Какой по счёту год в чужих стенах
ему ещё не важно –
долгий страх
ещё не угнездился за грудиной.

Да там и места нет – цыплячья стать! –
худая грудка
(что с двухлетки взять?)
А жизнь вот так, по-взрослому, скрутила.

Смотрю – смеётся мне и морщит нос,
и кажется, что даже чуть подрос,
давно пора на выписку готовить.

Не мной рождён, а значит прикипать
душой нельзя – к чему, когда не мать?!
И здесь не дом ведь...

И там – не дом.
Поймёт однажды сам:
не может быть с десяток разных мам
(и слово есть такое – "кукушата").

Слежу, как засыпает на боку –
и выйти из палаты не могу.
Как будто перед ним я виновата...