Начинаем юбилейное побоище на конкурсной площадке леди Прозерпины.
Тема предстоящей литературной баталии – "
Их было десять…".
1. На конкурс будут приниматься
только прозаические и
только новые произведения, в названии которых присутствует слово "десять" или словообразования от этого слова (десятый, десяточка, десятник… и так далее). Прошу обратить внимание: несмотря на то, что "пятьдесят" или "семьдесят" (к примеру) вроде как подходят под критерий приёма – произведения с таковыми словами в названии приниматься не будут. Наш принцип: "Десять – это десять!".
2.
Название не должно состоять из одного слова. Например, "Десятый" – не подходящее, а "Десятый вал" – подходящее название.
3.
Эссе принимаются. То есть, пишем не только рассказы, где важны сюжет и композиция, но и "рассуждения о…" или "впечатления от…"
4.
В рассказе/эссе должно быть раскрыто, почему он назван так, а не иначе. А то можно написать о каком-то котёнке (к примеру), в конце рассказа сообщить, что этот котёнок был у героя десятым по счёту на его жизненном пути – и на этом ограничится, однако произведение при этом назвать "Десятый котёнок". Так не пойдёт.
Мы обыгрываем слово "десять" – и это слово должно быть существенным для произведения.
5. От одного автора принимается
до двух произведений с максимальным объём одного произведения – 15000 знаков. Торговля с ведущим допускается (но не приветствуется).
6. Отправка произведений – на
e-mail bel_yash@mail.ru. Но если у кого-то есть проблемы с доменом mail.ru – пишите в личку, и мы найдём решение.
ВАЖНО: письма отправлять на указанный адрес. Госпоже Прозерпине писем отправлять не надо – не напрягайте королеву конкурсной площадки.
7.
Срок написания – 20 дней, то есть работы должны быть сданы до 17.02.2023, 23:59 мск.
8. О голосовании будет объявлено отдельно.
9.
Произведения политического характера, которые могут способствовать разобщению людей – приниматься не будут. Не будут приниматься произведения, пропагандирующие жестокость и насилие (однако присутствие жестокости и насилия в произведении – допустимо), а также те, в которых будет обыгрываться тема альтернативной гендерной принадлежности. Ну что, стартуем?
Удачи!
Ведущий: Тот самый Йорик
http://litset.ru/index/8-2189
_________________________________________________________________
Конкурс участвует в марафоне к 10-летнему юбилею ЛитСети.
Победитель марафона будет определяться по совокупности побед во всех конкурсах. Участвуйте как можно больше и лучше!
Опубликовано: 28/01/23, 01:30 | Последнее редактирование: Прозерпина 02/03/23, 08:29
| Просмотров: 2732 | Комментариев: 29
У нас два победителя: Маруся и Люся_Мокко. Они получают от ЛитО по 100 призовых
граммбаллов и по первосортному гранату.Но это не всё. Лично от меня, ведущего, два других участника конкурса, Кот-Неучёный и Андрей_Яковлев, получают по памятной звёздочке. Мало было авторов. И поэтому вклад каждого, решившего принять участие в конкурсе нельзя не оценить.
И добавлю: лично мне жаль, что конкурс не вызвал интереса (или вызвал столь незначительный интерес) у авторов.
P.S.
Баллы переведены, награды отправлены. )
Поздравляю победителей! )
Всем удачи!
=====
Всех поздравляю, проигравших нет - все герои!
Поздравляю девочек Марусю и Люсю!
Ибо они молодцы втройне!
И все мы теперь - звёзды:)))
Дорогой Йорик, тебе спасибо огромное!
Ну и - Ура!!!
И душевно благодарю всех участников и читателей
Кстати, тема, несмотря на кажущуюся простоту, оказалась не такой уж легкой. По крайней мере для меня)) Десятка провоцировала на создание какой-нибудь эпической по масштабам истории, а утомлять читателя я не люблю
Голосуем как обычно, через сервис голосования. Выбираем от одного до двух произведений с возможностью поставить одно первое место.
Удачи авторам. )
Голосование начнётся через несколько минут.
Десять поросят
В каждой порядочной деревне бывает своя достопримечательность. У нас это Любка-десятница. А все потому, что у Любки бзик на цифре десять, если по-научному – зацикленность.
Началось все, как водится, с чуда. Случилось это в октябре, страшенная с утра была гроза! Такое само по себе редкость в нашей полосе, да вот выдали в небесной канцелярии – получите, распишитесь. Деревьев тогда поломало – страсть... В паре дворов теплицы унесло. Эти нынешние, поликарбонатные, они ж для стихии чисто пушинки. А в Любкин дом молния долбанула. Соседи видели, аккурат в трубу вошла! Стекла, конечно, повылетели. Сама Любка на полу без чувств. Но ничего, очнулась вскорости. Живехонькая. Но уже с бзиком.
Ходики у нее на кухне висели, так вот после молнии остановились они. И показывали это самое молниеносное время: десять часов, десять минут. Увидела их Любка – так и ахнула. А когда сообразила, что на дворе десятое октября десятого года… все, привет, бзик. Чудесное спасение от цифры десять!
С тех пор десятка стала Любкиным оберегом, талисманом, ритуалом… в общем, Хранителем с большой буквы. Везде, где можно, Любка навела свои десятки: тарелок в доме держала десять штук, ложек десять, чашек десять, даже кастрюль десять! Хотя куда ей, одинокой, столько. А потому что ритуал. Кустов смородины и крыжовника – по десять, продавать потом ягоду стала, не пропадать же добру. Рассаду в теплицу тоже десятками высаживала, отступить – ни-ни. Вот с малиной мучилась. Не успеет к какому-нибудь десятку поросль подвести, глядь, опять лишнее повылезло. А что делать? Без десятков жизни ей не было.
Поняла это не сразу, с кур все началось. Само собой, их было десять. А когда наседка вдруг вывела двенадцать цыплят, Любка решила двух соседке отдать. Та взяла. Да обе потом пожалели! У соседки в курятнике завелась здоровенная крыса и весь цыплячий выводок загрызла. А у Любки куры нестись перестали, хотя весна и лето самое для этого время. Потом как-то Любкина собака принесла аж четырнадцать щенят! Раньше Любка ловко приплод пристраивала, щенки были крупной породы, по деревням их охотно брали. А кого не брали, Любка бестрепетной рукой… Теперь же ни раздавать, ни топить Любка не решилась. Объявление на рынке в районе повесила. Ну, вроде люди сами придут, заберут лишнее. Пришли, забрали. Так собаку Любкину клещ укусил! Не спасли… А как в деревне без собаки-то.
И вот недавно опять у Любки печальная печаль – народила ее хавронья одиннадцать поросят. Ходит Любка сама не своя. Поросятки все здоровенькие, хорошенькие, никто помирать не собирается. Дарить их нельзя, продавать нельзя, того… тоже нельзя. А время идет, значит жди беды. Стала тогда Любка колдовать. А что, у нас многие бабы, кто одинокий и бездетный, с годами к ведьмовству склоняются. Так, помаленьку, для всеобщей деревенской гармонии. Ну, и себя тоже не забывают.
Уж чего там Любка ворожила-колдовала и каким декадентством страдала – сие неведомо. Интимный, можно сказать, процесс. Но ведь сработало! Однажды вечером забыла Любка калитку на щеколду закрыть, и во двор влетела чужая здоровенная псина. Страшна как смертный грех! Худющая, облезлая, изо рта чуть не пена… Лает истошно и прямиком к сараю, где свинья. Обмерла Любка, схватилась было за вилы, да куда там. Когда добежала, все уже было кончено, хотя шум стоял – мама дорогая. Псина в углу затихла, облизывается. Хавронья визжит, поросята вокруг мельтешат. Ровно десять штук.
Приблудную спасительницу Любка оставила себе. Оказалась она кобелем, и Любка назвала его Центурион, по-домашнему Цент. Откормила, отмыла, прививки сделала все, какие положено, и от клещей таблетки не забыла. Собак оказался умный, ласковый даже. По домашней живности больше не безобразил. Пока.
А Любка, поговаривают, по ведьмовскому делу стала большой мастерицей. Кому скотину подлечить, кому мужа от водки отвадить или от интернету. Денег не берет. Подписи собирает, чтоб деревню нашу переименовать в Десятниково.
Ироничный, в "народном", фольклорном стиле написанный,
"десятка" хорошо обыграна.
Но, автор, прости, я так зверей люблю,
что даже кушать не могу:)))
Понимаю - реалии жизненные, но ... вот не по мне:)))
Уверена, что Ваш рассказ оценят другие, менее сентиментальные читатели.
А что касается отношения к зверям и прочей живности, очень вас понимаю. Сама не ем мяса почти 15 лет) И персонаж мой живет своей жизнью, разрешения не спрашивает))) У каждого из нас свой путь)
С победой, Люся! И удачи во всём!
когда их стало десять
Где-то к середине августа, Папанинский пёс Весёлый нашёл среди торосов Сигизмунда Леваневского. Все знали про трагическую судьбу затеянного перелёта (радист Кренкель слушал переговоры), но никак не ожидали, что Сигизмунд появиться именно здесь. Вавилов и Папанин притащили его к Дашковой. Гэнэпил рвала на бинты свои многочисленные платья, оставаясь при этом безучастной, что и не удивительно, несмотря на юный возраст, девчонка успела насмотреться многих ужасов. Княгиня Дашкова, имея некоторый опыт сестры милосердия, занялась выхаживанием.
Пятницкий совсем загрустил. Полюбил кормить медведя. Разговаривал с ним и дал имя — Большой. Иногда, Большой, оторвавшись от картофельных очистков, поднимал здоровую башку и смотрел на несущего бред Пятницкого с таким вниманием, будто и впрямь что-то понимал.
Вавилов всё чаще сидел один, писал что-то, лохматил волосы, думал, снова быстро писал, а после — рвал все записи на самокрутки.
В сентябре закончилась «Рыковка». Это стало большим ударом для всех полярников. Но Вавилов предложил гнать самогон из подгнивающей картошки — спас экспедицию. Картошки было немерено.
«Продержимся», — уверенно сказал Папанин. И все поняли: «Да, продержимся».
Леваневский поправился. Рассказал, что в стопроцентной облачности самолёт заблудился, один из моторов вышел из строя, летели на трёх. Навигации нуль, шквальный ветер, пришлось садиться. Аварийная посадка. Когда очнулся, пошёл на Север один, экипаж погиб весь.
Кренкель отправил на Большую Землю сотни сообщений — в ответ радиопомехи, белый шум. Сутками слушали по очереди, иногда, вроде пробивался чей-то сигнал — странный, еле различимый голос всё повторял: «...десять… десять… десять...».
Утром, 10 сентября, Пятницкий сказал, что Большой заболел. Княгиня Дашкова немедленно решила осмотреть больного. Собрали целую экспедицию по спасению медведя: Дашкова с Гэнэпил, Пятницкий, пёс Весёлый, Вавилов и Леваневский. Папанин и Кренкель остались дежурить у радиоприёмника. Медведь действительно был болен, пришлось его тащить в лагерь. Смастерили волокуши из старой палатки, все впряглись, еле дотянули.
Медведь всю ночь орал дурниной, а к утру родил. Оказалось он был не Большой, а Большая. Медвежонка назвали Умкой, разумеется. Это внесло в жизнь полярников некую странную радость. Даже Весёлый (пёс Папанина) перестал кидаться рычать на Большую, а уж с Умкой вовсе играл охотно.
10 декабря решили праздновать День рождения Умки — всё-таки три месяца зверю. Дамы с утра натопили снега, нагрели воды и в палатке устроили баню. И то сказать, с мая никто не мылся — пора! Намывшись, накрыли стол в радиорубке. Сели, повеселевшие и нарядные. Первый тост — за Родину. Выпили, закусили. Второй — за Умку. Тут — Пятницкий: «Господа, а что бы нам и не спеть, как прежде?» Заспорили-загомонили — что петь? А Леваневский: «Знаете такую?» и приятным, чуть глуховатым голосом:
— Десять стрел на десяти ветрах
И Гэнэпил, нежно, звонко, как колокольчик:
— Лук, сплетенный из ветвей и трав;
А уж после и все остальные:
— Он придет издалека,
Он чудесней всех чудес.
Он войдет на твой порог;
Меч дождя в его руках.
Проснулась неожиданно рация: «… десять… десять… десять… Теперь вас десять: Папанин, Вавилов, Гэнэпил, Княгиня Дашкова, Пятницкий, Кренкель, Леваневский, Весёлый, Большая и Умка. Вы спасены. Мы открываем путь. Летите!
По тёмному арктическому небу декабря разлилось и заиграло Северное сияние — ворота в бесконечность. И они полетели. Большая и Малая Медведицы, в какой-то миг, ярко вспыхнули, затем замигало, сверкнуло Созвездие Гончих Псов и огромный Млечный путь нежно открыл свои объятия.
Десять стрел на десяти ветрах,
Лук, сплетенный из ветвей и трав;
Он придет издалека,
Он чудесней всех чудес.
Он войдет на твой порог;
Меч дождя в его руках.
(БГ)
Звенели, лились с неба прекрасные их голоса.
(Княгиня Дашкова всё-таки слегка фальшивила на высоких нотах).
Десять лет одиночества
Первый класс. Память о Свете из детского сада, с которой так мечтал станцевать, – и станцевал! – на новогоднем празднике, где она была "Первой Звёздочкой", а я "Первым Космонавтом" – растворилась как сахар в чашке чая. И вся причина – в Оле. Вон она – сидит за первой партой. Умная до невозможности! Две косички на голове… Я, кстати, тоже умный. Но сижу за последней партой. Так уж вышло, так посадили. И буквально с первого сентября, с самого первого школьного дня я оттуда смотрю на Олю – и жутко стесняюсь. Откуда взялось стеснение после детского сада – сам не знаю. Там его такого никогда не было. О каком стеснении можно говорить, играя "во врачей", пусть и не с той самой, уже почти забытой Светой?
Второй класс. Оля продолжает странным образом напрягать до немоты. Так-то – их три подруги: Оля, Марина и Наташа. И у нас любовный многоугольник: мне нравится Оля, другу Альке – Марина, а сам я, – с очевидностью, – нравлюсь Наташе. Но и Марина, и Наташа меня хоть и стесняют, но не так сильно. В отличие от… Однако держусь. Почти умираю, но не умираю. И даже интеллектуально состязаюсь с предметом обожания: и она, и я – круглые отличники. Учителя ставят нас в пример. Мы частенько, будучи этими самыми примерами, стоим у доски вместе, – нас показывают классу. Она смотрит на меня, а я на неё – нет: боюсь задохнуться от волнительных чувств.
Третий класс. И новая школа. Альки рядом нет: он теперь живёт в Норильске. Это всё, что я помню про тот год. Точнее, – знаю, поскольку что там было в третьем классе, я не помню совсем. Вылетел год из памяти. Подозреваю, что из-за Жанны. Да-да, её звали Жанна, и мы были с ней в одном лагере отдыха летом после окончания учебного года. Вот Жанну я помню хорошо: высокая, длинноногая, черноволосая и до невозможности красивая. Она послужила тем клином, который вышиб другой клин. Заодно вышибла память о целом годе жизни… Мда… клин. Однако, клинить меня не перестало: на Жанну я смотрел, мечтал… но молчал как партизан в плену.
Четвёртый класс. И снова – новая школа. И Лиля. Мы сидим вместе за второй партой в среднем ряду. Но я стараюсь не смотреть на неё. Страшно глядеть-то – а вдруг не откачают? Однако примеры ей решаю. Учителя продолжают меня искренне хвалить, родители начинают выстраивать в воображении своём перспективные модели моей будущей счастливой взрослой жизни. А одноклассники, с презрением и небрежением глядя на круглого отличника, в открытые конфликты не лезут, поскольку кто им тогда задачки-то на контрольных решать будет? А пока их решаю я. Все варианты успеваю решить за урок, сколько бы их ни было – и рассылаю по рядам. Я, может, и не делал бы этого, но ведь Лиля… у неё-то всегда другой вариант, а она делится решениями с подругами, и справедливость в моём понимании требует, чтобы если уж одному варианту помог, то помогать надо всем… Вот и помогаю… еле дыша от безответной любви…
Пятый класс. Лиля никуда не делась, сидит рядом. И что с этим делать? Не знаю. В итоге: весна, журчат ручьи, кричат грачи и, поднабравшись смелости и заколотив, как мне кажется, робость вовглуби себя, – я иду к девушке признаваться в страстной нежности моих помыслов. И вот – третий этаж соседнего дома, звонок в дверь. Её недоумённое: "Здравствуй, ты чего?". Моё, запинающееся: "Лиля… Лиля… я хочу тебе сказать… ты мне нравишься… и даже очень…", – и тут же быстрое-быстрое убегание вниз по лестнице, подальше от этого подъезда, дома… позора… от этого ужаса вдруг оказаться столь смешным, столь глупым. Ответа Лили я даже ждать не стал. А то вдруг ответит – и как потом?.. Короче, на следующий день я отсаживаюсь от неё – и вот, я снова "на камчатке". Народ недоумевает, но молчит – задачки-то я по-прежнему решаю всем. Мне расспросы не нужны. Лиля тоже молчит. И слава богу… Ведь чуть не помер.
Шестой класс. Лиля. Весь учебный год – Лиля. Я обхожу её по кругу стороной. А вот летом… Оля! Нет, не та Оля из первого класса, а другая, – дочь подруги моей матери. И мы все, двумя семьями, плывём на теплоходе по маршруту "Горький – Астрахань – Горький". Оля младше меня на три года и это меня беспокоит. Но ещё больше меня беспокоит, что Лиля куда-то исчезает из памяти… уверенно так исчезает… И мысли "она же ещё совсем ребёнок" и "а не предатель ли я?" – судорожно крутятся в голове, создают полнейшую неразбериху, а ответа на них нет. Мучительное это дело – безответно думать. И молчать, молчать, молчать…
Седьмой класс. И нескончаемые думы об Оле, которая вернулась с родителями домой, на крайний север. Муки смертные, которые всю память о годе отшибли.
Девятый класс. Вика. И это отдельная история. Очень отдельная. Ничего не меняющая в привычной практике молчаливого наблюдения, однако изменившая в жизни многое. Очень многое. Не хочу об этом.
Десятый класс. Вика… Забавная фраза "Жизнь – боль!", – это про меня в полной мере. Схожу с ума от любви. Но об этом никто не знает – ни родители, уже мысленно видящие моё будущее, и которых я впоследствии жутко разочарую, ни учителя, чуть ли не боготворящие многократного победителя массы районных и областных олимпиад, ни лучший друг. Никто всего того ужаса отчаяния и пустоты не знает. Более того, уверен, что даже если бы они знали, то представить бы себе не смогли силу этих чувств…
И вот – выпускной. И всё поменялось. Мы плывём классом на прогулочном теплоходе. Я, неожиданно для всех, травлю анекдоты. Хохочут собравшиеся вокруг меня одноклассники и одноклассницы. Девчонки смотрят на меня совсем другими глазами, не теми, которыми они смотрели на меня раньше. И эти взгляды провожают меня в новую жизнь. "Одиночеству – конец!", – думаю я, глядя на смеющуюся Вику…
Жаль, впоследствии оказалось, что это не так, что одиночество неизбывно, но что дальше оно будет другим, совсем другим. И это будет уже взрослое одиночество, а не хухры-мухры. Но детская и подростковая версии оного – действительно кончились. Да и хрен с ними… Как там кричал в фильме "В бой идут одни старики" старший лейтенант Скворцов, направляя свой самолёт на состав с цистернами? "Ребята! Будем жить!" Да, будем, ребята!
Отличный язык, интересные и яркие образы,
с самой первой любви героя начинаешь за него переживать, как за себя:)))
Автор мастерски раскрывает глубокие внутренние переживания ЛГ и стиль такой, как я люблю - самоирония
и всё очень честно:)))
А концовка - уже совсем взрослая и философская отчасти,
что тоже мне нравится, очень!
Октябрь - десятая свеча
Энное количество лет назад я увлекалась восковыми свечами. Нет, не делала их, но всё делала с ними. Улыбаюсь. Это приятные воспоминания. Юность - время, когда розовые очки, сквозь которые смотришь на мир, вовсе не ощущаются очками. А уж в тёплых свечных отблесках окружающая действительность кажется ещё более доброй и прекрасной.
Родственники и знакомые знали о моей "слабости" и потакали ей. Кто-то дарил подсвечники самых необычных форм и размеров. Кто-то приносил воск. Кто-то уже готовые свечи. А один добрый друг снабжал меня бракованным стеклом. Это было нечто волшебное! Оплавленные стеклянные камни с пузырьками воздуха застывшими внутри, с глубокими и не очень выемками для свечей, синие, золотые, зелёные... Размером с ладонь или чуть больше. Выпуклые, бугристые, не похожие ни на что. Красота необычайная! Для них и свечи я подбирала по-особенному. Например, разные по высоте и толщине, но одного цвета. Или, наоборот, одинаковые по форме, но отличающиеся по цветовой палитре.
И вот однажды, мой добрый друг принёс совершенно удивительное стекло. Одна часть была жёлто-красная, яркая, глянцевая, с плавными переходами цвета и формы. А вторая - матово-чёрная, угловатая, беспросветная, с одной-единственной выемкой для свечи.
А за окном октябрь. Что вы знаете об октябре, кроме того, что он десятый и осенний? Я родилась в октябре и всё знаю об этом месяце. О том, как ярко он начинается, как светится земля осенней листвой, соперничая с солнцем. И воздух пряный, терпкий, холодный, пьянящий. Абрикосовая водка - вот какой - октябрьский воздух! И пылающие свечи клёнов возле моего дома! Клёны тоже ведь неспроста - прочла как-то, что я клён по друидскому гороскопу. Интересно, друиды имеют к своим гороскопам хоть какое-нибудь отношение? А впрочем, отвлеклась. Возвращаюсь в октябрь.
И вот идёт этот месяц день за днём, и, кажется, нет границ его красоте, свету, жизни... Но вдруг оглянёшся, а свет уже не тот - блеклый, приглушённый. Чёрные стволы облетевших клёнов, выцветшая холстина неба... Октябрь истаивает, как свечной воск. Десятая свеча года. Десятая прочитанная заповедь... Наступает переломный момент. Передышка. Сиюминутность между жизнью и смертью. Время молитв. Время говорить с богом. Время плакать, сожалеть о былом, кричать, браниться, сопротивляться подступающей тьме. А потом затихать, смиряться и молча смотреть в непроглядную черноту последних дней октября, ожидая саваны ноябрьских смертей. И абрикосовая водка на столе становится поминальной.
На красно-жёлтую часть оплавленного стекла я хаотично приклеила потёртые бусины старых чёток, а в единственное углубление на чёрной его части, вставила тонкую белую свечу.
Это была лучшая моя композиция.
И последняя.
И мне она очень понравилась!
Но пусть не станет последней:)))
Удачи Вам и лёгкой руки!
А рука у Вас, действительно, лёгкая!
Декабрь - "десятый" месяц
или
Просто деканат??
Алексей Королев (Эль Тау)
летнее озерное http://www.stihi.ru/2007/01/11-2628
«лето – зима души...» с.комлев
...в этот вечер пили много у костра и не брало лихорадила тревога над травою перелога на французский лад браво а когда остыли угли и подуло с берегов вылили напареули детвору переобули закопали стариков и отчалили на ружья женщин уложив в ногах и у каждого у мужа выедала нутрь наружа мерно было слышно как сердце словно бражник в банке мельтешит у кормчего и казался падший ангел богартом из касабланки но не делал ничего и ласкал любой кивок у сосен скалы и пески и как легкие тревогу то и дело руки в воду выпускали лепестки а когда гребец ослабил хватку и спросил нельзя ли напиться вдоволь снайпер сквозь туман попал в деся...
Нет, это не мой муз! ))))
«обыгрываем слово "десять" – и это слово должно быть существенным для произведения»..:
именно "десять", а не его иноязычные синонимы типа "дека"?
Даже не знаю, зачем отвечал... ((( Расстроен я этой полемикой. (((
как-то на полемику - не очень-то...
вот формализм какой:
нет, не даёт поиграть в десятые:
счётом - октябрь и
именем - декабрь
как-то так,
ну, совсем чуть веб-врально...