Уставший призрак осени в снегу улегся спать, откапывать ноябрьский след нецелесообразно - мышиная династия и их Мышильда-мать в труху изгрызли красочные пазлы.
Король мышей в норе, средь туч, устроился бухать, трофейными орешками похрустывая дробно. И вьюжится, и колется, и сыплется труха осадками остатков несъедобных.
Волшебный Кракатук повис, прикинувшись луной - резцами не возьмёшь, нужны здесь челюсти покруче. И зря семиголовый брызжет желчью и слюной – разгрызть орех сумеет лишь Щелкунчик,
Ведь в сердце деревяшки не угас геройский пыл! Заклятье наложивший очень сильно пожалеет, когда горящий рой осколков звёздной скорлупы конец положит злу во всей Вселенной.
Надежда на победу есть среди семи ветров, пусть никогда не знаешь точно, что они надуют: предаст зима, спасет ли от мышиных жадных ртов… Плотнеет декабря непроницаемый покров. Но быть добру - Щелкунчик расколдует!
Висят орехи Кракатуки
С улыбкой тетеньки Фортуны.
Щипцы несите, дыроколы,
И молотки, и пассатижи
Но вновь гуляю невеселый,
Поскольку выхода не вижу.
Волшебно твердая скорлупка
Любые выдержит удары,
И не сумеет мясорубка постичь ореховые чары.
Все что прошло - невозвратимо,
И молотком разбиты руки.
Но снова бью прицельно мимо,
Чтоб не кричали Кракатуки.
они цвели, потом давали завязь,
чем у соседа вызывали зависть.
Просил семян, но я ему не дал.
Когда плоды посыпались с ветвей,
я собирал их бережно и нежно,
подсматривал сосед за мной, конечно,
надеясь хоть один найти в траве.
Я труд свой слишком даже уважал,
поэтому соседу не дал шанса.
«Ну сколько можно так вот унижаться?» –
подумал он и сел в свой самосвал.
Он газу дал на тыщу "лошадей",
проехав по корзине кракатуков.
И «сдох» его мотор, надрывно стукнув…
Сочувствую соседской я беде…
Большое спасибо, Юрочка!
Очень понравилось. Столько ассоциаций!