Ветер, друже, чего пинаешься? Дождёшься! Вот дойду до дома, в комнате закроюсь и фиг тебя впущу. Угомонись! В лужу вон чутка не уронил. Блин…. Не лужа, а море морское, хоть плавай. Ничо, мы по краюшку, по краюшку… Етижи-пассатижи! Это что за козлина мне холодный душ устроил?! А по морде?! О! Лёгок на помине, однако. Ага. Здрассти, Виталий Николаевич. Чего? Дорога узковата для Вашей «Ауди» или соскучились по люлям?! Чот мне кажется, что сильно соскучились. Ничо, поправимо. Слышь, Шумахер? Зря ты тормознул. Я ж тебя щас из машины вытяну и мордой в лужу воткну. Будут твоей наглой морде лечебные грязи. Хм... А может, и не будут. Он вон стекло опустил, извиняется. Ох, ты ж… Прям само раскаянье. - Сорри, Маэстро, не рассчитал. Понятное дело, что рассчитывать - это не твоё. Твоё - деньги считать и делать. Хм… Может спросить его за работу? Вдруг ему в ДК сторож нужен? Или разнорабочий… Не… Не смогу я на него работать, хоть кем. У нас и в школе сильные недопонимашки были, а сейчас ещё сильнее будут. Прям чую. Слышь, бизнесмен? Чо те надо? Извинился? Кати дальше. Уставился он. Извинения приняты спокойно, если чо. Не в музее мы, и нефиг меня разглядывать, как экспонат эпохи возрождения. И ухмыляться нефиг! Скривился он. Ручкой ещё перед носом помаши, типа запах разогнать. Не пьяный я! Накрыло меня. Как тебя увидел, так и накрыло влёт! Аллергия у меня на таких, как ты! Эх, ты ж... Отъезжаю. Стремительно отъезжаю... Чёрт... Свали с экрана, Виталька. Рожи твоей любопытной мне прям щас не хватает. Ни при чём ты. Бывает у меня так: голове как мешком из-за угла внезапно прилетает. А почему так бывает, я тебе пояснять не собираюсь. Мог и не останавливаться, и не извиняться. Не друг я тебе и не враг. Никто. Так что отчаливай себе спокойно, а я спокойно таблетку выпью. Придётся, похоже, пить дополнительную. Вот же ж... Как прилип ко мне взглядом. Взгляд прям самурайский – острый, глубоко прощупывающий. И глаза самурайские: раскосые чутка. Самурай, блин… - Задумался я, Серёг, извиняй. Ну, ё… Заклинило тебя что ли, Птиц? Вали отсюда, говорю! Вали! А то при тебе закружит меня башка и свалит. Не хватало ещё... - Бог извинит. До свиданья, Тал. Задумался он. Ага. О чём интересно? Под что пустить бывшую железнодорожную столовку? Подскажи отцу, чтоб под публичный дом пустил, а лучший номер для себя оставь, чтоб не лизаться с нимфетками у всех на виду. У тебя для этого квартира отдельная от родителей имеется. Не вмещаешься что ли? - Слышь, Маэстро? Ну, чесслово, не спецом я! Ах, ты ж... Психовать мы начинаем. Не стоит, Тал. Лучше кати отсюда. Виноватый он весь, как апостол Пётр. Ага. Вообще-то, меня пока не распяли, а ты не предал, только облил чутка. Ну, чо - покаялся? До свидания тогда! А лучше - прощай. - Нормально всё, Коршун. Переживу. Счастливого полёта. Да уж… Вот у кого вид солидный, не то что у меня. И вид, и прикид, и запах. Дорогой запах, стойкий, цепкий. Сейчас покается "апостол" ещё минут несколько и вода в луже древесно запахнет. Дружище, ты тут? Чуешь, как деньги пахнуть умеют? Ага. Чует: нанюхался - в лужу упал. Рябь по воде волнами пошла и блики мне в глаза прилетели. А это очень не надо бы... Как будто резануло башку. Дружище, вылазь нафиг из лужи! А ты, Птиц, лети давай отсюда, а то я утомился уже грязь с лица стирать. Ну, надо же мне хоть так от тебя закрыться! Знаю, что глаза теперь пьянее, чем у пьяни. Хотя... Зря грязь размазываю - прочухал он, какие у меня глаза. - Откуда ты такой красивый? День полного стакана отмечал? Чего?! Это ты мне что ль, "апостол? Не наглей! Откуда, блин. Хоровод я на кладбище вокруг сосны в одиночку водил, к Новому году готовился. И вообще, тебе-то какая печаль, даже если я и в драбадан? Любопытный, блин. - С любопытства птицы обычно дохнут, но иногда попадаются особо живучие экземпляры, каких приходится живьём ощипывать. Увы, Виталий Николаевич, но мне только такой метод воспитания пернатых известен. Есть другие варианты? Предлагайте - весь внимание. Ох, ты ж... Пол рта к уху прилепил. Злишься, Птиц? Ну-ну... Чего? Сам вылезешь или помочь? Чёрт! Ветер, друже, не тронь капюшон, сказал! - Давай подкину до дома, Маэстро, а то в луже утонешь. Понятно. Знаешь чего, нувориш? Не хочешь вылезать - кати-ка на… Ну ты понял куда. Превосходство что ль почуял? Ага. Точно. Свысока поглядывает. Ясен пень: это в школе я для него в каком-то смысле недосягаем был, а сейчас по его понятиям - всё с точностью до наоборот. А вот хрен ты угадал, пернатый. У меня на этот счёт всегда свои понятия были и сейчас имеются. И по ним мне до тебя досигивать желания нет. И говорить с тобой тоже нет желания. - Не беспокойтесь, Виталий Николаевич, я хорошо плаваю. Не смею Вас задерживать. Всего доброго и счастливого пути. Ох, ты ж... Опешил прям. Брови не сломай! Чего? Не ожидал вежливый отпин? Не ожидал, однако. Рот дёргается, но от уха отклеился. Слышь? Езжай уже, Виталька. Сил у меня нет тебя воспитывать. Потом как-нибудь уважу, если по моим люлям соскучился. Езжай, сказал! - Моё дело - предложить, твоё - отказаться. Ползи сам тогда, раз с комфортом доехать вломы. Как хочешь. Ага. "Как хочешь" для тебя чревато, нувориш. Я морду тебе набить хочу. Наглую и вредную морду. И давно хочу, ибо нефиг музон «держите уши, а то отвалятся» под окнами по ночам гонять. И ведь все молчат. Весь дом! Как же, это ж Виталий Николаевич подъехали-с. Мистер-Твистер, блин. Чего лыбишься? Не всё сказал? Ах, ты ж, гад ты мстительный. - Перед очередным заплывом, Сергей Анатольевич, советую принять ещё грамм двести пятьдесят для скорости. До свидания. Всех благ Вам. Ну, ё… Оборзел ты, пернатый. Оборзел... Скажи спасибо моей тыквушке, бизнесмен хренов! А то бы... Ох, ты ж… И голову склонил он в вежливом кивке. Артист, блин! Ничо, учтём на будущее. Чего он там – укатил? Укатил, слава те. Нет, блин. Не слава. Вот же ж... У другой машины остановился недалеко совсем. Базарит со своими. Ладно, хрен с ним. Дружище, ты где? Дунь на меня. Вот... Спасибо, а то совсем хреново дело - в глазах темнеет. Да, придётся пить дополнительную таблетку. Не обойтись никак - до дома не дойду. Хотя, одна лишняя таблечара – это не дозняк. Где там блистер? Всё, пошла таблетка. Щас… Щас отпустит. Пять сек. Прям пять сек... Ну! Спокойно, Маэстро! Смотри на задние фары нуворишевской Ауди. Сколько горит? Много чего-то… Стоять! Не смей закрывать глаза! Считай фары! Дружище… Дунь...Быстрее, чёрт! Ага… Спасибо… Пять сек... Фу… Всё, две фары горят. Чётко вижу, что две. А почему горят? А… Ногу с тормоза сними! Водила, блин. Быстро отпустило - хорошие таблетки, пусть и копеечные. Голова вот только подстукивает да подкачивает меня немного - и всё. Нормально, можно домой продвигаться. Ну чего там - закончился сходняк у бизнесменов? Нет, блин. Жалость какая… Не хочу видеть нуворишевскую рожу. Сорвусь ещё. "Всех благ, Сергей Анатольевич." Каким Вы были, Виталий Николаевич, таким и остаётесь - вредным. Ничо, я медленно иду. Солнышко светит, лужа сверкает. Прям не осень, а весна ранняя. Дружище, прекращай стягивать с меня капюшон! Я же просил. Ты чего – не понимаешь, что не надо некоторым товарищам на мою башку смотреть? Вообще никому не надо! Ну, етижи-пассатижи! Сегодня что – день неудачника? Два задрыги нарисовались. Хм… Не... Это не задрыги, это чьи-то быки бритоголовые возле машин тормознули, чуть не склонились. Ох, ты ж… Щас облизывать те машины будут. Ну а чо? Даже чужой хозяин - всё равно хозяин. А может, и не чужой. Может, это Виталькины быки или его друганов. Так... Быков нафиг отослали. Мощно, однако, отослали: не идут - бегут почти и на меня. Ну, давайте …. Чую я ваш настрой. Понятное дело: быки и в Африке быки, то есть сеном не корми - дай докопаться до кого. До меня всё же решили? Ну-ну… - Эй, малолетка, где нажрался? - Глянь, Федь, кайфует пацан. Ах, ты ж… Тебе бы так разок кайфануть, бычара. Прям разок и, глядишь, умотал бы в какую-нить «Переплюевку» кислородом дышать. И забыл бы нахер, как на живой груше удары отрабатывать! Вот чего, спрашивается, спокойно не живётся? Я вас трогаю что ли? Не… Я их раздражаю, а может, вломили им. Надо ж с горя оторваться на ком. - А чо он молчит, Федь? Невоспитанный? - А щас воспитаем. Ладно, рискуйте - воспитывайте. Ага, буром прут оба, а надо бы хоть одному со спины заходить, и заранее. Бойцы, блин. Ну! Давай, давай… Как там тебя? Федя? Давай, Федя! Нехер лыбиться, как майская параша. Четверть от возможного. Четверть! Пятка-локоть-челюсть и повтор в развороте – пошёл, Маэстро! Вот так. Сколько по времени? Секунды. Нормально. Легли, быки? Ага. Хорошо. Удобно легли? Ага. Сойдёт. Не промокнут, если чо. Эх, ты ж… А ты чего тут делаешь, нувориш? Аж шины взвизгнули, как тормознул. И опять фонтан грязной воды мне в рожу и на куртку послал. Убью, блин! Теперь точно убью. На помощь быкам что ль прилетел, хозяин? Ясен пень: пусть быки, но со своей планеты. Это я для тебя - инопланетянин. Ну давай, прыгай. Чего глаза разинул? Не бойся, я тебя не сильно приму, одноклассник. Прыгай, говорю! Готов я. Выпрыгнул? Молодец. Ну и… - Серёг, ты как? Не помяли? Хм… Да нет, не помяли... Обломились твои бычары. Или не твои? Да без разницы. А я… Нормально я. Хуже бывало. Ах, ты ж... Что ж ты так орёшь, Тал? Чуть голова у меня не взорвалась. - А ну встали, извинились и пошли вон! Чего? Извинились? Ни фига се... Птиц, ты мне что ли на помощь примчал? Серьёзно? Однако... Ох, ты ж... Крёстный отец нервно курит. Тал руки в карманы плаща сунул, набычился, в глазах торнадо бушует, не меньше. Прям "Искусство одного удара". Самурайское боевое искусство, если чо. И голос звенит, как катана - остро. Смертоносно остро. Металлом звенит его голос. - Повторить? Не… Не надо. Им-то пофиг, а у меня опять башку поведёт. Не надо повторять, Виталька. Умных быков не бывает, но они не кинутся больше, они тебя боятся. Не меня, а тебя. Поднялись, смотрят преданно и мнутся, как в штаны наложили. - Я жду... Хм... Умеет, однако. Не интонация, а обещание вечного покоя. И это в двух словах. Молодец, Птиц... Молодец. Чо, Федя? Забыл, как извиняются? Не… Он не забыл, он этого не помнил никогда. Мямлит вон стоит, а губёшки трясутся. - Это… Мы это… Мимо шли… Не хотели мы… Тал, нафиг ты на меня стрелки переводишь? Кивает он. Нужны мне их извинения, как тебе "Запорожец". Чо те, Федя? - Не хотели мы... Да ты чо? Не хотели они. Свято верю. И Тал тоже «верит». - В следующий раз хотелки оторву! Пошли нахер отсюда. Быстро! Опа! Побежали быки. Правильно. «Хотелки» и я отшибу в следующий раз, если вдруг. А пока хорош с вас. Отмывайтесь вон. Ах, ты ж… Дружище! Забудь про капюшон! А то вон Коршун проводил взглядом бычар и на меня уставился. Ничо, натянул я капюшон - успел, да и не смотрит он на мою голову, он своей качает - удивляется. - Маэстро… Чот я не пойму… Ты же только что пьяный в уматину был, а сейчас ни в одном глазу… Хм… Нефиг ничего понимать. Оно тебе надо? Ну, ё… Что ж ты горлопанишь на всю объездную трассу? «Спьянею» же опять, а ты ещё сильнее удивляться будешь. Хорош орать, Птиц! А пофиг ему. - Садись в машину! Немедленно! Нехер на задницу приключения собирать! Я два раза не повторяю и не прошу. Чревато это. А тебе уже третий раз говорю: быстро в салон полез! Да ты чо? Даже так? Чревато, значит? Ну, ну... Вломить тебе что ль чутка в воспитательных целях? А? Дружище, прекрати гонять древесный запах. И зайчики солнечные мне в глаза не пуляй. Чёрт. Яркие какие зайчики и острые, как осколки. Глаза заломило. Чего? Заступаешься за него? Я так и понял… Ладно… Сам вижу, что нервничает он. Ждёт моего выхода. Рот опять дёргается: прилепил бы к уху по привычке, а не получается. Понимаю… Непривычно ему разговаривать со мной спокойно. Привычно - это когда слово за слово и по мордасам. Обоим нам так привычно. Хм… Прям удивительное дело… Сдерживается он сейчас. Заметно сдерживается. А чудной! То высунет руки из карманов, то опять засунет, то волосы откидывает, то за ручку дверную машины своей хватается. Похоже, нервы ни к чёрту. Ну хорошо, Птиц, давай договорим с тобой спокойно. - У меня на кроссовках по полкило грязи на каждом, Тал. Ты же салон машины отмывать замучаешься. Езжай, я дойду. Спасибо за помощь, кстати. И за подвезти тоже спасибо. Улыбаюсь ему, да капюшон придерживаю на всякий, а то ветер разошёлся не на шутку, даже солнце тучами прикрыл – дождик нагоняет. Хм… А Коршун-то потерялся. Хлопает глазищами и тоже улыбается. Хорошая у него улыбка, добрая… Не замечал раньше. Не замечал… Эй! Не расслабляйся там особо, Птиц! Это я устал немного, ну и благодарен тебе чутка. Не ожидал… - Отмоют салон, Серёг, проблем-то… Садись в машину. Видок у тебя... Зелёный ты, как лягушонок Маугли. Поехали, далековато ещё топать. Эх, не читал ты Киплинга, Виталька. Маугли смуглый был, если чо. - Ладно. Поехали. Ишь ты… Прям обрадовался. Да куда ж ты по луже прёшься? Ноги промочишь! Выехать из лужи не судьба что ли? Не… Не судьба, промочил-таки ноги - матерится. А надо глаза разувать хоть иногда! Засуетился он. Хм… Дверь сам открыл, сиденье отрегулировал, печку включил и на меня направил. Слышь? На свои ноги направь. Заболеешь ещё… - Отогревайся, Серёг. Тебя вон потряхивает. Замёрз? Хм… Пусть будет замёрз. - Да, Тал. - Сейчас-сейчас, Серый. Печка хорошая, быстро согреешься. Да уж... Красиво жить не запретишь. Не машина, а мини-квартира. Хоть на постой просись. И тепло. Растащило меня - глаза закрываются. Птиц, прекращай меня разглядывать! Косит он. Не нагляделся что ли? И не принюхивайся! Не пил я сегодня. Не пил! Я вообще завязал. На фиг травиться, если всё равно не помогает? Не уходят мысли мои и всё тут, и даже не путаются. Да и не люблю я это дело и не любил никогда. Мне вон нагрузку физическую увеличивать пора, а то прыжок тяжело идёт. Ничо, поднимаю себя – уже хорошо. - Серёг? - А... - Покури. У тебя руки дрожат. Сильно. Ах, ты ж… Расслабился, блин, забыл про руки. Ладно, пусть думает, что это после драки тремор у меня. Ага. Спасибо за сигареты. Мои выпали и намокли. Чо там у тебя? Ну, ясен пень, что не «Родопи». «Marlboro» у нас. Лады. Покурим крутые сигареты. Ну вот… Закурил - глаза открылись, руки успокоились. Смотрю на коврик под ногами. Грязь с кроссовками расставаться не желает. Если гачами не елозить, то коврик будет почти чистый. Ну чего тебе опять надо, Птиц? Нафиг мне салфетки? - Лицо протри, а то родичей напугаешь. Чего? Етижи-пассатижи! Нифига се... Как будто левой половиной рожи по асфальту тормозил. Полунегр-полубомж, блин. - Спасибо. Чёрт. Опять прям шмонает меня взглядом. Тал, отвали, а? Не испытывай моего терпения. - Ты где служил? Хм… А вот это ни разу не твоё дело, нувориш. Не суй свой нос дальше положенного – выхватишь! - В армии. Останови машину. Опять у него пол рта возле уха. Ну да, резковато ответил. А ты думал? Я тебе не бык и не персонал и расстилаться перед тобой не буду. Слышь? Давай я выйду? И расстанемся с тобой на спокойной ноте. Давай! Не надо нам друг друга нервировать, Тал. Чего? Не хочешь меня выпускать из машины? Не… Не хочет. Центральный замок щёлкнул. Ну ты чего? Я ж не дурак на ходу выходить. А он так не думает. Ладно… Считай, что повеселил. - Понятно, Серёг. Заткнулся. Сиди спокойно. Совет хочешь? Хм... Интересно, что он мне советовать собрался. Как и чем куртку отстирать? - Советуй. Смотрю на него с любопытством. Лыбится довольно. Понравилось, что я не сильно ерепенюсь? Хорошо – радуйся. И давай уже свой совет. Жду. - Серый, хочешь спрятать седину - оттеночный шампунь тебе в помощь. Я так понял, что лишние вопросы тебе ни к чему? Ах, ты ж... Разглядел, зараза такая. - Правильно понял. Всё? И весь совет? Ага – всё: кивнул, брови свёл и на дорогу упулился. Отлично. А то я думал, насоветуешь до… Ну, ты понял до чего. Молодец. Края чуешь. Рули, рули…. Оттеночный шампунь говоришь? Посматриваю на него искоса. Морщины на лице наметились уже. Мимические - подвижное лицо. На лбу – борозда прямо посередине. По-моему, «Складка гордецов» называется. Скоро эта складка брови межой разделит. Красивые у него брови – чёткий самурайский рисунок. И глаза очень красивые - зелёные, яркие, а когда он злится, полыхают. И да - подкрашивается он. На висках волосы от корней седыми прут. Надо же… Чего хмыкаешь, Птиц? Просёк, что я тебя разглядываю? Что седину приметил? Ага – просёк. Поясняет. - А ты думал, что я только баб трахаю да на крутой тачке раскатываю? Нет, Серёг, не только. У меня тут порой бывает «На войне как на войне». Да ты чо? Воин, блин. Слышь? Ничего я не думал и думать не хочу. Не лезь мне в душу, нувориш, и свою не распахивай. Не верю я вашему тараканьему племени. Я вообще никому не верю! Мне ту веру разбили вместе с позвоночником. Кто? Дэн! Дэн… Где ты? Ну, чего тебе опять от меня надо, Виталька?! Достал, блин… - Серёг, я знаю, что ты работу ищешь. У меня есть тебе предложение. Хм… Интересно, конечно, но не удивил. Чему удивляться? Догадываюсь я, что работу ты предложить собираешься. Только учти, что бить морды пьяни, какую в твоём же ресторане и напоят, я не буду. Обломитесь, сударь. - Вышибалой можешь не предлагать, а вот если сторожем возьмёшь или дворником... А чего это мы аж подсигнули? Эй! Руль держи! - Чо? Сторожем? Дворником? Нихера се... Маэстро, я ж щас видел, как ты ногами махать умеешь. И что, что видел? Мне ноги не для того приделали, чтоб я твоё добро таким макаром защищал. - Нет таких вакансий? Тогда проехали тему. Ай, молодец! Заткнулся сразу. Зыркнул, головой покрутил и замолчал. Вот и хорошо. Быстро вкурил, что не нужны мне лишние вопросы, а ему проблемы. Фу… Слава те, к дому подкатили. Чот напрягся я, аж устал. Ничо. Щас отойду. Слышь, Виталька? А ты чего сидишь? Хм… Даже не собирается вылезать. Провожает меня взглядом, по рулю пальцами настукивает. - Серёг… Чего? Я спасибо сказал, если чо. Оборачиваюсь, смотрю на него молча - вопрос жду. И он на меня смотрит. - Мне обмозговать кое-что надо – потом поговорим, как обмозгую. Лады? Хм… Ну, мозгуй. Кто не даёт? А я пошёл.
