В огне холодном из невежества и зла
едва ли прорастёт зерно иное –
так батя поучал, но без тепла
я рос подбитой птицей и изгоем.

В поту холодном просыпался, и не раз
мне снилось, как сбегая от побоев,
взмываю к облакам, но тут же в грязь
лечу под грохот трасс с беззвучным воем.

В холодном доме горек мёд и мухи мрут –
так мамка говорила, доставая
из печи плюшки с маком. И уют
был действенней ремня и брани талой.

В потухшем прошлом только пепел и зола,
но быстро разгорается валежник.
Пусть в лодке иногда не два весла,
пробоина и течь…Я помню нежность.

Худой, в обносках, из разбитого окна,
с наказами от мамки, не калека –
я вышел… Прорастают семена
горчицей в поле атомного века.