В обед снова будет названивать кто-то: Вчерашнюю бронь подтверждать, не иначе. Терпеть не могу авиаперелёты. Опять закажу тачку. Огни городов,что лежат в стороне Дырявой дороги в липком тумане, Твердят постоянно бегущему мне, Что их уже нет. И манят. Закон топографии. Прописных букв. Вчера-это там, а сегодня-здесь. Забуду совсем ,кем я был в миру, Отщёлкнув гитарный кейс. За ужином лица- химеры сторон- Купюрами снег собирают с обложки. На ней- мое фото на миллион. С блондинкой. И сладкой ложью. А мысли, как в чарте британском висят, Становятся бредом, живут за стеклом. Моя ли команда в тех шестидесятых Почти обыграла битлов? Забывчивость - вот, что погубит вас, Вздымающих руки у сцен и помостов. Всемирная клятва любви не сбылась. А ведь это было так просто... Понимание тоже приходит не сразу; Чаще-холодом в разгоряченную спину. Я беру аккорд и теряю разум. Так,безумный, и лягу на охру бобины. Я смотрю на огни пропащего мира, Опять отменяя гастрольный рейс. Вдавленный матрицей в плоскость винила. Открывающий чёртов кейс.
Это и не стихотворение. Это почти проза. Слегка зарифмованная. По задумке "герой" испытывает кризис. Неразбериха в голове. Нет новых песен. Слава в прошлом. Строчки в треморе. Навязчивые состояния. Отдают бредом. Дети цветов не выполнили клятву любви, им уже за 40...Но у него нет выбора. Он снова открывает гитарный кейс.
Нет, Sheffield (не знаю, как к Вам можно попроще обращаться), какая же это проза, когда с самого начала рифмовать начали? А раз начали, до конца надо бы и рифму держать, и ритм.
По задумке "герой" испытывает кризис. Неразбериха в голове. Нет новых песен. Слава в прошлом. Строчки в треморе. Навязчивые состояния. Отдают бредом. Дети цветов не выполнили клятву любви, им уже за 40...Но у него нет выбора. Он снова открывает гитарный кейс.
Илья меня зовут.