Иногда время сворачивается клубком и дремлет, кусая себя за хвост. Прошлое и будущее исчезают, растворяясь в закате, и ты уже не понимаешь, каким ветром тебя занесло в сумеречный луна-парк и зачем ты стоишь в очереди к страшному аттракциону «Родео». Не помнишь, кто ты и где твой дом, и что за город спит вдали под хрустальным ночным небом. С твоего места видны только верхушки труб. Они курятся, как вулканы, извергая в дымную темноту алые клубы огня. А над головой небосклон — закопченное стекло, за которым красными лампочками горят звезды.
«Кто выдумал этот удивительный мир? - мог бы спросить Янник. — Отчего он такой контрастный, черно-багровый, как написанная кровью картина?» Но вместо этого он думал: «Мне здесь не нравится». Мальчик беспомощно застыл у самого ограждения, держа за руку старшую сестру и не решаясь взглянуть в бездонную яму у своих ног. Его пугал огромный бык с рубиновыми глазами — то ли механический, то ли живой. Гигантский зверь шевелил ушами и дергал хвостом, как настоящий, его темная шкура блестела, точно смазанная жиром, спина выгибалась, а увенчанная острыми рогами голова поворачивалась из стороны в сторону. При этом вместо ног у монстра была металлическая подставка, которая пружинила и ходила ходуном в отчаянном усилии скинуть оседлавшего быка мальчишку. Тот изо всех сил цеплялся за холку, молотя пятками по твердым бокам... Минута — и наездник, не удержав равновесие, с криком полетел в яму.
Точно срезанный бритвой, крик оборвался. Раздался тихий всплеск и какой-то плотоядный, чавкающий звук. Янник зажмурил глаза.
Смотритель аттракциона — смуглый парень в ковбойской шляпе — с улыбкой отодвинул ограждение.
- Кто следующий?
Цепким взглядом, как гарпуном, он выхватил из толпы Янникову сестру.
- Твоя очередь.
- Нет.
Выпустив ладошку брата, девочка попыталась убежать, но споткнулась. Ноги не слушались, точно загипнотизированные лже-ковбоем, они сами внесли ее за ограду.
- Я не хочу кататься.
Смотритель аттракциона широко улыбнулся и покачал головой, словно дивясь ее наивности.
- Милая, у тебя нет выбора.
Сестра Янника упрямо закусила губу.
- Нет, есть, - выкрикнула она ковбою в лицо и прыгнула в яму.
Всплеск. Сытое чавкание исполинского земляного червя. Из глубины потянуло холодом и гнилью, как из затхлого, заплесневелого погреба или колодца со стоячей водой.
Янник отшатнулся, но дудочка Крысолова уже звучала в его голове, заставляя шагать вперед, все ближе и ближе к жуткой яме, к подножию быка с адским пламенем в глазах.
Все ярче ухмылка смотрителя.
- Тоже хочешь прыгнуть?
- А что там? - спросил Янник, замирая в предчувствии ответа.
- Там — смерть.
- Тогда какая разница, прыгну я сейчас или упаду через несколько минут?
- Пока ты сидишь на быке — ты живешь, - сказал смотритель. - Пока борешься — ты жив. Ну что, дружок, - обратился он к притихшему мальчику, - будешь кататься?
И Янник решился.
- Буду.
Лже-ковбой помог ему взобраться на жесткую кожаную спину, которая тут же выгнулась под ним, как сотрясаемая подземными толчками гора. Скрипнула металлическая подставка. Пар вырвался из ноздрей чудовища. Бык заревел громовым голосом, засвистел, будто паровоз, и резкий толчок едва не сбросил мальчика в пропасть. Сознание Янника раздвоилось. Одна его часть продолжала хвататься за бычью шею, срывая ногти, обдирая до мяса подушечки пальцев, выворачивая суставы. Горошинами катились секунды. А другая — убаюканная нежной колыбельной, плыла в потоке времени, неспешном, как равнинная река. Горел желтоватый ночник. Молодая женщина, светлая лицом, укачивала Янника на руках.
- Сынок... сыночек... Ты только живи, сынок, - шептала она. - Только держись... Я не могу потерять еще и тебя.
Время укусило себя за хвост. Одна половина Янника боролась, испуганно цепляясь за жизнь, а другая — сладко дремала, качаясь на волнах любви.
«... и ты держись... мама!»