Давайте представим, что вы перенеслись в произведение, которое сейчас читаете/ пишете. Где бы вы оказались? Что бы вас окружало? Каков был бы ваш образ (главный герой, лирический герой, сторонний наблюдатель, кто-то еще)?
А я перечитываю про пересмешника и очень бы хотелось оказаться маленькой и с маленькими героями попробовать выманить из дому Страшилу Рэдли. Как же это, наверное, захватывающе и жутко....
Ах, Таня, Таня! Ты, по сути, Была совсем ещё дитя, Когда жила в душевной смуте, Наивной бабочкой летя К предмету грёз и обожанья. О, как хотела ты вниманья, Тепла кумира своего! Как ожидала ты его! Как трепетала и стыдилась Порывов искренних своих! Как был по-детски голос тих, Когда отдаться ты решилась Ему, неся, как первоцвет, Свою любовь в тринадцать лет!
Вниманьем женским избалован, Он был не холоден, отнюдь. И не условностями скован Был Тане выбранный им путь: Переболеть душой незрелой. Склонясь былинкою несмелой, Она пред ним, едва дыша, Внимала. Слышала ль душа И понимала ли, как чуток И нежен с ней Онегин был, Когда её остановил? Ребёнка зрел его рассудок. Он терпеливо и не зло Отвергнул то, что в руки шло!
Но это детское смятенье! Но эта блажь и чистота Смущали и ложились тенью На отношения. И та, Что так доверчиво открылась, Будила чувственность. Случилось Теперь ему владеть собой. Предупредив душевный сбой, Онегин скрылся. Жизнь кипела: Балы, дуэли, флирт, престиж… Её замужество, Париж… Когда Татьяна овдовела, Он был уже и стар, и лыс… Но повидались и – сошлись.
Удивительный космос. Иные миры, Где на каждой планете секрет и сюрприз, Где тюрьма-западня зазеркальной дыры И летает корова по имени Склисс.
Мне бы стать невидимкой и в сказке пожить, И вписаться в маршруты космических шхун. Я хотела бы там с Громозекой дружить. Мне бы страшные тайны открыл Говорун!
Мне бы пудрил напрасно мозги Весельчак – Раскусила его! И, спеша к кораблю, Ветер дальней планеты неся на плечах, Я Ушану бы в ухо шепнула: «Люблю!..»
Мне бы звёздного зелья – хмельного питья, Кучу смелых идей и возможностей рой! Тайну Третьей планеты открыла бы я. Или Первой планеты. Но можно – Второй…
С одним публицистом провожаю русских поэтов и писателей в иммиграцию, считаю волны: первая, вторая, третья...мечусь между странами, чаще во Франции, грустно...
Алексу. Ну да, я так и прочитал первый раз - глазки-то быстрее "узнают" знакомые буковки, а сознание потом догнало, - итить, чёйта не так...Осилил со второго прочтения.
Мурр. Ну а чо мелочиться-то - сразу и по максимуму. Но вообще он больше философ.
Как мало все же человеку надо! Одно письмо. Всего-то лишь одно. И нет уже дождя над мокрым садом, И за окошком больше не темно…
Зажглись рябин веселые костры, И все вокруг вишнево-золотое… И больше нет ни нервов, ни хандры, А есть лишь сердце радостно-хмельное!
И я теперь богаче, чем банкир. Мне подарили птиц, рассвет и реку, Тайгу и звезды, море и Памир. Твое письмо, в котором целый мир. Как много все же надо человеку!
Как много человеку всё же надо. Когда упал с балкона медный таз, Исчезла вмиг весёлая бравада, И беззаботности огонь угас. Просчитан каждый шаг и каждый выдох, Но не уйти злодею от проказ, Где он - она, и в ней - весёлый вызов, Шальные планы выполнят на раз. Стучи копытом золотистый мерин, Следи, как Коршун бьётся с Кабаном, Герои вместе и друг в друга верят, Им вся Кабанья злоба нипочём.
Не соблазню ни танцем живота,
Ни взглядом с поволокою, ни станом.
Не стать прекрасной пери – стать не та.
Да и чудесной гурией не стану.
Но для тебя, любимый, наплету
Я сказки-кружева арабской вязью.
И не меня увидишь ты, а ту,
Что спит во мне. Прильни к разнообразью
Моих фантазий сказочных. Могу
Тебя я ими в рай вернуть из ада.
Остановить мгновенье на бегу.
Я – жизнь мечты. Твоя Шехерезада.
Вновь полночью открою дивный мир,
Незримое нашёптывая в уши.
О, милый мой, возлюбленный эмир!
Ты только лишь закрой глаза и слушай…
Ах, Таня, Таня! Ты, по сути,
Была совсем ещё дитя,
Когда жила в душевной смуте,
Наивной бабочкой летя
К предмету грёз и обожанья.
О, как хотела ты вниманья,
Тепла кумира своего!
Как ожидала ты его!
Как трепетала и стыдилась
Порывов искренних своих!
Как был по-детски голос тих,
Когда отдаться ты решилась
Ему, неся, как первоцвет,
Свою любовь в тринадцать лет!
Вниманьем женским избалован,
Он был не холоден, отнюдь.
И не условностями скован
Был Тане выбранный им путь:
Переболеть душой незрелой.
Склонясь былинкою несмелой,
Она пред ним, едва дыша,
Внимала. Слышала ль душа
И понимала ли, как чуток
И нежен с ней Онегин был,
Когда её остановил?
Ребёнка зрел его рассудок.
Он терпеливо и не зло
Отвергнул то, что в руки шло!
Но это детское смятенье!
Но эта блажь и чистота
Смущали и ложились тенью
На отношения. И та,
Что так доверчиво открылась,
Будила чувственность. Случилось
Теперь ему владеть собой.
Предупредив душевный сбой,
Онегин скрылся. Жизнь кипела:
Балы, дуэли, флирт, престиж…
Её замужество, Париж…
Когда Татьяна овдовела,
Он был уже и стар, и лыс…
Но повидались и – сошлись.
Удивительный космос. Иные миры,
Где на каждой планете секрет и сюрприз,
Где тюрьма-западня зазеркальной дыры
И летает корова по имени Склисс.
Мне бы стать невидимкой и в сказке пожить,
И вписаться в маршруты космических шхун.
Я хотела бы там с Громозекой дружить.
Мне бы страшные тайны открыл Говорун!
Мне бы пудрил напрасно мозги Весельчак –
Раскусила его! И, спеша к кораблю,
Ветер дальней планеты неся на плечах,
Я Ушану бы в ухо шепнула: «Люблю!..»
Мне бы звёздного зелья – хмельного питья,
Кучу смелых идей и возможностей рой!
Тайну Третьей планеты открыла бы я.
Или Первой планеты. Но можно – Второй…
И к рыжему Марсу лететь
С проектами важными завтра
Конструкторской мыслью смотреть
Ты мог бы стать хоккеистом
Быть в сборной СССР
Изящным балета артистом
Работать в Большом например
Припев:
Питекантропы, австралопитеки
Как вы там поживаете, дорогие мои человеки?
Кроманьонцы, неандертальцы
Сколько вас? Загибайте пальцы(с Громыка)
на межпланетие нутро сменить
не то, чтобы боюсь, да вот, 'етить!',
никак не 'выворачивываюсь'
вы хотите, чтобы человек умер от любопытства?))))
пойду, попробую)
не факт, что узнаю, но почему бы не?))
Алекс (02/11/20 02:58) •
Мурр. Ну а чо мелочиться-то - сразу и по максимуму. Но вообще он больше философ.
Одно письмо. Всего-то лишь одно.
И нет уже дождя над мокрым садом,
И за окошком больше не темно…
Зажглись рябин веселые костры,
И все вокруг вишнево-золотое…
И больше нет ни нервов, ни хандры,
А есть лишь сердце радостно-хмельное!
И я теперь богаче, чем банкир.
Мне подарили птиц, рассвет и реку,
Тайгу и звезды, море и Памир.
Твое письмо, в котором целый мир.
Как много все же надо человеку!
Когда упал с балкона медный таз,
Исчезла вмиг весёлая бравада,
И беззаботности огонь угас.
Просчитан каждый шаг и каждый выдох,
Но не уйти злодею от проказ,
Где он - она, и в ней - весёлый вызов,
Шальные планы выполнят на раз.
Стучи копытом золотистый мерин,
Следи, как Коршун бьётся с Кабаном,
Герои вместе и друг в друга верят,
Им вся Кабанья злоба нипочём.