Стихотворения, написанные на блиц-арену с эпиграфами - цитатами из кинофильмов.
(37) Даже маленький человек, ничего не значащий в мире, способен изменить ход будущего. «Властелин колец: Братство кольца»
Вот и ты ничего не значишь. Окатили водой: "Итак, Подпиши бумагу, иначе Будем жёстче тебя пытать!"
А вчера лишь ты был знакомым Многим жителям городка, И казалось, придут нескоро Люди чёрного воронка.
Ожидалось, конечно, ибо Наша жизнь - роса на траве. Человек не такая глыба, Чтоб незыблемым стать навек.
Кто ты был: военный, писатель, Канцелярские вёл дела? Сколько крови в тебе, приятель! Полнокровною жизнь была!
А теперь - подсохшие лужи: Чай, повытекла, да не вся. И всего-то, приятель, нужно: На иных живых донося,
Протокол, что составлен гладко, Аккуратнее не слепить! - Личной подписью для порядка Подтвердить, утвердить, скрепить.
Все ответы перебираешь: Нету толку в них, всё не то! Сам себя ты зря обеляешь, Ты для многих теперь никто!
И спасать не придут, покуда Человек опаской горбат. Время Каина и Иуды С колокольни свергло набат.
Ну так что же теперь? Ведь проще Там, под следственною строкой, Обречённо поставить росчерк, И - покой, и - вечный покой...
Против каинов встать посметь бы, Им в глаза посмотреть посметь, И других уберечь от смерти, О свою опираясь смерть.
(6) Те мои пациенты, которых я заставлял читать «Правду», теряли в весе. "Собачье сердце"
Новости медицинской науки
Хотите приблизиться к невесомости? Боитесь излишне прибавить в весе? Читайте передовицы и новости В любой, хоть даже советской, прессе!
А будет когда-то (наука двигает Такие громадные шестерёнки, Что рано ли, поздно, что-то да выгорит, И тут уж нельзя остаться в сторонке!) -
Да, будет, поверьте! Приспеет вскорости, Возможно, и в этом тысячелетии: Подобно вьюнку без стыда и совести Повсюду опутают нас Литсети!
Тогда уж стройны вы станете запросто, И сбросите в весе всенепременно! Куда ж вас послать, сирота казанская? Да вот же, хотя бы и "Блиц-арена":
Вам в качестве средства гомеопатии, По строчке в неделю, не слишком рьяно, Я буду советовать как читателю Стишата знакомого графомана!
(80) У вас нет такого же, только без крыльев?"Бриллиантовая рука"
"У советских собственная гордость..."
О, блажь кинематографа простецкая, О, реквизита тонкая основа! Тот самый конь, что мучил Новосельцева, Встречает на прилавке Горбункова!
И Горбунков, чтобы не впасть в тоскливое Глухое дежавю, для продавщицы Задачу ставит: "Дайте-ка бескрылого!" - Он знает, что такому не случиться!
Он всюду лепит чуждую традицию, Отправит в ступор просьбами любого! Да, Горбунков, пожалуй, заграницею И впрямь за бриллианты завербован!
Но не пробить буржуйскими замашками Ту девушку, трудящуюся в ЦУМе! Почует гордость за Союз за нашенский, И спросит: "Вам в пальто, или в костюме?"
(65) Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – это науке неизвестно! "Карнавальная ночь"
Ошибочка вышла? Летняя ария товарища Огурцова
Я стою без зонта под дождём, Я ломаю в отчаянье руки. Ах, напрасно я был убеждён Во всесилии нашей науки!
Вам, синоптики, впору носить Лицемерные лживые маски, Не прогнозы вещать по Руси - Наполнять бы каналы на Марсе!
И не нужно теперь объяснять, Дескать, братцы, ошибочка вышла, Дескать, братцы, на то и весна, Чтобы сеять сюрпризами свыше!
Ах, вода! Холодна, словно лёд! Осмеяв все синоптиков ляпы, Затекает за шиворот, льёт По полям увядающим шляпы.
От дождя мой портфельчик разбух, Трудно с ним оставаться в обнимку! Достаю я "досадный гроссбух", Принимаюсь строчить анонимку!
Насылаете дождик на нас - Будет вывод мой с "галочкой" жирной Пролетарски-коротким: "На Марс!" - Вот и снимем вопросец о жизни!
Не прощу, не прощу ни за что! Всколыхну-ка народные массы! Так! Высоцкий писал в "Спортлото", Напишу-ка я Илону Маску!
(4) Киса, разрешите спросить вас как художник художника. Вы рисовать умеете? "12 стульев"
Дожили!
Дожили! Каждый художник, Даже приняв пол-литра, Гуглить сначала должен, Что такое палитра.
Что он рисует? Лица? Пиццы? Цветные листья? Зря сказала Алиса, Что же такое кисти.
"Модно, умно и тонко! В самом волшебном вкусе!" – Молвит Яндекс-колонка, Или VK с Марусей.
Круче Мадонны рыло, Что на холсте смеётся, Ибо ИИ – мерило Чести и благородства!
Шок в глубинном народе: Истины не изведав, Прётся на пароходе "Сеятель" новых трендов.
Воет кликуша некий: "Полноте! Он же гений!" Вот и реку про реку Этих срамных творений,
Вам, как критику критик, Сев-обалдев на мели: Как мы раньше, скажите, Критиковать умели?
(2) Любой идиот может ввести закадровый голос, чтобы объяснить мысли героя. «Адаптация»
Так вот вы откуда!
Снимаешь кино - и не знаешь, во что это выльется... Он думал, свой "Опель" гоня по немецким полям: "Так вот вы откуда пошли, анекдоты о Штирлице! Виновен не Штирлиц, виновен Ефим Копелян!"
Тот голос за кадром – дурных анекдотов зачатие: Он всё в идиотских подробностях всем объяснял. Ах, если б Щусёнок отделал его окончательно! Да жаль, что Щусёнок о Штирлице вовсе не знал...
А встречь анекдоты идут бесконечными списками. В душе у Исаева - хмурый сырой неуют, Вскипают в душе настроения анти-ефимские, Но это чревато: поди, в Литсетях заклюют!
Ведь можно же было всё это отснять по-серьёзному, И Мюллер бы шеей не дёргал, сомнениям в такт... Так вот же, позвала Ефима Татьяна Лиознова, Хоть Тихонов чуял за Штирлица: что-то не так!
А что, если был бы закадровым голос Леонова? Леонов Евгений – ни разу в кино не Ефим. Озвучил же очень изящно медведя смышлёного, И редко глумятся в смешных анекдотах над ним.
Тасует колоду: а что, если голос Ливанова? И вдруг осознает, о прошлом вздохнув тяжело, Что в "Опеле" рядом Чапаев Василий Иванович Твердит, что закадровый голос – не главное зло.
Настанет же век малахольный, чумной и безбашенный, Маляр-неумёха возьмётся за яркую кисть, И грустно пойдёт коридорами Штирлиц раскрашенный. Пока чёрно-бел, насладиться кино торопись!
(15) Распространите среди жильцов нашего ЖЭКа. А если не будут брать — отключим газ! «Бриллиантовая рука»
Водокачка
В тренде народного уважения, Хоть широко берите, хоть узко - Распространённые предложения Про лотерейный билет в нагрузку.
Пачку билетов возьмёте - радуйтесь: Скрыть удалось от жены заначку! Может, получите бухту рабицы, Может, получите водокачку!
Видишь: тряся сундуками к вечеру, Всем миллионы суля неслабо, Круглые очи сделал Пореченков? (Поднадоело пиарить "Рябу").
Сладко лелеять мечты халявные! Дело-то правильное, простое: Взяли билеты - и мы здесь главные, Те, кто отринул - люди в отстое!
Выкупил лишний билетик - умница! Ну, а за пачку - вдвойне воздастся! Тех же, кто смуту сеет на улице, Газа лишим. А может, гражданства.
Проще ломать под сурдинку дурочку. Думать же вредно вообще, тем паче - Что на кону лотерей, задуматься, И для чего она, водокачка?
(60) — У кого нога? — Этa нога — у того, у кого надо нога. "Берегись автомобиля"
Я одну мечту, скрывая, нежу, Что я сердцем чист. Но и я кого-нибудь зарежу Под осенний свист.
Есенин
Узы
Узы знакомства сильней законов логики и морали. Мы доверяем часто знакомым, как бы они ни врали.
Нам от симпатий трудно отвлечься, мы и тогда упорны, если заставят факты отречься от мелодрам с попкорном:
"Он был не вор, пока не поймали, верный портрет рисуйте! Деточкин – пусть виноват формально, не виноват – по сути!"
Что тут сказать? Не первое лето слушаем сказки эти в блогах и месседжах Интернета с тегом #онижедети!
Следствие тонко канву сплетает: отроков не пугайте! – где пешеходов, резвясь, сметают отроки на "Бугатти".
Случай иной – и "по полной", паря, жёстко в вину вмѣниша. Тщетно рычал Джигурда опальный: "Там, за рулём, не Миша!
Там на ноге видны казакины, белый рукав короткий! А Михаил в пиджаке, невинный, мается в околотке.
И на ногах у него – ботинки, эта нога – не Миши! Вот вам и сходится по картинке: тот виновник давнишний –
не Гражданин, не Поэт, поймите! Это же всё подстава!" В поиске истин по тонкой нити ходит римское право.
Вот вам пример: студент, не замечен, не состоял, не постил, не учинял крамольные речи. Что же случилось после?
Бабушку, лёгок был на помине – взял, топором пристукнул! В каждом порядочном гражданине тайно живёт преступник.
Так же и Деточкин, лжёт начальству, и уезжает ловко то ли с больною тёткой встречаться, то ли в командировку.
Всё пасторальненко: тортик с кремом, чистые занавески... Только ведь "следователь" Ефремов – вовсе не Достоевский!
(20) У каждого свои недостатки. «В джазе только девушки»
У каждого дела запах особый. Джанни Родари
Герой не нашего времени
У каждого недостатки свои. Кто-то вступился за честь семьи, не думая о законе. Но ты не Дон Корлеоне.
Кто-то пиарится с МузТВ и сочетает природы две, ход убойно рассчитан! Но ты ещё не Кончита.
Кто-то в коттедже и в гараже, знать, сэкономив на кутеже, хранит чемоданы денег. Но ты не тот неврастеник.
Ты – работяга, обычный лох, этим для автора ты и плох, что венец геморроя – лепить из тебя героя.
Не дебошир, вполне натурал, бабок не "сделал", денег не крал, где тут судьбы основа? Что есть в тебе такого?
И не принюхаться к тонким ню- ансам: ты вышел судьбой в родню, что запретило в Раше нано-дворянство наше.
Ты для истории смачной – весь грустный сплошной недостаток есть! Воздух, пустая ниша! Кыш из кино, парниша!
(82) Хорошая это книга - эн-цик-ло-педия. Надо газеткой обернуть..."Дело было в Пенькове"
Есть многое на свете, друг Горацио, Что и не снилось нашим мудрецам. Шекспир "Гамлет", перевод Николая Полевого
Рассуждения деда об энциклопедизме
На свете много знаний ложно-мнимых. Ты слушай, да не сильно возражай! Какой дело нам до панголинов, Когда циклон сулит неурожай?
Опять-таки, какое люду дело До зиккуратов в Мексике, Перу, Когда наделы по кадастру делят, И землемер приедет поутру?
Какое дело нам до Тадж-Махала Взамен вестей из ближнего села, Коль десять вёрст почтарка отмахала И нам "Зарю"-газету принесла?
Вот, на приступок села, отдохнула, Пересказала всё, едрёна вошь! По-северному, глянь, широкоскула, Пусть не Шахерезада, ну так что ж?
Ты говоришь, что надобно стыдиться, Что нищая Расея – царство тьмы, Что те, в Европах, энциклопедисты, Намного больше ведают, чем мы.
Они, должно быть, жито сеют редко, Всё больше по ретортам, да томам. Им – ндравится. А вот она, газетка, Намного ближе приземлённым нам!
В газете всё – кто празднует, кто помер, Кому вручили вымпел за труды. Всегда другой, нежданный свежий номер, Твоим энциклопедиям – куды?
В газете пишет сельский фершел Федя, Как облегчить коровушке отёл. На что тома твоих энциклопедий? Ни печку растопить – согреть котёл,
Ни чёрту кочерга, ни Богу свечка! А вот газета - пригодится впредь, Чтоб, в небушко глядя через сердечко, В руках передовицу растереть.
(31) А по мне – так одной лучше! Хочу халву ем, хочу пряники!!! "Девчата"
Ода одиночеству
Одиночество важно, единственнолице И неспешно в ночных зеркалах отражается. Одиночество не заставляет делиться. Но оно же упорно и не умножается.
Рядом воздух никем не надышан, приятный. На серванте дневник с дорогою обложкою. Хочешь – пряник имбирный возьми, хочешь – мятный, Хочешь – кушай халву золочёною ложкою.
Хочешь – ляг отдохни, иль утешься прогулкой, Иль билетом до Сочи ли, до Евпатории. Хочешь – сладким вареньем намазанной булкой Отобедай с чайком, не считая калории.
И за всё тебе ставит оценку "отлично" Одиночество, добрый учитель вольготности. Всё разумно, размеренно, чинно, привычно, Всё не вышло из сроков означенной годности.
На пластинке акцентиком голос Эдиты В город детства зовёт, до счастливейшей тамости. А когда отдавать все залоги-кредиты? О, нескоро, нескоро! В несбыточной старости!
И косички вразлёт, будто время – игрушка. Только грустно, приветливо, будто знакомая, На тебя одинокая смотрит старушка Через улицу дней из оконца балконного.
(46) Я поняла, что нельзя бежать, нельзя бежать, когда тебя гонят."Чучело"
Стой не то, чтобы на своём – просто выживи корнем стойкости. Хорошо, если вы вдвоём: так, спина к спине, узнаём, что бежать – только шаг до пропасти. А слабо ли вперёд шагнуть по тропинке надежд беспочвенных, если вовсе отрезан путь, если взгляды упёрлись в грудь постальнее клинков отточенных?
Отступить никак не моги: источая радость элитную, пусть глумливо молчат враги, говори себе: "Не беги!" - растворяя слова молитвою. Это смерть - душой истончать до обрыва, до задыхания. В лицах - каинова печать. Но историю вновь начать сможет тот, кто решил заранее:
от дубины и от ножа, если гонят, нельзя бежать!
— Будете что-нибудь декларировать, сэр? — Да. В Англию — ни ногой! "Большой куш"
Верность традициям
Если гнездо прилепляет оса к дому, где вы родились – вот аллегория: злой англосакс свой воплощает девиз! Истинно, дьявол морской во плоти, с толстой сигарой во рту ищет: кого ещё поработить в каждом попутном порту? К смерти племён королевский компас путь пролагает в морях. Рынок невольничий опытный глаз ценит на первых порах, пряности – после, сокровища недр, толстые бивни слонов. Кто бы ты ни был, сипай или негр – нрав англосакса не нов: плётка расскажет понятней, резвей лишних досужих речей: мысли о личной свободе развей, помни сквозь кровь горячей, кто здесь прислуга, а кто господин: рабствуй, тебе говорят! Всюду таков англосакс до седин, сто поколений подряд!
Что же сегодня? Утрачен канон прежних господских седин? Сунется с улицы на Альбион мира шальной гражданин, тут же, сигару в зубах пожевав, жест отчеканят рукой: "Вы возжелали не много ли прав?" – попросту: "Кто ты такой?" Да, толерантность как будто в чести, вот же, наивный каприз: в кресле Премьера, – корона, прости! – миллионер-индуист. Но, приходя, ты не станешь никак равным для мира господ: будь ты богат, или вовсе бедняк, в Англии – только в расход! В топку прогресса, в шальной паровоз, где заправляет Молох, тот, что грохочет уже без колёс пузом по рельсам эпох. Здесь примечают запчасти, "мозги", но не тебя самого. Что? Привечают? Не слушай! Беги! Траурно их торжество!
Зала возвратной таможни, химер в спину десяток-дугой. — Что-нибудь задекларировать, сэр? — В Англию — ни ногой!
