Часть 19 (Заключительная)

XXIX
До пролива Босфор, пройдя Адриатику, обогнув Грецию и войдя в Эгейское море, затем - в пролив Дарданеллы и Мраморное море, «Вудларк» добрался через четверо суток и стал на якорь перед входом в пролив в ожидании своей очереди на его прохождение.
Ещё до того, как судно снялось с якоря, капитан пригласил Тимура в свой офис, как он сказал, на «важное совещание».

- Надо сделать вот что, - сказал он Тимуру, - до входа в пролив, снимите навесной замок со стивидорской ( а «заяц» был после Италии помещён опять в неё)и может, даст Бог, стоуэвей в Босфоре сбежит!

- А вы не боитесь, что когда, в таком случае, его поймают в Турции и он скажет с какого судна он удрал, нам это аукнется? А, во-вторых, вы что, разве не сообщили в Бургас, что у нас на борту нелегал? Ведь, по всем правилам, вы должны были это сделать! А если сообщили, то у иммиграционных властей, однозначно, возникнут вопросы – куда, это, он делся с «Вудларка»?

- Да, чиф, определённый риск имеется, но я – оптимист и надеюсь, что всё обойдётся. В Бургас прилетит представитель судовладельца а с ним – ещё два суперинтенданта: по корпусной и механической части.
Представляете: на борту столько высокого начальства, а мы им под нос – нашего стоуэвея с его парашей!
А по-поводу Бургаса, вы знаете, но это – между нами, о никаком стоуэвее я им не сообщал, на свой страх и риск: вдруг пройдёт номер и он убежит в проливе.

- Хорошо, но представители компании, они, ведь, знают, что мы имеем «зайца» на борту; У них не могут возникнуть вопросы?

- Уверяю вас, насколько я знаком с этими господами, никаких вопросов у них не возникнет, если мы придём в Болгарию без нелегала, но, конечно, в том случае, если его исчезновение пройдёт без каки-либо последствий, - сказал капитан.

- Вот в том-то и дело, если без последствий, - отвечал ему Тимур.

До вечерней вахты Тимура оставалось двадцать минут, когда боцману была дана команда сниматься с якоря.

Тимур спустился на главную палубу, снял замок со стивидорской и поднялся на мостик.

XXX

«Вудларк» снялся с якоря, принял на борт лоцмана, а Тимур заступил на ходовую вахту.

На мостике кроме него, рулевого и лоцмана находился капитан, который поднявшись в ходовую рубку, первым делом спросил Тимура – снял ли тот замок со стивидорской, а также - молодой суперинтендант-электрик Димитрис, который, стоя на крыле мостика с фотоаппаратом, с любопытством вглядывался в живописные берега приближавшегося Босфора.

Вдруг, на крыле мостика появился боцман, который молча сделал знак Тимуру, чтобы тот вышел к нему из рубки.

- В чём дело? – Спросил Тимур, выходя.
- Чиф, кто-то снял замок со стивидорской! Я повесил там другой. Если вам надо, вот – запасной ключ, - и Юра протянул жёлтый ключ от нового замка Тимуру.

- Юра, ну кто тебя просил? – воскликнул Тимур, - иди сними замок немедленно! И передай матросам: пусть не обращают внимания на стоуэвея, что бы он не делал!

Окей, чиф, - удивлённо сказал боцман и ушёл.

«Вудларк» уже вошёл в пролив и приближался к самому его узкому месту, где фарватер проходил очень близко к правому, восточному берегу по ходу судна.

Но тут Тимур увидел на правом крыле мостика маленького филиппинца-моториста, из новеньких, который также делал знаки, чтобы тот вышел на крыло.

«Да что такое?» - подумал Тимур, - «Ещё один бдительный товарищ?».

Тимур вышел к филиппинцу, имя которого он ещё не успел запомнить.

- Чиф, взволнованно начал докладывать тот Тимуру, - там стоуэвей, - показывал он куда-то вправо и вниз, - повис на фальшборте и собирается прыгнуть за борт!

- Тихо! – Сказал ему Тимур, приложив палец к губам, потому что на крыло выходил турок-лоцман, - которому не следовало знать, то, что затеял Филон. Да лоцмана никто и не информировал о том, что на борту – стоуэвей.

- Иди, к себе и не обращай внимания на стоуэвея, договорились? – продолжил Тимур.

Филиппинец понимающе кивнул и удалился, а Тимур подошёл к краю крыла и глянул вниз.
В этот момент, Оскар державшийся руками за планширь фальшборта с его внешней стороны на кормовой палубе, резко оттолкнулся от борта и прыгнул в воду.
«Только бы не попал под винт!», - подумал Тимур.

К Тимуру тут же подошли капитан и Димитрис и стали наблюдать вместе с ним за чёрной головой, мелькавшей среди водной ряби справа по-корме.
- Ушёл-таки, сказал Филон.

- Ушёл-то – ушёл, - отвечал Тимур, да, мне кажется, - дрянь дело и указал рукой на рифер, также справа по-корме, который дав сигнал, пошёл на обгон «Вудларка» по его правому борту. Морякам с «Вудларка» казалось, что форштевень рифера вот-вот наскочит на голову Оскара, чёрным мячиком приближавшуюся к этой махине.
Вот, голова стоуэвея скрылась и поначалу непонятно было: наехал рифер на него или нет.

- Ну всё, горестно сказал Филон, - если стоуэвей не попал под корпус, то, уж под винт – наверняка!

Димитрис сжал руками планширь с такой силой, что побелели пальцы.

Корма рифера уже почти сравнялась с траверзом «Вудларка» и Тимур, Филон и Димитрис с огромным облегчением увидели голову «зайца», каким-то чудом увернувшегося от, казалось бы, неминуемой гибели.

Димитрис сбегал в рубку и принёс бинокль, а лоцман, до этого занятый лоцманской проводкой судна и связью с береговыми контрольными станциями, наконец-то обратил внимание на какой-то ажиотаж среди «вудларковцев» на правом крыле.

- Что такое там случилось, господа? – спросил он.
- Да, человек, вон, плывёт, - Тимур показал лоцману на уже приближавшегося к берегу Оскара.
- Ваш, что ли, человек? – Спросил турок.

- Да нет, - поспешил ответить Филон, - просто интересно было посмотреть: он, ведь, пролив переплывал!

- Нашли чему удивляться! – Фыркнул турок, - тут таких придурков хватает, к сожалению. Трафик невообразимый, а они жизнью рискуют, - и ушёл в рубку дать очередную команду рулевому.

Димитрис посмотрел в бинокль справа по-корме, затем перекрестил широким православным крестом, уже выбиравшегося на берег, стоуэвея и перекрестился сам.

Тимур взял у него из рук бинокль и вгляделся в место «высадки» нелегала, поскольку невооружённым глазом уже видно было плохо.

Пред ним предстала следующая картина: на набережной в этом месте прогуливались нарядно одетые люди, возможно – туристы, а на валуны перед этой набережной карабкался чёрный человек в заношенных серых семейных трусах.
Больше этот человек с собой ничего не имел.

Какова дальнейшая судьба этого стоуэвея, по имени Оскар, известна, лишь, Господу Богу да турецким властям.

XXXI

В Чёрное море судно вышло, к моменту окончания Тимуровой вахты. Лоцмана сдали на лоцманский катер и легли курсом на Бургас.

Филона Тимур таким ещё не видел: человек, вроде бы, помолодел лет на десять!
Он ходил по рубке и что-то громко пел по-гречески не обращая внимания ни на старпома, ни на рулевого. Тимуру казалось, что ещё немного и тот пустится вытанцовывать сиртаки!

«Вот, как оно выглядит, простое, человеческое счастье!» - подумал Тимур.

Через десять часов перехода «Вудларк» становился на якорь на рейде Бургаса, а на следующий день была проведена процедура вытягивания судна на берег. Да, дорогой читатель, именно вытягивания!

Тимуру до этого не раз приходилось становиться как в сухие, так и в плавучие доки, но с такой процедурой в своей практике он столкнулся впервые.

А выглядела эта операция следующим образом: судно, выставленное на ровный киль, буксиры подтащили параллельно к слипу, где в подводной его части водолазы отцентровали ему под килем специальные тележки и завели на них кильблоки. Затем, мощными тросами судно было вытащено на берег и по рельсам отбуксировано в отведённое ему место для проведения ремонта.

Кроме «Вудларка» на судоремонтной верфи находилось ещё около десятка судов подобного тоннажа и с берега они казались огромными махинами, не то, что наплаву, когда добрая половина корпуса скрыта под водой.

На борт, как и ожидалось, прибыло высокое начальство из Греции, которое и обговаривало условия ремонта с судоремонтниками, использовав, как ремонтные ведомости, составленные экипажем, так и свои проекты, исходя из допускаемой судовладельцем сметы.

Вопрос о стоуэвее, как и прогнозировал Филон, никем не поднимался!

Едва были пройдены все приходные формальности, как на борт судна заявилась куча народа - ремонтников, а с ними и пожарников, поскольку одновременно в нескольких местах одновременно проводилась сварка-резка и работа, которой было невпроворот на далеко не новом судне, закипела!

Экипаж в свободное время гулял в городе: пил пиво в уютных кафешках под открытым небом – благо время было летнее, июль-месяц – посещал магазины, покупая необходимые в быту вещи и сувениры.

Тимуру Бургас понравился: приветливые люди, которые называли его «братушкой», как только он обращался к кому-нибудь по-русски.

Однажды, Тимур, ожидавший подмены, готовясь к отъезду и подбирая подарки своим домашним, зашёл в небольшой магазинчик, торговавший сладостями и напитками.

Зная о том, что все здесь понимают по-русски, он по-русски обратился к миловидной продавщице лет сорока, с вопросом: нет ли у неё в продаже хороших конфет местного производства.

- О, вы русский! – Сразу заулыбалась женщина, - вы знаете, как мы вас любим! Вы ведь наши братушки!

- Очень приятно! – В ответ улыбнулся ей Тимур, - я смотрю, что в Болгарии добрый и приветливый народ; к тому же, не дорого у вас тут всё, - и повторил свой вопрос.
- Вы знаете, - грустно развела руками продавщица, - в нашем магазине все конфеты – импортные и я даже не знаю, производят ли сейчас в Болгарии свои конфеты. А местное, так только, вот, коньяк «Плиска» да «Солнечный Берег», если хотите.

- Ну ладно, - сказал ей Тимур, улыбнувшись, - давайте бутылку того, да бутылку этого, а то, я смотрю, не очень-то шибко ваша торговля идёт.

Второй офицер Григорий, рассчитывая подменить Тимура и выбиться, наконец, в старпомы, продлил свой контракт, поскольку Филон, как, когда-то и Скандинав пообещал похлопотать за него перед начальством, но и на этот раз Грише не повезло: контракт-то он продлил, но сменщиком Тимура стал другой человек, прибывший, как и Тимур, из Клайпеды.

- В чём дело? – Жаловался Григорий Тимуру, - чем я их не устраиваю? И капитанский диплом у меня имеется и опыта хватает!

Но что мог ответит ему Тимур? Он мог только посочувствовать и посоветовать не терять надежду.

Но вот, наконец, старпомовские дела сменщику переданы и Филон, объявив Тимуру, что ему и стармеху Семёнычу билеты на самолёт куплены назавтра, пригласил того в свой офис за окончательным расчётом.

«Интересно», думал Тимур, направляясь к капитану, - «сколько с меня удержат за дорогу? Я, ведь, не доработал два месяца до окончания контракта».

В капитанском офисе, на обычном капитанском месте за письменным столом восседал, почему-то, представитель судовладельца – тоже довольно крупный (но всё же помельче Филона) грек, а сам Филон сидел у того по-левую руку.

- Присаживайтесь, - указал Тимуру место напротив себя капитан.
Тимур сел, а капитан вручил ему билет на самолёт, стопку американских долларов и ведомость, где Тимур должен был расписаться.

- Пересчитайте! – Сказал Филон.

До того, как пересчитать деньги, Тимур глянул в ведомость. Сумма в ней была указана значительно большая, чем та, на которую он рассчитывал.

- Тут нет ошибки? – Спросил он капитана, - я, ведь, не доработал контракт до конца.

- Ошибки нет, мистер чиф офицер, - вступил в разговор судовладелец, - мы посоветовались и решили, что, учитывая вашу хорошую работу, дорогу домой вам оплатит судоходная компания Мидвей Шиппинг, и надеемся снова встретить вас на судах нашей компании, - и, привстав, пожал Тимуру руку.

К о н е ц.