Айва цветёт, теряет лепестки - у скатерти навязчивый рисунок.
"Монгол Шууданистые" мысли от тоски до гробовой доски
под мерный звон в похмельный чай смешались чайной ложкой
в стакане, где вчерашний рислинг согрелся и всё больше киснет,
пока в плавильне горизонта тает нелепых пеликанов стая.
Тлёй буду, зуб даю!
Акулий.
Не понарошку тает... вижу!
Зной приподнял над домом крышу, кипят мозги, жужжат, как улей.

Япошкой сам себя воображаю.

В медитативной тупости ножа распарываю чрево...
Рыбы... рыбе?..
Нет разницы... копчёная... давно мертва.
Дурею в её смраде адском. Похоже, так и надо мне, допился созерцатель самураев.
Чужое, распуская тело на филе, нутром топчусь и сам у рая.