Их было восьмеро. Семь низкорослых мальчиков и одна девочка, немного повыше остальных. Чудные босоногие малыши в пугающих масках и угрюмых одёжках. Причём костюмы сделаны нарочито несовременно, сфабрикованы под старину. Никаких резиновых клыков и плащей Дракулы с высокими воротничками. Никаких чертячьих рожек, чёрных трико скелетов, накидок призраков; фиолетовых платьиц и треугольных ведьмачьих шапочек.
Штаны и рубахи из дряхлой мешковины, выцветшие колпаки в крапинку. А маски - перекривлённые, с непропорциональными чертами, явно самодельные. Физиономии немного нелепые, но всё-таки узнаваемые: ворон, шакал, кабан, баран, козёл, осёл, жеребец. На девочке - нищенский сарафан и остроносая мордочка лани.
Каждый из детей держал в руках какой-то предмет, скрытый до поры чёрным платком.
Гротескные карлики явились вскоре после заката, помешав мне запивать острый приступ тоски первоклассным Бордо. Хотя мысли о минувшем несчастье давно удалось оттеснить в самые тёмные уголки памяти, картинки прошлого вновь воспрянули перед внутренним взором. Вероятно, наперекор излишне праздничному настроению, которым жил городок... Но не успел я толком напиться, как прозвенел мягкий колокольчик дверного звонка, отрывая меня от мрачных раздумий.
- Хотите угощений? - поинтересовался у припозднившихся молчунов, так и не дождавшись традиционного вопроса про пакости. - Станете петь песни?
- Мы будем петь и танцевать, - потупившись сказала девочка.
Голос её отчего-то прозвучал очень знакомо. Вероятно, то была одна из соседских дочерей.
- Что ж, начинайте.
- Пустите нас внутрь? - учтиво попросила она. - При освещении гораздо виднее.
И хотя ночь была достаточно ясной - полумесяц и Большая Медведица сияли в вышине - мягкий тембр её голоса вызвал в душе непонятную дрожь. Немного поколебавшись, я распахнул дверь пошире.
- Хорошо, можно и так.
Они гуськом последовали вглубь моего необычного жилища.
Дело в том, что жена, а точнее тогда ещё невеста, была начинающим архитектором. Из тех студентов, что вечно носятся с разнообразными новыми идеями, горят ими. Так, у неё существовал где-то тысяча и один прожект, касавшийся нашего будущего семейного гнёздышка, никак не меньше. То она собиралась возвести на выкупленном клочке земли маленький готический замок, а то и вовсе соорудить гнездо на дереве. Помнится, возникали ещё замыслы купольного дома, кубического, стеклянного и прочая, и прочая. В конце концов, бюджет позволил нам построить лишь небольшую имитацию дворца Соломона, - продолговатое двухэтажное здание характерной формы, с короткой парадной лестницей, двумя медными столбами на крыльце и внушительной дверью. Комнаты, спальня, две ванны... ну и, конечно, главное нынешнее достояние жилища - гостиная, в которую, собственно, я и провёл зооморфных ряженых.
Две солидные электроменоры, расположенные справа и слева от входа, увенчивались лампами, имитирующими поддразнивающее полыхание свечей. Они особым образом освещали помещение, напоминающее не столько холл, сколько сокровищницу.
Высокий потолок обозначал космос. На нём изобразили звёздную карту северного полушария, нарисованную некогда Дюрером на основании птолемеевского Альмагеста. Тридцать три созвездия, среди которых выделялись двенадцать знаков Зодиака. Стены живописали мир иллюзорной античной повседневности. Их украсили копиями старинных фресок на бытовые, мифологические и аллегорические сюжеты. Особенно внимание привлекала группа жутких хтонических существ. Пол облицевали чудесной мозаикой со знаменитым сюжетом - Тесей убивает Минотавра в центре лабиринта. Предельный символ жизненного пути. Вдоль стен расставили утончённые столики, богато орнаментированные алебастровые ларцы, фаянсовые вазы, глиняные ритоны, статуэтки богов... и прочие подобные поделки.
Жена умерла слишком рано - внутренние покои так и не успели декорировать соответствующим образом. Не обладая её знаниями, страстностью и силой воображения, я со временем попросту нанял дизайнера, который спроектировал для прочих комнат обыденный хай-тек интерьер. Лишь гостиная осталась молчаливым напоминанием о роскошном замысле эклектично и пышно обустроенного жилища.
Малышам холл явно понравился. Показалось, что они, переглядываясь между собой, одобрительно покачивали головами.
- Подходящая пещера, - удовлетворённо выразил общее мнение мальчонка-шакал, - здесь и устроимся.
Действительно. Чем не зал для праздничных мистерий?
Ребята расселись на корточках. Завёрнутые в платки предметы положили перед собой. Какое-то время провели в праздном молчании.
Колядование неожиданно затягивалось, меня начало охватывать нетерпение. Но не успел я проявить признаки раздражения, как мальчонка-козлик выхватил из-за пояса деревянную свирель и принялся задорно высвистывать ритмичную весёленькую мелодию. Простенькую, примитивную даже, но бодрящую. Под неё так и хотелось пуститься в пляс...
Первым как будто не выдержал кабанчик. Он резво выдвинулся из группы малышей. Принялся бойко притопывать на месте, характерно повизгивая, заметно входя в раж. Усиливая вскрики не вполне понятными мне воинственными жестами.
Такая выходка не осталась без последствий. Тут же навстречу ему выскочил не менее боевитый барашек. Они стали пританцовывать, передразнивая друг друга и угрожающе размахивая руками. Остальные зверята быстро присоединились к этой агрессивной пляске. Даже козлик, не прекращая играть на свирели, втесался в танцевальное столпотворение, притопывая ножками с невообразимой, как для ребёнка, частотой.
Только девочка осталась в стороне от задиристых мальчишек. Она изображала что-то иное, совершенно не связанное с мелодией. Очень женственное, утончённое... но и тревожное одновременно. Погрузившись в себя выполняла гибкие и скоординированные колебательные движения бёдрами, грудью, и поднятыми вверх руками. Поначалу мягкие, непринуждённые. Но чем дальше - тем более резкие и непредсказуемые; стихийные. До меня не сразу дошло, что она демонстрирует бесноватое пламя, где подрагивающие руки и голова - суть трепещущие язычки.
Внезапно, война зверей закончилась. Между ними словно произошло перемирие. Охотничьи сцены сменились спокойными - малыши делали вид будто сеют, собирают урожай. Мелодия также стала умиротворённой, пасторальной.
Закончив посевную, они собрались вокруг девочки. Напоминая огнепоклонников, произнесли на распев, обращаясь к ней, какую-то сложнозарифмованную тарабарщину и затихли, вероятно выдерживая драматическую паузу.
- А это что значит? - недоуменно поинтересовался я.
- Терпение, - на миг отвлёкшись от лицедейства, одёрнула девочка. Её резковатый возглас тут же напомнил мне... но нет, этого никак не могло быть.
Дети тотчас повторили хором, теперь, правда, на понятном языке:

"Древние боги жаждут вернуться.

Что предначертано - вскоре случится.

Брешь лабиринта готова замкнуться.

Павший Некрополь из тьмы возродится.

Пата, пата, пата!"

- Хм. Что ещё за древние боги такие? - удивлённо вопросил я. - И, причём тут вообще Хэллоуин?
Малышей неожиданно очень развеселил этот простой вопрос. Они разом захохотали и радостно захлопали в ладоши. Причём реготали потешно, каждый свойственным его маске-персонажу голосом - осёл иачил, жеребец ржал, кабан хрюкал, козёл мекал. Исступлённее всего заливался шакал - смех его звучал безумно заразительно. На миг даже почудилось, будто я оказался не у себя дома, а в каком-то хлеву, расположенном на задворках мира.
Но девочка тут же резко хлопнула в ладоши, и хохот разом прекратился. Козлёнок засвистел очередную резвую мелодию, а звери пустились вокруг меня стремительным хороводом, прихлопывая ладошками и звонко щёлкая пальчиками в такт.
Свирель заиграла бойчее, мелодия ускорилась. Звериные рожицы закружились всё быстрее, я словно оказался посреди дурманящей чертовской круговерти.
Меня постепенно охватила приятная расслабленность. Происходящее вокруг понемногу теряло черты реальности.
Странноватый обряд всё продолжался. Мальчишки выхватывали из-под чёрных платков разнообразные предметы, и подскакивали с ними ко мне. Ворон поднял с пола маленький зелёный кубок, и плеснул в меня водой. Жеребец поднёс оранжевую мякушку и жестом предложил угоститься. Хлебец оказалась приятным, с непривычным пикантным привкусом. Дальше - больше. Козлик накинул мне на голову пурпурный платок, баран обвил плечи бархатной багряной мантией. А осёл так и вовсе положил к ногам чрезвычайно пышный цветок белой астры.
В завершение ритуала от хоровода отделился мальчик-кабан. Произнеся какую-то короткую фразу, живо приблизился с финальным даром.
Прежде чем он всадил мне лезвие в живот по самую рукоять, я заметил, краем глаза, лишь короткий жёлтый отблеск. И только когда зверёныш отступил, опустив оружие, удалось разглядеть волнистый двусторонний клинок. Великолепный ритуальный кинжал с золотым черенком.
В первое мгновение я не ощутил ничего особенного. Не было ни боли, ни жжения. Только лишь усилилось ощущение нереальности происходящего. Но липкое и красное на руках напоминало, что всё взаправду.
"За что? Почему?.." - промелькнули в голове беспорядочные вопросы, оставшиеся, впрочем, втуне. Может статься и так, что меньше нужно было строить герметических домиков.
Ноги внезапно подкосились, я растерянно рухнул на колени. Затем, уже совершенно непроизвольно, повалился на бок.
Ещё какое-то время находясь на грани сознания, истекая кровью, глядел на пляшущие голые детские ноги, на буйное мерцание огней, на длинные егозящие тени. Словно наблюдая извечную борьбу тьмы и света. Отрешённо внимая громкому топоту и исступлённым крикам.
А между тем, вокруг меня стремительно растекался неровный красный круг.
Вскоре всё стихло.
Рядом возник шакал с голубоватым жезлом наготове. Осторожно приблизилась Лань, удерживая в руках прямоугольник зеркала. Её шёпот - далёкий, но близкий, нереальный, но реальный, чужой и, одновременно с тем, такой родной, - прозвучал особенно тепло и нежно:
- Не беспокойся, мой возлюбленный суженый, - ласково утешила она. - Близится изначальное. Как и было предсказано...
О, этот бархатистый голос! Он будоражил, уже совершенно отчётливо напоминая мелодичную речь покойницы...
В груди тотчас вспыхнула ярость - меня обманули, мной манипулировали. Эта девчонка!..
Последним усилием я протянул ладонь вверх, желая сорвать с неё звериную личину и увидеть истинное лицо юной дьяволицы. Но тщетно - организм слишком ослаб от потери крови. Приподнятая было рука беспомощно упала на пол.
Неожиданная улыбка растянулась на тонких губах юной лани. Глаза её странно расширились. Тепло их взгляда проникло в самую глубину души...
Мой рассудок тут же пронзила насквозь, словно отточенная стрела, последняя мысль: "Никакие это не маски!"

......

А первой, промелькнувшей во вновь возрождённом сознании, при виде ошеломительной бычьей рожи в зеркальном отражении, стала: "О, да. Мы вернулись!"