Часть 17

XXV

На спасительную нижнюю площадку парадного трапа капитан со стармехом успели заскочить, когда дистанция между ними и преследователями сократилась до каких-то пары метров.

Но, к этому моменту по трапу уже спустились на причал боцман Юра и матросы Лита, Майкл и Ноэль по сигналу звонком, который сразу же дал Тимур, узрев погоню.
Запыхавшиеся Филон и Семёныч заскочили на кормовую палубу а преследователи остановились: дорогу на трап им преградили четверо филиппинцев, а ещё трое, а также Тимур, Григорий и те же капитан со стармехом сурово смотрели на них с кормовой палубы.

Помитинговав ещё с полчаса, а затем побродив ещё какое-то время по причалу вблизи судна, толпа разошлась и на время страсти, как бы, улеглись.

Ещё через полчаса по вызову капитана на «Вудларк» прибыл агент и разговор с ним капитана на этот раз состоялся в карго-офисе в присутствии Тимура.
- Ну что, мистер агент, - спросил того Филон, - как там наши проблемы? Не могут нас арестовать и задержать в порту по этому нелепому обвинению?

- Справедливость, в общем-то, на вашей стороне, однако давление на портовые власти со стороны этой мафии довольно значительное. Ведь, как я вам уже говорил, рыбаки подключили к вашему спору родственника заместителя мэра города, а он обещает им своё содействие. Короче говоря, опасность для вас существует, господа. Но, по-моему, к вечеру завтрашнего дня вы уже завершите погрузку?
Так что, уповайте на Господа Бога, чтобы до вашего отхода мафия не одолела службу капитана порта, - разъяснил агент ситуацию.

- Может быть, нам пригласить капитана порта на борт судна и каким-то образом стимулировать его заинтересованность в деле защиты наших интересов? – Спросил Филон.

- Я полагаю это – правильная идея, - улыбнулся агент, - и странно, что она не пришла вам в голову раньше.

Филон договорился с морским агентом, о том, чтобы тот пригласит на борт судна капитана порта и через час он уже лично встречал у трапа двух чернокожих в красивой униформе цвета хаки – капитана порта Монровия и его помощника.

Коку Альфредо было дано указание нагрузить гостям сумки с продуктами и, пока тот занимался этим делом, капитан о чём-то беседовал с ними в своём офисе.
Дал им Филон что-то «на лапу» или нет, Тимуру он не сказал, но, учитывая африканские традиции, по всей видимости, эта процедура состоялась.

Высокое портовское начальство вскоре покинуло судно, но, как заметил Тимур, озабоченность на лице капитана не исчезла. Да оно и понятно: никто не мог дать стопроцентной гарантии в том, что перед самым отходом «оппоненты» не устроят какую-нибудь пакость.

Ну вот, наконец, на следующий день погрузка лесом завершилась; судно было загружено тяжёлым красным деревом «под завязку» и под возмущённые крики оборванце в на причале, «Вудларк» отшвартовался и, перед тем, как продолжить свой морской путь теперь уже в Италию, стал на якорь на внутреннем рейде порта и экипаж начал тщательный досмотр судна на предмет наличия «стоуэвеев».

Матросы – филиппинцы, проявляя чудеса гибкости пролезали в щели между огромных брёвен, нагруженных на крышки грузовых люков, обшаривали все помещения отсеки и закутки и где-то часа через полтора боцман доложил Тимуру, что между брёвен выудили-таки одного нелегала.
Им оказался один из «рыбаков», что постарше, из тех, у которых капитан покупал лобстеров.

Лоцман, который находился на борту, вызвал полицию; через полчаса к борту приткнулся катер и на него два полицая пинками согнали по парадному трапу неудачливого «стоуэвея».

Катер отошёл, «Вудларк» снялся с якоря и направился в в первый порт выгрузки – итальянский порт Бари, расположенный в юго-восточной части Италии, в Адриатическом море.
По расчётам второго офицера Григория переход туда должен был составить двенадцать суток.

Всё по-началу шло хорошо, дни стояли солнечные, море было спокойным, половина команды была в приподнятом настроении, рассчитывая на скорую, уже, подмену в одном из итальянских портов, но на третий день перехода, когда судно миновало траверз Дакара, боцман доложил Тимуру, что на судне обнаружен нелегал, спрятавшийся таким образом между брёвен, что матросам не удалось его обнаружить во время досмотра несмотря на все усилия.

- Что делать с ним? – Спросил Юра Тимура.
-Что-что? – Не топить же! Запри, пока в стивидорской, а я буду докладывать капитану, - вздохнул Тимур.

После того, как боцман доложил Тимуру, что стоуэвей «посажен», тот спустился на главную палубу, чтобы, прежде чем докладывать капитану, разузнать, что это за тип.

Стоуэвей оказался вторым «рыбаком», продававшим Филону лобстеров.
Никаких документов при нём не было, одет он был в грязную майку и такие же серые шорты и босиком.

Из под коротко остриженного низкого лба на Тимура смотрели злые глаза нелегала.
Единственно, чего смог он добиться от незванного «пассажира», так только то, что звать его - Оскар.

В расстроенных чувствах Тимур позвонил капитану.
- Что случилось? - Спросил Филон.
- Стоуэвей у нас, сэр! – Доложил Тимур.
- Что? Как стоуэвей? А ну-ка зайдите срочно ко мне!
«Ну всё, сейчас будет гром, будут и молнии», - грустно подумал Тимур.

XXVI

- Как же так? – Бушевал Филон,выслушав Тимура, - я не ограничивал во времени команду для досмотра судна!
Объясните мне, чиф, почему матросы проворонили этого нелегала?
И как мне теперь объясняться перед шиповнером (судовладельцем)?
Это же надо! Второй раз подцепили стоуэвея! Теперь опять мне будете носить от него любовные записки? И как долго? – Продолжал свирепствовать капитан.

Тимур молчал: оправдываться не имело смысла.

Наконец, немного успокоившись, Филон сделав несколько глотков из стоявшей на столе банки с кока-колой, угрюмо сказал:

- Значит, так, чиф: всё тоже самое, то есть, содержать, как и Жозефа; под вашим контролем, в стивидорской, под замком. Сколько нам предстоит возить его – неизвестно; после Италии судно идёт в Болгарию на большой ремонт, месяца на четыре и что мы там будем с ним делать – ума не приложу!
- Вы меня очень расстроили, - добавил он и махнул рукой, - идите!

Филон ошибся в одном: новый нелегал – это был не Жозеф Мамаду по характеру и записок он не писал. Оскар оказался злобным типом: он возмущался, что его содержат на судне, как в тюремной камере, его не устраивало питание и ему не нравились запахи из ведра-параши, которую, как и Жозеф он под конвоем вахты выносил раз в сутки.

Мало того, по ночам он начал барабанить в дверь, не давая спать филиппинцам, чьи каюты располагались на той же палубе.

На третий день после обнаружения стоуэвея и водворения его в стивидорскую, во время нахождения Тимура в капитанском офисе – они решали с капитаном текущие производственные вопросы – в дверь офиса постучали и на пороге возник боцман Юра. Лицо его выражало возмущение и негодование.

- Мастер! – Обратился он к капитану, - этот стоуэвей нас уже достал! По ночам молотит в дверь, кричит: « Требую капитана!», люди не высыпаются, а нам надо работать днём, стоять вахту! Необходимо принять какие-то меры, сэр!
- Достал, говоришь? – Разъярённый Филон, словно медведь, поднялся со своего места; - чиф, ключ от стивидорской у вас с собой? Боцман – зовите Литу и все идём к стоуэвею!

Через несколько минут Филон, Тимур, Юра и Лита стояли у дверей стивидорской.
Тимур открыл дверь: нелегал Оскар сидел на столе, на выделенном ему вместо матраса поролоне и злыми глазами смотрел на посетителей.

- Ты чем ещё недоволен тут, мерзавец? – Спросил «зайца», еле сдерживая себя, капитан.

- Всем недоволен! – Крикнул нелегал, я вам не животное, чтобы так ко мне относиться! Требую для себя человеческих условий!

- Ах, он ещё и требует! – Взревел Филон, - Лита, а ну, проучи-ка этого негодяя!
Атлет Лита, сохраняя на своём лице улыбку, больше похожую на оскал, левой рукой легко стащил за грязную майку со стола протестующего стоуэвея, хотя тот тоже был парнишка довольно крепкий, и швырнул его за коммингс помещения, в коридор.
Оскар растянулся на палубе, прикрыв голову руками. Подскочивший Филон, ударил его ногой под рёбра.

- Всё, не буду, не буду! – взвыл нелегал.
- Что не будешь? – Продолжал скалиться Лита.
- Шуметь не буду, стучать, простите...,
- Вот так-то! – Сказал Филон, - и смотри у меня! – Погрозил он возмутителю спокойствия здоровенным кулаком и распорядился: - Лита, верните его на место!

После этого урока до самой Италии нелегал Оскар вёл себя тихо и смирно.

(Продолжение следует)