Яка сидит, не слышит будто, руки опустил.... Ганс, тогда, всё это дело безнадëжное бросил, сам, один на мост отправился. Но и одному ему, далеко уйти не удалось. Сделав по мосту несколько шагов, Ганс встал и замер. Как застыл.... Время идëт, а он стоит. Люди уже зашевелились в нетерпении, Яка привстал, через головы лошадей смотрит, а Ганс всё стоит. А я, наоборот, отвернулся. Не в силах мне было смотреть на это дальше. Обидно и стыдно стало. Будто не Ганс с Якой, а я сам у всех на виду суетился, и кричал, и за узды дëргал, и опущеными руками сидел. "Пойду-ка я, - думаю, - домой лучше. Залягу на лавку и притворюсь, что ничего этого не видел.... Эх, вина жалко нет. А то выпил бы...".
И только я идти собрался, слышу, голос знакомый:
- А у меня дома ягнятки маленькие. Только народились.... Смешные до чего.... Ушками трясут, хвостиками машут, ножками топают.... Ме-е, говорят. Ме-е....
Я из-за куста выглянул... и обомлел.... Пастух мимо по дороге идëт и за руку девчушку ведëт мелкую.... И про ягняток, что-то, там, ей приговаривает.... А девчушка слушает, рот открыв, и за Пастухом идëт покорно.
Я позади их на дорогу выбрался, на Пастуха гляжу, недоумевая.... В голове никаких мыслей, даже, нет. Путаница какая-то.
Тут и Пастух оглянулся и на меня посмотрел.... Но вместо того, чтобы поприветствовать как-то друга своего, кивнуть, например, подмигнуть, или улыбнуться, хотя бы, Пастух, отвернулся и шагу прибавил. Девчушку за руку покрепче ухватил и тянет, а та бежит вприпрыжку, но всё равно, едва поспевает на ним. А я, иду и думаю: "Что это за Пастух такой, если меня знать не желает? Откуда у него дома ягнятки? И почему он ребëнка тащит не к себе домой, как говорил, а в другую сторону...? Какой-то странный Пастух. Будто и не он вовсе, а кто-то другой. Похожий на Пастуха, но другой...". И тут меня осенило.... " Оборотень!" - сказал я сначала про себя....
- Оборотень! - повторил я в голос.... И вот уже я криком кричу. - Это оборотень! Оборотень!
А ЛжеПастух, услышав мои крики, ребëнка схватил подмышку и пустился прочь, не оглядываясь.
Я бросился за ним, в погоню, но этот... таким прытким оказался. Просто удивительно прытким.... Вижу, не догнать мне его. Что ни делай, как ни старайся, убежит он. Убежит и ребëнка с собой утащит....
И тут мне камень на глаза попался. Колесом его из обочины вывернуло. И вот лежит он теперь на пути, меня, верно, дожидается. Схватил я камень этот и что есть силы вслед оборотню запустил. Всё в этот бросок вложил, и обиду, вчерашнюю и сегодняшнюю, и отчаяние, и злость, и даже души частицу....
"Ну, - думаю, - где ты моя удача?".
И, надо же, попал.... Попал камнем оборотню прямо по хребтине....
А тот вскрикнул, тонким голоском, можно сказать взвизгнул, ребëнка бросил и припустил ещё пуще....
Я к девчушке подбежал, смотрю, та сидит, вопит, на ладонях грязь и ссадины, на щеке, тоже, ссадины и грязь....
Тут мужики прибежали, столпились вокруг, пыхтят. За оборотнем дальше никто не погнался.... Да и разве догонишь его? Вон как улепëтывает....
Потом прибежали бабы. Одна из них со слезами, вопящую девчушку на руки взяла, к груди прижала.... А я улыбнулся, спасëнное дитя по голове погладил....
- Всё хорошо, - говорю. - Успокойся....
А на мужиков и на баб посмотрел.... Если по их виду судить, что-то не всë хорошо, получается. Мужики стоят глаза потупили, бабы, тоже.... Некоторые кулачками рты прикрыли. Чëрт его знает, чего они?
Плечами я пожал и побрëл туда, где из-за пригорка повозка наша показалась.
Смотрю, на встречу Скрипун ковыляет. Поравнялись мы и он....
- Плохо, вот, - говорит мне, - что вы уехать-то не можете.... Тебе бы сейчас самое то..., Уехать.
- А что так? - спрашиваю.
- Так ты дочку Щавелеву у оборотня отобрал, - отвечает Скрипун. - Оборотень теперь тебе мстить будет. Жди придëт ночью.... Кусюка-то вон, загрыз....
Тут уж я вспомнил, что Пастух мне про оборотня рассказывал. Будто мстительный он. И про Кусюка вспомнил. И стало мне как-то не по себе.... Но виду я не подал....
- Ничего, - Скрипуну говорю с улыбкой. - Поживëм - увидим.
- Увидим, увидим, - сказал, кивнув головой Скрипун, и дальше поковылял.
А я к повозке нашей пошëл. А там Яка с Гансом. Яка глаза прячет, а Ганс спрашивает:
- Чего ты опять натворил?
И протягивает мне мою же шапку.... Я обрадовался, шапочку свою на голову нахлобучил.... "Вот, - думаю, - хорошо, что тот кто колдовство всë это навëл, до чужих вещей не жадный... ".
- Так, что там? - спрашивает Ганс снова.
- Да ничего такого, - отвечаю я. - Я, просто, не дал оборотню ребëнка похитить.
- Так это ж хорошо, - говорит Ганс.
- Это конечно так, - согласился я. - Вот только оборотень жутко мстительный. Ночью меня убивать придëт.
- Ничего, - подбодрил меня Ганс. - В обиду тебя не дадим. Нас же трое. Неужто мы против оборотня не устоим? К тому же у тебя пищаль есть. Я палаш возьму. Якову, дадим что-нибудь потяжелее.... Отобьëмся.
А Яка....
- Что для оборотня палаш? - говорит. - Палашом его возмëшь разве? Стрела серебряная нужна. Только серебряной стрелой одолеть его можно. Так я слышал....
- Почему обязательно стрела должна быть? - говорит Ганс. - А пуля чем хуже? Серебряные пули вместо стрел отлить можно.... Монеты есть. Хорошие. Не фальшивые.
- Я из серебра пули не отливал, - говорю. - Но, думаю, серебро не свинец. На костре серебро не расплавить.
- Значит, к кузнецу обратиться надо, - сказал Ганс. - Яков, найди кузнеца..., попроси его в долг.... Или отдай что-нибудь.... Только пули отлей.... Монеты я сейчас принесу.
И в повозку полез.
А у самого спина в репьях....
- Он под мостом, что ли валялся? - у Яки спрашиваю.
А тот не ответил, только рожу скривил и рукой махнул.
Понятно.... Значит валялся....
Смотрю, местные по домам расходиться стали. Которые мимо нас идут тайком косятся.... А я-то вижу. И улыбаюсь в ответ. Пускай думают, что мне всë нипочëм....
Наконец Ганс наружу вылез, монеты серебряные Яке вложил в руку. Три штуки. А тот уже кузнеца издалека приметил, поэтому на повозку запрыгнул, не мешкая, и догонять его поехал.
А я вслед ему....
- Пулелейка-то! - крикнул. - Там...! Э-э-э.... В повозке...! Найдëшь.
- Найдёт..., - сказал Ганс. - Ну, что? Пойдëм потихоньку?
- Погоди, - говорю. - Я тебя от репьëв, хоть, очищу. Я, ведь, как-никак у тебя в услужении. Заботится о тебе должен....
Все репьи я с Ганса поснимал и выкинул, только один оставил. Самый красивый репей, с веточкой, с листиком. Я его себе на шапку прицепил.
Гансу говорю:
- Вместо пера будет....
А он улыбнулся как-то невесело. Даже не улыбнулся, а просто рот скривил.... Что с ним? Только что меня подбадривал, а теперь сам скис. Вспомнил, что ли, свою попытку мост пересечь? Или что...?
- Пошли уже, - сказал Ганс....
И мы пошли....
- У тебя за мостом, что было? - спрашиваю я прямо на ходу. - Тоже ливень и потоки воды.
Ганс головой помотал....
- Ветер и снег, - отвечает. - Пурга.
- Надо же, - говорю. - И далеко ли ушëл?
Ганс снова головой мотает....
- Нет, - отвечает он. - Куда идти-то? Ничего ж не видно. Где дорога не разобрать....
- А я, - хвастаюсь, - до самой совы добрался. Это она мне дальше пройти не дала.... Зараза.... Пришлось мне в воде побарахтаться. Но ничего.... Я не сдамся.... Пускай не думают.... Есть у меня ещё мыслишка одна.
- Что за мыслишка? - заинтересовался Ганс.
- Я, ведь, тебе рассказывал, нет? - говорю. - О том, как волки сюда зимой по замëрзшему болоту приходят? Приходят и уходят. А если они могут, то почему я не могу? По льду вслед за волками.... Ну, или просто, без волков....
- И куда эти волки тебя приведут? - спрашивает Ганс. - В лес? Для волка любой лес дом родной. А ты что в лесу делать будешь?
- Дальше пойду, - отвечаю я. - За лесом тоже что-то есть....
- Горы..., - говорит Ганс.
- А за горами? - спрашиваю я.
- Не знаю, - отвечает Ганс. - Какая разница?
- Так, или в лесу, или в горах, или ещё где-то, чëрт знает где, - говорю. - Должен ведь я людей-то встретить? А там где люди есть, есть и дороги. А дорога это уже мой дом родной.... И твой.... Главное что? Главное отсюда выбраться.... Из этой западни....
А Ганс вздохнул.... И на этом наш разговор закончился.... Пока....
А пока, мы вернулись в дом, который, нам придëтся ещё считать своим.... Ганс за стол уселся, я растянулся на лавке.... Сидим, лежим, Яку дожидаемся.
Ждали. Ждали.... Наконец дождались. Долго он, я уж волноваться начал. Но, всё хорошо, приехал, привëз пять серебряных шариков. И вдобавок, остатки от выплавки, каплю серебра с крошкой, Гансу вернул.
Таких дорогих пуль я в руках не держал ещё. И тем более не стрелял.... Знал бы оборотень какой ценный подарок для него приготовили.... На такой подарок всю деревню пивом напоить допьяна можно, а, может, и на другой день ещё останется.....
Ну да ладно, подарки дарить будем позже, а пока мы, сгрузили с повозки наше барахло, сварили кашу, съели эту кашу, послушали как Яка нудит: "Крупы осталось только на раз. Сухарей уже нет, крошки одни...". Потом смеркаться стало. Яка лошадей в стойло загнал, ворота крепко - накрепко запер, окошки законопатил.... "А то, вдруг, захочет оборотень на лошадях отыграться?". Мы вооружились.... Я пищаль зарядил, Ганс взял палаш, а Яка топорик достал из повозки. Лампу коптилку на стол поставили. И всё..., сели визитëра дожидаться. Мы с Гансом за столом, а Яка на лавке, сперва сидел, потом прилëг и захрапел вскоре. Ганс, тоже недолго высидел, уснул, головой в кулак упершись. Только мне не спится. Сижу, смотрю как коптилочка горит, да из фитиля на столе кольца верчу, раскладываю. Думаю о всяком.... О том, например, смогу ли я в одиночку с оборотнем справиться? Потому как Ганса с Якой я будить не собираюсь. Пускай себе спят.... А то вывалим втроëм на одного.... С тремя-то оборотень, наверно, связываться не захочет, убежит. И когда мне его, потом, ждать? Что, каждую ночь так высиживать? Нет уж. Пусть всё решится сегодня.... Вот так я сижу, рассуждаю.... И вдруг, слышу.... Лошади, вроде, забеспокоились.... А ещё, к стрекотанию цикад и к щебетанию какой-то ночной птицы, подмешались звуки шагов. Кто-то мимо окна прошëл, шурша травой.... Человек, кажется.... Получается оборотень решил в образе человека явиться? Что ж, ладно....
Взял я пищаль, фитиль поджог, раздул его хорошенько, на место вставил, в сенях полку открыл, чтоб потом, когда придёт время, не щупаться, к входной двери подошëл, подтолкнул еë пищалью, наружу осторожно выглянул и увидел оборотня.... Точнее очертания его, стоящего поодаль, шагах в десяти.
Пищаль подмышкой держа, ствол, на гостя своего, направляя, на улицу я вышел.... И тоже встал.... Постояли мы так, друг напротив друга, немного, а потом, этот, голосом Пастуха....
- Что это за огонëчек такой? - спрашивает.
Вот чего, чего, а такого вопроса я не ожидал, подрастерялся, даже, но, всё же нашëл, что ответить.
- А это, - говорю. - Чтоб посветлее было. А то темно ведь....
Этот немного помолчал, а потом сказал:
- Мне он не нравится.
Я про себя усмехнулся....
- Мне, - говорю, - тоже не нравится, что ты являешься ко мне в образе Пастуха....
- Раз уж на то пошло, - сказал оборотень со злостью в голосе. - Мне, тоже, не нравится, когда у меня добычу отнимают.
- А, что же, прикажешь стоять и смотреть, как ты ребëнка уносишь? - спрашиваю я.
- Мне всё равно, - ответил он. - Но это не нравится мне. И огонëчек этот мне не нравится. Убери его.
А я ему на это сказал:
- Ещё чего....
А он....
- Ах так...? - процедил сквозь зубы.... Мне, кажется, я, даже, заметил как они у него свернули.... И бросился на меня.
Я на крючок спуска нажал....
Порох вспыхнул на полке и ослепил меня, грохот выстрела оглушил.... Я сделал шаг назад, закрыл глаза, сжался, напрягся и приготовился..., если промазал, то умереть, а если попал, то не знаю....
И тут раздался крик, вопль, визг, такой громкий..., громче выстрела раза в три. Я глаза открыл, но после вспышки ничего разглядеть не смог, только звëзды.... Ими всё небо истыкано.
Слышу, Ганс с Якой в доме завозились и показались, потом, в дверях, Яка с топориком, а Ганс с палашом в одной руке и с лампой - коптилкой в другой.
- Где он?! - крикнул Ганс....
И тут же коптилка в руке у него погасла.
Ганс выругался....
- Идëмте в дом, - говорит. - Всё равно сейчас ничего не увидишь.
И побежал лампу заново разжигать. Яка остался в дверях стоять, а я прошëл вперëд немного, по траве ногой пошарил..., и подальше ещё пошарил.... Нет, нету никого. Убежал, похоже, оборотень. Ранил я его только, похоже. Постоял я ещё чуть-чуть, поглядел в темноту, темноту послушал..., фитиль загасил и в дом вернулся.
А там Ганс с палашом и заново разожжëной лампой. Я пищаль к печке прислонил и на лавку завалился, а Ганс вместо меня на улицу отправился, пламя гардой палаша прикрывая. Но он недолго был там. Вернулся со словами:
- Никого нет. Ушëл оборотень.... Но ты его ранил, на траве кровь....
- Ничего. Далеко не уйдëт. Серебро своë дело сделает, - сказал Яка.
А я промолчал. Что тут скажешь? Ушёл, так ушёл. Сделает, так сделает. Просто закрыл глаза и очень быстро уснул....
И приснилось мне, будто лежу я в какой-то дыре или норе, калачиком свернулся, хвостом нос прикрыл.... Лежу и слушаю, как снаружи позвякивает колокольчик. Сначала далеко, потом всë ближе и ближе. И когда колокольчик стал звякать совсем близко, я вылез из норы и увидел высокого и худого человека с длинной седой бородой.... Или, может, он казался высоким, из-за того, что был слишком худ, просто мослы одни.... Человек этот шëл по мокрому снегу и тащил за собой тележку, в которой из под всякого хлама торчали человеческие руки и ноги. И так всё это было..... Высокий человек шëл, колокольчик звякал, тележка катилась, руки и ноги покачивались, и я не удержался, следом побежал.... Сам не знаю почему. То ли мне захотелось, то ли надо так....
Сон улетучился, вдруг. Я глаза открыл.... Утро уже..., но никак не раннее. Солнце палит вовсю. Ганс сидит, как всегда, за столом над рукописью своей.... За окном гомон какой-то. Голоса.... Похоже, гомон этот меня и разбудил....
Ганс голову поднял, увидел, что я не сплю, в окно высунулся....
- Проснулся! - крикнул кому-то.
Я потянулся, зевнул, слышу, дверь скрипнула. Смотрю, мужик заходит незнакомый с девчушкой мелкой. Девчушка та, вчерашняя, я еë по ссадине на щеке узнал.... Думаю: "Неужто папаша еë спасибо сказать явился...?".