Рассвет оставил снег – коварный ход.
Я помню: замерзал Иерихон;
и молот наковальни – песни труб –
пронзал бесплодный ветер. Неба труд,
эфирное безе горячим жаля,
сломал копьё. Теперь и я – чужая –

иду единым лотом с молотка.
Мокрят плевками в спину облака,
брезентовая марля лиц пустых;
нагою срамотой свистят кусты,
и следом в след – белёсый пластилин
мне скатертью дорогу постелил.

… От херувимов нет вестей – прости;
осталось тихой сапой проползти –
до пробужденья – выходки пурги,
оставшись при своих. Лишить дуги
бельмо незваной радуги в окне,
понять, что – под конём, что – на коне,

корчевью сбыть коряги передряг,
залапанным винилом пить медляк,
и проклинать ниспосланную желчь
послушные сердца глаголом жечь.
Да все грехи продать одним грехом…

…Я помню: замерзал Иерихон… .