Нам-то, с нашей психикой, прямо боязно представить себе подобную ихнюю жизнь. Для примера, какой-нибудь там ихний феодальный сукин сын, какой-нибудь там виконт или там бывший граф, идет, для примера, погулять. Вот идет он погулять и, значит, шпагу сбоку пришпиливает: мало ли, кто-нибудь его сейчас, боже сохрани, плечом пихнет или обругает трехэтажно — сразу надо драться. И ничего. Идет на прогулку, и даже на морде никакой грусти или паники не написано. Напротив того, идет и даже, может быть, улыбается и насвистывает. Ну, жену небрежно на прощанье поцелует. — Ну, — скажет, — машер, я того… пошел прогуляться. И та — хоть бы хны. — Ладно, — скажет, — не опоздай, — скажет, — к обеду. Да в наше время жена бы рыдала и за ноги бы цеплялась, умоляя не выходить на улицу, или, в крайнем случае, просила бы обеспечить ей безбедное существование. А тут просто и безмятежно. Взял шпажонку, поточил ее, если она затупилась от прежней стычки, и пошел побродить до обеда, имея почти все шансы на дуэль или столкновение. Надо сказать, если б автор жил в ту эпоху, его бы силой из дому не выкурили. Так бы всю жизнь и прожил бы взаперти вплоть до нашего времени. Да, с нашей точки зрения неинтересная была жизнь. А там этого не замечали и жили поплевывая. И даже ездили в гости к имеющим башни. Так что в этом смысле человек очень великолепно устроен. Какая жизнь идет — в той он и прелестно живет... (М.Зощенко, "М.П. Синягин")
не выходи из комнаты...
дать продолжение драме той вызвать на бой дуэль но пораскинь мозгами-то это ли жизни цель...
нет я сейчас бы выскочил все же пошел ва-банк разве возможно и́наче я черный плащ я танк
эх бодрячком из комы-то много снаружи дел но выходить из комнаты зощенко не велел...