Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,
Тихохонько Медведя толк ногой:
«Смотри-ка",- говорит,- «кум милый мой!
Что это там за рожа?
Какие у нее ужимки и прыжки!
Я удавилась бы с тоски,
Когда бы на нее хоть чуть была похожа.
А ведь, признайся, есть
Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть:
Я даже их могу по пальцам перечесть".-
«Чем кумушек считать трудиться,
Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?"-
Ей Мишка отвечал.
Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.
____________
Таких примеров много в мире:
Не любит узнавать никто себя в сатире.
Я даже видел то вчера:
Что Климыч на руку нечист, все это знают,
Про взятки Климычу читают,
А он украдкою кивает на Петра.

Гора беременна кричала
И о своих родах всем уши прожужжала.
Бежит со всех сторон народ,
Разиня рот,
Кричит: "Гора презнатного ребенка
На свет произведет, - не меньше как левёнка,
Иль тигра, иль слона".
Все час ее стрегут.
Пииты на стихах уже ребенку лгут.
Но час приспел: гора-княгиня разрешилась,
Вселенна изумилась.
То, помню, имянно в полночну было тишь.
Гора родила - мышь.

«Мы снова говорим на разных языках»
Владимир Высоцкий

Диалектический диалект диалог

Давным-давно однажды на Дону;
Нарушало одеяло тишину:
- Скажите мне какого к чёрту дьявола
Скамейка деревянный рот раззявила!
- А потому, – разгаяно зевало!
Учили дуру, чтоб – не разевала…

Как слову иностранца нам внимать,
Когда друг друга мы не можем понимать?

Преемственность

– Скажите, господа, какого хрена
Заговорило итальянское полено?!
Не уж-то не найдётся очага,
В который обрусевшая Яга
Под зад направит костяным коленом
Посмевшего провякать: бла-бла-бла?

Но говорящих жечь неинтересно
И чтобы память о полене не воскресла:
– Товарищи, сожгите заодно
Смолчавшее на нашу речь бревно!
Дойдёт, поверьте очередь до кресла,…
…очередное слабое звено.

В чём суть у басни? Недоговорю…
Поскольку скоро тоже догорю.

Верблюд — мечтатель и гурман
Представил волку бизнес-план —
Мол, он на золотых барханах
Поднимет сад благоуханный —
Фруктовые деревья сплошь...
Волк рассмотрел его чертёж —
Дал сотню евро десять центов,
Сказал:
— Бери, вернёшь с процентом.

Но, как на грех, не знал верблюд,
Что фрукты в Гоби не растут —
Растрачен годовой бюджет
А урожая нет, как нет!

Проходит осень. Серый волк
Бежит взыскать верблюжий долг.
И ну горбатого стращать:
— Чем будешь ссуду возвращать?

С тех пор прошло немало дней
И лет прошло немало —
И ныне волк верблюжью шерсть стрижет на одеяла.
Верблюжьи внуки, дочь и зять
Не успевают обрастать.

Мораль:
Пора бы и верблюдам
Не доверяться волчьим ссудам.

Зреет вишня на кустах,
До чего красиво!
И одна — так просто ах —
Крупная, как слива.
У боков чудесный цвет,
Словно глаз мулатки.
Идеальна, спору нет,
Правда, норов гадкий.
Прочим вишенка твердит,
Что они уродки:
"Стыдно, дамы, ну и вид!" —
Те внимают кротко.
А красотка всё поёт.
Хвастать неумолчно
Может сутки напролёт,
Слышно даже ночью:
"Гляньте, гляньте, лунный блеск
От моей кожурки
Освещает сад окрест,
Мрак сгоняет жуткий..."
Продолжается и днём
Бесконечной песней
Щебетание её:
"Мне средь вас не место!
Я, крупней и ярче звёзд,
Пропадаю втуне..."
Подлетел рябинник-дрозд
И склевал хвастунью.

Ухо наше для лести – широко раскрытая дверь
Для правды же – игольное ушко

Б. Паскаль

Голова и так умна, однако,
С ней, как данность и нагрузка - уши.
И казалось бы, чего уж лучше,
Но летит в них всяческая пакость.

Вместе с информацией добротной
Принимают ругань, лесть и сплетни,
И смешение вранья и бредней…
Что угодно им и неугодно.

Голове нетрудно разобраться,
Отделить правдивость от обмана,
Но, порой, бывает ложь желанна
Так, что невозможно отказаться.

****
Вот бы вход для кривды сделать узким,
Чтоб не проползла змеею хитрой...
Надо для ушей придумать фильтры,
Чтоб застряла, как в игольном ушке!

На Эверест индюк бы взлезть не смог,
хотя в своём сообществе он — бог.

Но может размечтаться даже лапоть,
когда ума у оного — палата,
взомнив себя хрустальным башмачком,
застыть на грязной лестнице ничком.

Случается такое! Вот поди ж:
вдруг соловьём себя представил чиж;
и мыши мысль, в гордыне шебурша,
взор подняла до звёздного ковша:
тщеславия влекомая игрою,
мышь вспомнила, что рождена горою!
А посему давно пришла пора
почтить мышей, коль мыши мать — гора!

Мышь смерила весь мир на свой аршин,
себе самой назначив высший чин.
Не перевесить прочих славе, мудрости, отваге
сей родовитости великой мышьей саги.

О, мыший род! Созвездие имён,
небес причастен и непревзойдён !
Лишь горний мир им близок по родству,
и боги — по свойству́ и естеству!

С тех пор сообщества с покорностью несут,
приняв, мышиный гнёт, закон и суд.

С бумажных гор их будущность вершат
потомки джомолунгменных мышат.

на морду блямбу отловя
издав ишачий визг
осел в сердцах на соловья
подал судебный иск
а соловью и дела нет
и знать не знал чудак
зачем под дубом (где не след
стоять) стоял ишак
а тот заслушавшись певца
(душа пошла в разгул)
подпел казалось слегонца
чем птичку и спугнул
и вот плачевный результат
тут трели не спасут
кто в инциденте виноват
теперь решает суд

чтоб лишних споров не иметь
и не качать права
когда и где и как пропеть
подумайте сперва

Во дворе, где много сора –
Всяких тряпок, банок, пней,
Ничего-то нет для взора
Жизнерадостней свиней.
Все для них тут: грязь и жрачка –
Выбирай на вкус и лад.
Наблюдать за ними – ржачка:
Как свинячат, как шалят,
Как растут – не по неделям,
А по дням, из поросят
Становясь – с жратвой, с весельем –
В тех, кого потом съедят...

Если жизнь твоя халявна,
Жрать дают как на убой,
Оглядеться было б справно –
Кто в присмотре за тобой?
Может, ты не принц наследный,
Что имеет не прося,
А румяный и безвредный
К разговенью порося.

Однажды лев мартышку повстречал.
Она, дрожа от страха, заюлила:
- Великий царь, начало всех начал,
нет в джунглях зверя с этакою силой,
как ваша. Грива, грация и рык,
да взгляд свирепый – что-то не земное,
Быть может, дух божественный проник
к вам в тело, и оно уже святое?!
Довольный лев, как кошка, заурчал,
кивнул мартышке, когти выпуская,
и рявкнул грозно:- Этот лес мне мал,
где разгуляться? Я достоин рая.
Вот ежели б подняться выше смог,
с небес взирать, рычать на нашу землю,
а звери бы платили мне оброк,
любой запрос, как истину, приемля.
Мартышка зашептала : - Знаю я,
что рядом горы, там живёт могучий
небесный лев, его это стезя,
сразитесь с ним и станьте зверем лучшим
Кто громче рыкнет, тот и победит,
останется правителем планеты.
У вас такой неустрашимый вид,
что он сбежит без боя, лишь заметит.
Решился лев и в горы побежал,
надеясь стать в одном ряду с богами,
да мощно рявкнул.​ Каменный обвал
похоронил его под валунами.
Мартышка вслед промолвила лукаво:
- Не прыгнут лапы выше головы,
и гордость разум глупым не​ прибавит,
не верьте лести, записавшись в львы...

Как-то селезень сову
Пригласил на рандеву.
Засмущалась тут сова:
-Ой, болит,- мол,- голова.
Ну а ты, гуляка старый,
Утка чем тебе не пара?
-Утка пара – это да.
Только с ней одна беда:
У нее любовник – гусь.
-Что ты?
-Я тебе клянусь!
-А гусыня, что она
Разве гусю не жена?
-А гусыня с петухом
Пьет чаи под лопухом.
-Ну а куры, с кем же куры?
-А не с кем. Они же дуры.

С позадавней той поры
у совы глаза – шары.

К чему лукавить, жизнь – всех сущностей борьба,
И выживет сильнейший.
Пусть камень твёрдый, но ему не по зубам
Бумажный лист, конечно.
Ведь мягкостью своей она его возьмёт
И, обернув, закроет.
Смиренно будет спать в плену ее тенёт,
Под магией покоя.
И у бумаги есть непобедимый враг -
Борьба с ним невозможна!
Он вожделеет к ней, горит желаньем рвать -
Таков характер ножниц…
Препятствие для них - лишь камень на пути,
В стремлении - всё резать,
Способен твердый камень лезвия тупить.
Тягаться – бесполезно...
****
А где мораль?
Морали в нашей жизни мало.
Всегда любую силу большей силою ломало,
И обществом давно сей принят постулат,
Но мало кто такому рад.
И скажет вам, в сердцах вздохнув, любой,
Что предпочел бы не войну —
Любовь!

В стране мышей в царях всегда коты;
Не ради их великой красоты,
Не потому, что сладостно мурлычут...
Зачем все усложнять? Таков обычай.
Но как-то под воздействием вина,
В одной стране (Бог весть, какой, - мышиной)
Царем внезапно выбрали слона
Быть может жители сошли с ума от сплина,
И их на миг прельстила новизна?
Мол, слон не так уж прост,
И хобот - будто хвост,
Мышей не ест, хоть, говорят, прохвост...
И тут же заработала машина
Дискредитации ненужного слона;
Газеты дружно видят в нем тирана,
Коты-цари (вокруг другие страны)
Коллегу не-кота ругают рьяно,
Что ни случится - все его вина.
Слон в общем-то любил забавных малышей;
Он обещал работать на мышей:
Амбары строить и зерно грузить в амбары;
И строго контролировать поставки...
Но право же, чудак трудился даром:
Слон и в амбаре, как в посудной лавке,
Куда не рыпнется - в итоге все не так:
Мышей не ест - тупица и чудак,
Войн не ведет - агрессии боятся,
Мол, всех растопчет, что и впрямь признаться -
Возможно -
Слон на редкость неуклюж
В стране мышиной не отыщешь луж,
Куда бы слон не сел могучим задом.
Тут и котом, наверно быть не надо,
Чтоб предсказать итог смешного ралли:
Срок кончился, слона переизбрали.
Царем стал кот, потрепанный и старый,
Царицей - кошечка... В округе бьют фанфары...
Победу празднуют окрестные коты
И мыши пьют вино до темноты
Под вечный гимн: "Потише! Кот на крыше"...
Мораль? А что мораль? Она, как жизнь проста:
В стране мышиной выбирают мыши,
Им кот привычнее. Они зовут кота...

Был то презент от Бога, в самом деле,
Или на рынке кто-то оплошал,
Но с сыром в клюве на макушку ели
Ворона примостилась не спеша.

А тут лиса, тропой на юго-запад,
Бежала по бесхитростным делам.
И вдруг такой повеял сырный запах!
–Но нет в лесу делёжки пополам.

Умелице изящного отъёма,
На время сыр сознание затмил:
Она схватила палку повесомей
И в птицу запустила что есть сил!

Бросок плутовки получился ловок –
Как будто век играла в городки!
--Прости, ворона, но искать полёвок,
Мне с сыром в пасти – как-то, не с руки…

Ворона пыль стряхнула с оперенья,
Чтоб признак жизни, всё -таки, подать
И каркнула, с большим недоуменьем:
- Ну, на фига так басню сокращать!

Заброшенный случайным ураганом,
Достичь мечтая полуночных звезд,
На архитраве храма-великана
Вдруг одуванчик маленький пророс.
Он к великану стебельком прижался,
От ветра и от робости дрожа,
Но счастлив был, что гордо отражался
В рубиновом квадрате витража.

Как часто нас захлестывает счастье,
При мысли, что к Великому причастен!