Во мне поселился трёхглавый зверь С израненной чешуёй И сразу сказал: «Я теперь, поверь, Совсем, как мышка, ручной». А я и не стал возражать в ответ. Заточена остро сталь На тысячи тысяч «мышиных» лет. И он повторять не стал. Но это я всё поначалу так – С опаской к нему, на «Вы». А вскоре я понял, что он – чудак, На три свои головы. Он гнал меня по утрам к ручью Напиться живой воды И в спорах со мной объявлял ничью, А мог бы – шлепком под дых. И как он только меня терпел, Противного до кишок? Ведь, я же его отвлекал от дел. А он был такой большой! Ему надо было успеть зажечь На небе свою звезду. На щит переплавить свой грозный меч. Усесться на венский стул И, с чувством и толком, пропеть сонет О давней своей весне На самой далёкой из всех планет, Где падает в вечность снег. И так каждый раз – вспоминал весну, И снились ему цветы, И в трансе волшебном, подобном сну, Со мною он был на «Ты». Однажды, он ввысь от тоски слетел, Драконьего не тая. А мне и досталось всего–то дел – Понять, что слетаю я. Тогда на ходу, из последних сил, Расправил я крылья в ночь. Я небо и звёзды, как мог, просил И зверю, и мне помочь. А небо откликнулось светом звёзд И вечным сияньем глаз. Назвался Драконом и, в полный рост, Летаю теперь за нас.
