Он резко проснулся, не открывая глаза, подумал: " Четыре. Каждый божий... Каждую чёртову ночь просыпаюсь в волчий час. Господи, когда же это закончится? " Чертыхался, но сам- то знал: никогда. Жизнь изменилась с тех пор, как к нему во сне пришёл тот тип: интеллигентный мужчина, лет пятидесяти пяти- шестидесяти. В чёрном костюме, на голове ермолка и, конечно же, профессорская бородка клинышком.
Вообще- то в начале, то есть с тех пор как он стал видеть сны и запоминать их, он часто видел двух мужчин висящих в воздухе. Причём левый висел на сантиметров тридцать выше правого. За спиной у обоих были крылья, вниз из тел опускались извивающиеся трубы, наподобие шлангов толщиной с руку. Трубы, в свою очередь, входили в прямоугольные ящики как из- под телевизоров.
В первый раз он проснулся с легким чувством шока, не понял: что бы это значило. Потом, придя в себя, стал потихоньку разбираться в деталях: мужчины во сне ассоциируются с мышлением, мышление, которое умеет летать, скорее всего- интуиция. Так как интуиция есть непонятный сознанию инсайт, то по трубам информация поступает в параллелепипеды разумного сознания( опять же сознание можно сравнить с понятным кубом по мнению алхимиков средневековья, то есть квадратура круга, где круг- небо, оно же бессознательное, не понятное, далекое и божественное, и квадрат - земля со всеми вытекающими из этого простыми объяснениями), которое, в свою очередь, редукционным путём разберётся в проблеме: откуда пришло, что это такое и куда дальше пойдёт.
Но всё равно- слишком общо и туманно. Можно было только сделать вывод, что что- то происходит с психикой. Вот, когда приснился профессор, как про себя он его называл, тогда жить стало легче, жить стало веселей. Они с ним вели долгие беседы. Некоторые он запоминал, даже складывалось впечатление, что он это всё и сам давно знал, другие либо сразу тонули где- то там: в бессознательном, либо всплывали несколько позже, в зависимости от обстоятельств: нужна ли была ему эта информация сей момент.
Он и раньше занимался лечением людей, обращавшихся к нему. В основном с проблемами психологического порядка, но вопросами физиологического здоровья, в таком аспекте - никогда. Иногда он ловил себя на мысли, что ему очень хочется укусить пациента или просто знакомого за щёку, или схватить его за определённый внутренний орган и сжимать что есть силы. Это его очень беспокоило и тревожило по той причине, что не было похоже на беспричинную ярость, а происходило как бы само собой во время спокойной беседы.
Профессор объяснил причину непонятного явления: " Вы чувствуете слабые или больные органы, если хотите сдавить какой- либо из них и чем сильнее, тем ярче выражена патология. Когда хотите укусить за щёку, то чувствуете бессознательно, конечно, что человек крайне упрям, самонадеян и эгоистичен. В связи с нарушениями в определённой части мозга, Вы превращаетесь в приёмник чужих болезней, лечением которых Вы и будете заниматься всю оставшуюся жизнь. Кроме этого, Роберт, ( меня оказывается так зовут, однако, в миру кличут по другому ) Вы доверяется информация о сроках жизни, по какой причине человек покинет юдоль земную. Кстати, просторечие Вам не к лицу: кличут - это про собак, людей зовут по имени, если заслуживает, то по отчеству величают. И да, я читаю Ваши мысли, потому что я в Вашем сне, а это акт бессознательного, мысли все родом оттуда.
Как Вы считаете, в чём заключается главная опасность для жизни человека? Не торопитесь, подумайте. Нет, не верно! Основную опасность несёт еда, с самого рождения человека до смертного одра. Это объясняется крайне просто: любой организм на Земле пытается избавится от присутствия чужеродного продукта внутри себя. Если разобрать пример с неорганическими предметами, то сразу видно как организм обволакивает, обеззараживает чужеродное. Еда уничтожается пищевыми соками- кислотами, которые организм вырабатывает самостоятельно, то есть затрачивает энергию. Эти затраты и состаривают тело и в конечном итоге убивают. Отношение к главному врагу человечества самое благостное: его возвеличивают, обожествляют, относятся безразлично, и лишь за редким исключением- боятся и то чаще в виде анорексии.
И так, выясняется наиглавнейший аспект в жизнедеятельности человечества, как бы это не звучало патетично или выспренне: еда! Ею можно лечить, калечить ( что происходит гораздо чаще). Как и восклицал небезызвестный персонаж трагедии: "Быть или не быть? Вот в чём вопрос.". Ну то что "не быть" не обсуждается, но, если быть некоторое время, то было бы неплохо пожить неплохо и здоровым. Улавливаете, друг мой?"
Он улавливал, но недоумевал: еда всегда казалась простой вещью, понятной. Поел, чтобы работать, либо насладиться каким- нибудь изысканным блюдом. Объесться сладостями, как он обычно шутил, мозг требует. Но определять еду как лекарство, это было что- то из ряда вон.
"Понимаю Ваше недоумение, голубчик, и принимаю как должное, ибо в жизни человечества еда играла опосредованную роль: не умереть с голоду первоначально, затем как развлечение, так как голод аппетиту не товарищ"
Задорно поблескивая стёклами очков, профессор внимательно рассматривал Роберта, заметив интерес в его глазах.
Он продолжил: "Ситуация заключается в следующем: вы сможете или вернее вы уже можете определять полезные и вредные продукты для отдельно взятого индивидуума. Я ясно выражаюсь, друг мой? Таким образом вы поможете пациенту сохранить жизнь, вернее, прожить дольше, чем он собирался, убивая себя несовместимыми продуктами. Мало того, вы сможете лечить едой, ибо у некоторых продуктов, как то: какао, мёд либо овощи, фрукты и etc есть уникальные лечебные свойства, которые помогут человеку избавиться от патологии. В ваших руках окажется сильнейшее лекарство, которое когда- либо знало человечества, почти панацея. Люди слепы и то золото, что лежит под ногами, они по своей слепоте принимают за камни и препятствие.
Только представьте себе, Роберт, вы можете вылечить рак, гипертонию, сердечную недостаточность и так далее! Избавить человека от страданий! Удел бога на грешной земле. Как? Просто! Вы определяете те продукты, которые совместимы с конкретным человеческим организмом, то есть у этого индивидуума желудочные ферменты могут переваривать без ущерба для себя только то, что вы ему посоветуете. Конечно, важно упомянуть о другом величайшем лекарстве: о воде. Только замороженная и потом размороженная вода, то есть талая, способна заменить внутриклеточную жидкость. Читаем: промыть клетку изнутри, тем самым избавив её от патологий, которые и приводят субъекта к летальному исходу раньше времени."
Получалось не сказочно, а просто невероятно волшебно, что верить приходилось с трудом. Представить себе, что страшные во всех отношениях заболевания можно вылечить едой и водой, было просто- таки невозможно! Это не укладывалось в голове Роберта аккуратной кладкой выверенных, проверенных, подтверждённых фактами мыслей- кирпичей. Дом это - не только крыша, а целое строение, включающее в себя фундамент, стены, потолок и так далее.
Свежо придание, да верится с трудом. Людей не интересовал, фигурально выражаясь, долгострой, хотелось сейчас и немедленно. Принял таблетку - здоров и опять насилуй себя до очередной дозы лекарства. Кошмар.
Это был тупик, из которого Роберт не видел разумного выхода. Люди добровольно, даже не так, а большим удовольствием шли под монастырь на убой, причём они сами же выступали в роли палача и жертвы в одном лице.
Была ещё одна проблема: как быть с уже состоявшимися патологиями? К примеру, цирроз печени морковкой или свёклой не излечить. Как говорится: " Поздно, батенька, пить "Боржоми", коли печень отвалилась!"
Роберт во сне задал вопрос профессору. Тот мгновенно выдал, с его точки зрения, простой ответ: " Роберт, человеческий мозг - генератор электрических импульсов низковольтной структуры. Вообще, любое существо живущее на земле есть электробиомашина. Соответственно, есть магнитный колебательный контур вокруг каждого внутреннего органа, в который приходит сигнал от мозга. Предположим, что Вы можете восстанавливать нарушенное энергетическое поле вокруг больного внутреннего органа, тогда, постепенно, его функции будут восстанавливаться. Собственно говоря, дело за малым: научится находить сей колебательный контур и привести резонансную частоту колебаний в норму, что и приведёт к оздоровлению организма в целом. Что Вы думаете на этот счёт, Роберт?" Он не успел ответить, так как вновь проснулся и на часах, конечно же, было четыре утра. Но Роберт не расстроился и не стал чертыхаться как прежде. Что- то новое прошелестело в глубине сознания, как будто нечто всплыло из глубин бессознательного подобно крупного глубоководного существа, которое представляло собой также некий паттерн нового умозаключения о дальнейшей жизнедеятельности.
У него началась новая жизнь. Люди, прознав про его дар, толпами ринулись в нему. Он уже не брал с них денег, ибо имя количеству эквивалента обмена было океан. В начале он лечил индивидуально, но затем, когда народ стал наплывать подобно цунами, стал арендовать залы, благо владельцы просто боялись брать с него плату.
В последний раз, когда он вышел на сцену и встал на краю сцены по обычаю раскинув руки, по залу вдруг прокатился рокот благоговейного ужаса. Именно так его психика объяснила подоплёку этого всеобщего эмоционального выплеска. Шёпот словно волны всколыхнул сидящих людей. В глазах он увидел и ужас, и раболепное почтение, которое повергает ниц целые народы, заставляя их ползать на коленях, молить о пощаде и хлебе насущном. " Крылья, " - услышал он, - " Нимб! " " Какие крылья?! Какой нимб?!" - растерянно подумал Роберт. Но люди уже в голос кричали: " Чудо, чудо!! У него божественные крылья и нимб над головой! Это бог! "
"Чёрт знает что, " - вспылил он внутри себя, - " Суггестия! Гемианоптические галлюцинации." Но толпа не остывала, а продолжала бушевать, ещё более закипая. Роберт прервал сеанс, чтобы эмоции не дошли до точки кипения и не сварили мозги пришедшим на лечение людям.
В последующие разы всё повторялось как по за ранее написанному сценарию: крики, некоторые падали в обморок, бились в припадке. В общем, стало действительно жить веселее, только несколько страшнее.
Профессор как назло не появлялся, объясниться было не с кем. Тогда Роберт нанял ассистента и попросил его понаблюдать за ним, Робертом, на сцене после выхода. Парень вроде был не из робкого десятка, с уравновешенной психикой. После выступления Роберт позвал его в гримёрку по рации. Парня долго не было, потом он, крадучись, как бы вполз в комнату, где Роберт готовился к выступлению. Сказать, что на парне лица не было, так лучше промолчать. Увалень весом под сто килограммов трясся от страха как малый ребёнок. Губы ходили ходуном и поэтому речь была несколько невнятной. Он что- то лепетал о золотых крыльях и золотой короне вокруг головы Роберта. Ещё о нестерпимом ужасе, который пронизывал всю суть психики, вызывая и неподдельный страх, и невероятное наслаждение от этого патологического, животного состояния. Когда с уголков губ паренька потекла слюна, Роберт перестал его слушать. Дело принимало неприятный оборот. Внутреннее честолюбия отказывалось верить, уничижительно высмеивая любую критику в свой адрес. " Всё хорошо, " - как бы говорило оно, - " Тебе кланяются, на тебя молятся, боятся в конце концов.Это сила! "
Но здоровая часть психики говорила совсем другое: " Это власть ничем и никем не контролируемая. Деспотия, которая закончится насилием над людьми. Берегись! " Роберт стал постоянно взывать к профессору, иногда заговариваясь, он говорил с ним вслух. Но окружающие ловили каждое его слово налету и проблем с тем, что он - неадекватен не было. Сама ситуация становилась неадекватной, его разрывало амбивалентное состояния ханжеской власти и человеколюбия. Это было просто невыносимо.
Наконец, в очередном сне появился профессор. Выглядел он не очень, не то что раньше: эдакий лощёный доцент какого- нибудь мирового университета. Поседел, постарел. Подслеповато сощурив глаза, он сказал тихим голосом: " Пора, Роберт. "
" Что пора? " - переспросил растеряно Роберт. " Пора уходить. Ты достиг вершины бытия человека, далее начинается ангельское, сверхестественное, и, следовательно, ты не можешь оставаться среди себе подобных, ибо ты не являешься им подобным. "
То что профессор перешёл с ним на "ты", почему- то более всего поразило Роберта. Как то всё встало на свои места, пришёл покой и внутреннее удовлетворение.
Утром в комнату гостиницы, где жил Роберт на период гастролей, вошла как обычно горничная. Она была наслышана, как и все в округе, о невероятных качествах Роберта, поэтому стараясь не шуметь, прокралась в комнату и со страхом уставилась на кровать. На ней лежал золотистый абрис мужского тела, объём которому придавали ярко- жёлтые волнистые линии, создавая впечатление лежащего тела, которого впрочем не было и в помине. Затем, всё растворилось в воздухе, горничная, лишившись чувств, упала в обморок.
" Нет пророка в своём отечестве. " И нет его и на всей земле, ибо " Богу - Богово, а кесарю - кесарево ".