[i]Падшие ангелы живут среди людей отдельными общинами. У них жестокие правила и законы, и свои представления о морали. В их сердцах давно поселилась тьма, и там нет места любви и человечности. Чистая кровь - единственное, что представляет для них ценность, ведь от кровосмешения клан неизбежно вымирает, а вместо ангелов рождаются низшие демоны. Поэтому, когда судьба даёт им шанс в лице девушки Натаниэль, рождённой от благословения Светлого ангела - за ней начинается настоящая охота. Однако в дело неожиданно вмешивается любовь, которая ломает древние устои, и заставляет Падших взглянуть другими глазами на мир вокруг.
[size=14][size=15][size=14]
Пролог
— Вы так редко меня навещаете, — Касиэра приобняла дочь за плечи и коснулась лба нежным поцелуем. — С тех пор, как ты уехала, я осталась совсем одна… Они сидели на скамейке в саду под вишнёвым деревом: мать и дочь, такие непохожие друг на друга. Обе выглядели почти ровесницами, но Касиэра отличалась дивной красотой. Высокая, статная, с безупречной фигурой — она могла затмить любую королеву красоты, вышагивающую на подиуме. На фоне водопада блестящих каштановых волос, волнами спадавших по её плечам, завораживали ярко-синие глаза, глядевшие из-под густых тёмных ресниц. Чувственный рот был очерчен пухлыми розовыми губами, точёный нос, нежный подбородок и ямочки на щеках — всё это делало красоту Касиэры неотразимой. Рядом с ней невысокая, полноватая Кэт с задорным мальчишеским ёжиком волос на голове и большими голубыми глазами казалась серым мышонком. Впрочем, и её мужа Юджина тоже нельзя было назвать красавцем. Приземистый, широкоплечий, лысоватый, несмотря на свои двадцать шесть, к тому же в очках — Юджин являл собой привычный образец владельца небольшой фирмы, полжизни проводящего в офисе. — Мама, ты же знаешь, Юджин всё время занят на фирме, — виновато пробормотала девушка, крепче прижимаясь к матери и кладя голову ей на плечо. — А я постоянно прохожу обследования, и… — она замолчала, сокрушённо вздохнув. В голубых глазах проступила боль. Касиэра погладила дочь по короткому ёжику русых волос. — Почему ты так расстраиваешься? — тихо спросила она. — Вы женаты только два года. У вас обязательно будут дети, нужно только подождать. — Юджин не хочет больше ждать, — Кэт отстранилась от матери, покачав головой. — Мы любим друг друга, но боюсь, он уйдёт от меня, если я не рожу. — А что говорят врачи? — Врачи… — у девушки вырвался судорожный вздох, и голос дрогнул от отчаяния. — Они говорят, что… у меня не может быть детей, — её губы задрожали, и Кэт отвернулась, пытаясь скрыть проступившие слёзы. Касиэра вновь обняла дочь и, притянув к себе, поцеловала в макушку. Кэт закрыла лицо ладонями и вся съёжилась, превратившись вновь в маленькую, беспомощную девочку, какой Касиэра и увидела её во дворе приюта много лет назад. Что-то тогда дрогнуло в сердце молодой женщины, и она не смогла пройти мимо. Кэт было пять, когда та её удочерила и привезла сюда, в отдалённую деревню, где вырастила как свою дочь. — А где Юджин? — Касиэра повертела головой, словно пыталась отыскать мужа дочери среди деревьев в густо заросшем саду. — Он спит на веранде, — девушка достала платок, чтобы стереть бежавшие по лицу слезинки. — Восемь часов за рулём его вымотали, — она высморкалась и попыталась улыбнуться, чтобы не расстраивать мать. — Тебе тоже нужно отдохнуть. Смотри, уже темнеет, да и прохладно становится. Пойдём в дом, — Касиэра поднялась со скамейки. — Сейчас поужинаем и… — она не договорила. Тишину сумерек вдруг нарушило оглушительное карканье ворон, стаей пронесшихся над засыпающим садом. Их галдеж заставил обеих женщин невольно взглянуть вверх на темнеющее небо. Одинокий белый голубь метался в вышине, пытаясь увернуться от атаковавшей его разъярённой стаи. Чёрные птицы одна за другой кидались на свою жертву, ударяя огромными клювами в уже израненное, ослабевшее тело. Одна из ворон схватила голубя за крыло и некоторое время тащила за собой, заставив перевернуться в воздухе и беспомощно хлопать другим крылом, пока её сородичи безжалостно молотили его клювами. В конце концов, ворона выпустила жертву, и белая птица, потеряв равновесие и последние силы, камнем полетела вниз. Стая бросилась следом, но опоздала. Пролетев сквозь густые ветви колючего кустарника, голубь исчез из вида. Кэт первой очнулась от ужасного зрелища и бросилась к месту трагедии. Не обращая внимания на раздиравшие лёгкую ткань блузки колючки, она пробиралась сквозь кусты, отыскивая взглядом раненую птицу. Касиэра двигалась следом, то и дело поднимая взгляд к небу и наблюдая за стаей ворон, продолжающей медленно кружить над ними. Кэт была так увлечена поисками, что не заметила, как мать остановилась и как потемнело от ярости её красивое лицо. — Прочь! — выдохнула Касиэра почти беззвучно, коротким жестом приказав стае убираться. — Пошли прочь! Вороны смолкли на мгновение, затем с громким карканьем умчались в сторону леса. Тем временем, забравшись в самую чащу непроходимых кустов, Кэт остановилась, после чего вдруг вскрикнула и попятилась. Когда она обернулась к матери, которая её догнала, лицо девушки было белее мела, а в голубых глазах застыли потрясение и ужас. — Там… — только и смогла выдавить она, стуча зубами. — Там… человек. Касиэра нахмурилась и, обойдя дочь, застыла, разглядывая лежащего на земле окровавленного мужчину. — Принеси воды! — скомандовала она дочери, чуть подтолкнув её за плечи. — И постарайся не разбудить Юджина. Кэт неуверенно кивнула и нерешительно двинулась к дому. Пройдя несколько шагов, она уже бегом помчалась по тропинке. Касиэра проводила дочь задумчивым взглядом, потом снова обернулась к лежащему на земле мужчине. — Ориэль, — прошептала женщина, разглядывая перепачканное землёй и кровью лицо раненого. Он был одет в белоснежную тогу, которая теперь местами порвалась и пропиталась кровью. Мужчина лежал на спине, и казалось, что землю под ним устилает покрывало из таких же белоснежных пуха и перьев. И только приглядевшись, можно было понять, что это огромные крылья, сложенные за спиной. — Касикандриэра, — в ответ выдохнул ангел, с трудом приоткрыв сияющие чистым небесным светом глаза. — Зачем ты здесь? — женщина приблизилась, но всё ещё не решалась прикоснуться к раненому, окутанному слепящим ореолом света. Только склонилась над ним, с тревогой вглядываясь в прекрасные черты лица. — Срок приближается… — шепнул Ориэль одними губами и на его гладком, как мрамор, лбу появились морщинки. — Уже скоро… — он не договорил. Вернулась Кэт, принесла стакан воды в дрожащих руках. Не дожидаясь указаний матери, девушка склонилась над раненым и, приподняв ему голову, поднесла краешек стакана к его губам. Ориэль сделал глоток, но прежде чем Кэт отстранилась, он сжал стакан раненой рукой, выплеснув из него всю воду. Кровь ручейком потекла по его запястью и закапала в пустой стакан. Стекло замерцало ярким огнём и на глазах смялось, подобно листку бумаги, превратившись в камень из чистого лунного света. Ангел сжал камень в кулаке, а когда разжал пальцы, на его ладони очутился медальон в форме птичьей лапы, держащей в своих коготках «лунный» камень. Молча он протянул медальон девушке. Та поняла, приняв из его рук подарок. — Спасибо! — растерянно пробормотала Кэт. Ориэль не ответил. Он несколько мгновений смотрел в глаза девушке, затем улыбнулся, и его ладонь мягко прикоснулась к её животу. — Натаниэль… Назови её Натаниэль… — сорвалось с его губ, прежде чем они застыли навсегда. Его рука бессильно упала. Взгляд потух. Тело ангела замерцало в лёгкой голубой дымке и очень скоро растворилось в ней, исчезнув без следа.
Глава 1. Загадки повсюду
— Проснись, Натаниэль! Проснись!.. — голос Касиэры звучал, словно набатный колокол, проникая прямо в чудесный сон, которым наслаждалась Натаниэль. В этом сне её обнимал Андрес — прекрасный принц, являющийся к ней в ночных видениях. Они сидели на берегу реки и… — Проснись, Натаниэль! — видение померкло, растворившись в предрассветных сумерках. — Медальон!.. Надень медальон!.. — О, нет!!! — Натаниэль открыла глаза и поморщилась. Такой чудесный сон!.. И опять всё испортила Касиэра со своим медальоном! Интересно, и долго ей будет сниться этот кошмар? Касиэры уже год нет в живых, но это не мешает ей почти каждую ночь напоминать девушке о дурацкой безделушке, которая досталась ей от матери. Натаниэль вздохнула и перевернулась на другой бок. Её мысли тут же вернулись к молодому человеку, который как раз собирался её поцеловать, прежде чем вмешался злополучный голос. Немного помечтав о красавчике Андресе, девушка поняла, что уже не уснёт. Она встала с кровати и подошла к окну. Был туманный серый рассвет. И хотя погода всё ещё была весенней, лето вступало в свои права. Над бескрайними полями кружила стая ворон, и их карканье было слышно даже в доме. Накинув халат и шлёпанцы, Натаниэль вышла на улицу. Становилось всё светлей, но в низинах между холмов лежал плотный туман. Поёжившись от утренней сырости, девушка зевнула и направилась по тропинке в сад. Оглушительный гомон приближающейся стаи ворон заставил её поднять голову и посмотреть вверх. Вороньё чёрной тучей неслось прямо к дому. Они летели низко, едва не касаясь верхушек редких деревьев. Сначала всё это Натаниэль лишь удивило, но по мере того, как огромная стая подлетала ближе, девушка вдруг ощутила необъяснимый страх. Толком не понимая, что именно её испугало, она кинулась обратно в дом. Вороны, не сбавляя скорости, устремились за ней, но опоздали. Натаниэль успела заскочить внутрь и захлопнуть за собой дверь. Через мгновение всё пространство вокруг заполнилось оглушительным карканьем и сухим треском, с которым птицы врезались в деревянные стены дома. Оконные стёкла тут же покрылись пухом и перьями, и те, смешавшись с брызгами крови, потекли вниз, оставляя после себя ярко-алые подтёки. Почти оглохнув от птичьих криков и грохота, девушка прижалась спиной к стене, с ужасом наблюдая, как под напором обезумевших птиц одно за другим трескаются стёкла, расползаясь широкой кровавой паутиной. Окна звенели, скрипели рамы, готовые в любую минуту разлететься в щепки. Натаниэль, громко всхлипывая, судорожно озиралась по сторонам в поисках возможного укрытия. И тут её взгляд случайно упал на комод, остановившись на маленькой, покрытой изрядным слоем пыли железной шкатулке. Почти не осознавая, что делает, девушка бросилась к комоду и, схватив шкатулку, открыла её дрожащими пальцами. Высыпав на столик горсть безделушек, она отыскала среди них медальон, надела его на шею и в ту же секунду потеряла сознание.
***
Этот медальон пролежал в шкатулке шестнадцать лет. Натаниэль сегодня впервые достала его после смерти Касиэры. Он не был слишком ценным и не представлял собой какого-то художественного шедевра. Грубую серебряную цепочку венчала такая же серебряная лапа какой-то птицы. В когтях лапы был зажат гладкий, круглый, небесного цвета лунный камень. В общем, надевать подобное украшение, а тем более носить его постоянно, Натаниэль не собиралась. Правда, Касиэра настаивала на этом, когда была жива, и девушка, чтобы сделать ей приятное, а скорее всего для того, чтобы избежать лишних споров, пару раз поддалась на уговоры и надела медальон в школу. Но лишь для того, чтобы тут же спрятать его под блузку. Красоваться в классе в аляпистой, совсем немодной безделушке ей не хотелось. Когда Касиэра заболела и уже не могла вставать, она опять заговорила про медальон. Сказала, что тот представляет собой семейную реликвию, которую ни в коем случае нельзя никому отдавать. Даже заставила поклясться, что после её смерти девушка будет беречь вещицу как зеницу ока. Не желая спорить с умирающей, Натаниэль дала клятву. После того, как при пожаре погибли её родители, девушка жила в деревне у Касиэры, которую Натаниэль всегда считала матерью, потому что своих родителей почти не помнила. Да и Касиэра относилась к Натаниэль, как ко второй приёмной дочери, о которой заботилась так же, как когда-то о Кэт. Кроме того, Касиэра нисколько не изменилась за эти годы, как будто время обходило её стороной, не решаясь коснуться столь безупречной красоты. И если бы не змея, которая её укусила, женщина до сих пор оставалась бы молодой и полной сил. Но вышло так, что судьба забрала у Натаниэль последнего родного человека. Они вместе возвращались домой с прогулки, когда это случилось. Шли по берегу реки, потом решили немного передохнуть на сложенных брёвнах возле моста. Не успели присесть, как раздался крик Касиэры. Она схватилась за лодыжку, на которой виднелись две кровоточащие ранки. Оказалось, что её укусила змея. Обыкновенная гадюка, которая пряталась между брёвен. Помощь оказали сразу. Натаниэль сбегала за доктором, который ввёл противоядие, но здоровье Касиэры с тех пор сильно пошатнулось. Организм почему-то не мог справиться с воздействием яда, и женщина угасала на глазах. Однажды утром у неё уже не хватило сил подняться с постели, и через несколько дней Касиэра умерла. Натаниэль не пустили на похороны. В деревне существовало строгое правило, по которому детям до восемнадцати лет запрещалось присутствовать на погребении. Девушка пыталась спорить, но Староста общины приказал запереть её в доме и никуда не выпускать до тех пор, пока не закончится церемония. Потом ей позволили сходить на кладбище, чтобы положить цветы на свежий бугорок земли, не обозначенный даже табличкой с именем усопшей. Староста тогда сказал, что у них в общине такие правила, и имена, данные на Земле, не имеют ничего общего с именами, данными на Небесах. Поэтому нет смысла устанавливать надгробия и таблички. Самое страшное, что и у родителей Натаниэль тоже не было приличной могилки. Они сгорели в собственном доме, и их тела просто смешались с пеплом пожарища. Натаниэль была ещё маленькой, когда дом загорелся. Она почти ничего не помнила. Только непроглядную, чёрную ночь, страшное зарево пламени и звон разбитого стекла. И ещё маму, которая надела на её голую шейку тот самый медальон, сунула его девочке под пижаму и, закутав в одеяло, выбросила малышку в окно из горящего дома. Сама выбраться не успела. Как и отец, останки которого так и не нашли. Дом обрушился, навсегда похоронив под собой обоих родителей. Натаниэль так никогда и не узнала, из-за чего случился пожар. Её нашли соседи, а под утро приехала Касиэра и забрала девочку к себе. С тех пор они так и жили. Деревушка была небольшой — всего два десятка домов — и стояла у самого леса. Дорога к ней шла через обширные поля, вдоль узенькой речки, заросшей кувшинками и камышами. Народ в деревне жил обособленно, чужаков не любил, а к гостям относился настороженно. Детей в школу, в город, возил специальный автобус, а магазин и почтовое отделение находились в трёх километрах, в соседнем посёлке. Впрочем, такая отдалённость от цивилизации всех устраивала, потому что люди в деревне были не бедными — у всех по машине, а то и по две. Так что никаких неудобств никто не испытывал. Заправлял в деревне староста. Он решал все споры, оформлял браки, свидетельствовал рождение и смерть, а также распоряжался на праздниках и похоронах. В общем, заменял собой всех чиновников сразу. Звали его Афаэл. Вся община деревни его уважала и слушалась. Впрочем, Натаниэль почти не общалась со старостой. Так, пару раз забегала к нему домой, чтобы передать домашнее задание его детям, которые учились с ней в одном классе: близнецам Лайле и Сандалу. У них, как и у самой Натаниэль, не было матери: она умерла, едва они родились. В деревне вообще жили преимущественно мужчины, которые всем и распоряжались. Они составляли собой совет общины и устанавливали местные правила. Что касается детей, то здесь тоже преобладали мальчики, поэтому у Натаниэль, кроме Лайлы, подруг больше не было. Да и Лайлу она видела чаще всего в школе, так как Афаэл не позволял детям праздно шататься по улице, загружая их работой по дому и на ферме.
***
Натаниэль очнулась от тупой боли во всём теле и медленно открыла глаза. Её шёлковые белокурые волосы упали на лицо, мешая разглядеть мир вокруг. С трудом приподняв чуть дрожащую руку, девушка убрала с глаз длинную чёлку и огляделась. Обнаружив, что лежит на полу посреди комнаты, Натаниэль попыталась встать. Морщась от слабости и тупой боли в затылке, держась за краешек стоявшего рядом стула, она неуверенно поднялась на ноги. Комнату озарял яркий солнечный свет, делая видимыми пылинки, летающие в воздухе. В саду за окном безмятежно щебетали птицы, покачиваясь на тонких ветках усыпанной ягодами вишни. Обведя взглядом комнату, девушка потёрла виски и зажмурилась, пытаясь вспомнить подробности своего обморока. Перед её мысленным взором тут же возникла стая безумных птиц, чёрным ураганом обрушившихся на дом. Едва порозовевшие щёки Натаниэль вновь приобрели болезненный желтоватый оттенок, а лоб покрылся холодной испариной. С трудом преодолев подступивший приступ паники, девушка глубоко вздохнула, стараясь мыслить более здраво. Она ещё раз осмотрела комнату и решительно направилась к дверям. Оказавшись в саду, среди мирно зеленеющих трав и пёстрого ковра греющихся на солнышке цветов, Натаниэль почувствовала себя гораздо лучше. Радуясь тёплому ветру, обдувающему влажный лоб, она не торопясь обогнула дом, внимательно разглядывая стены и окна. Всё выглядело совершенно обыденно. Нигде не было ни малейших признаков того, что на её жилище кто-либо посягал. Окна блестели прозрачной чистотой, на окрашенных деревянных стенах дома ни единого пятнышка. Перьев и пуха девушка тоже не обнаружила. Облегчённо вздохнув, Натаниэль вернулась в дом. Приняла таблетку обезболивающего и только тогда сообразила посмотреть на часы. Те показывали восемь утра. Вспомнив о том, что сегодня важная контрольная по иностранному языку, от которой будет зависеть её итоговый балл, девушка засобиралась в школу. Быстренько умывшись и переодевшись, она сгребла со стола учебники и, сунув их в сумку, бросилась бегом к остановке школьного автобуса.
***
— Да прекрати ты в этом копаться, всё равно ничего уже не исправишь! — Лайла решительно убрала книгу из-под носа Натаниэль, которая пыталась сопоставить ответы контрольной с теми, что были написаны в учебнике. — Пойдём лучше на улицу, погода такая чудесная! — На автобус не опоздайте, — пробубнил Сандал, недовольно взглянув на сестру своими серыми глазами. Лайла, почти точная копия своего брата, только в женском облике, ехидно улыбнулась, небрежно тряхнув копной тёмно-рыжих волос, крупными волнами рассыпавшимся по её плечам. — Не занудствуй, — огрызнулась она, вновь поворачиваясь к Натаниэль и помогая той собрать книги. — Сегодня пятница, — снова вмешался Сандал, едва Лайла раскрыла рот, чтобы что-то сказать. — И что? — возмутилась рыжая, обдав брата уничтожающим взглядом. — А то, что автобус уходит на пятнадцать минут раньше, — в тон ей бросил юноша, беря свою сумку и демонстративно усаживаясь на стол против девушек. — Все уже на остановке, мы одни здесь торчим. Лайла закатила глаза и, вздохнув, обвела взглядом пустой класс. — Ладно, мы сейчас, — наконец нехотя согласилась она, доставая расчёску. — Дай хоть причесаться нормально, — кое-как расчесав непослушные локоны, рыжая протянула расчёску подруге. — Тебе тоже не помешает. Натаниэль благодарно кивнула и постаралась так же быстро справиться со своей причёской, но вдруг охнула, пискнув от боли. Длинный локон белокурых волос зацепился за что-то на шее. Натаниэль сморщила хорошенькое личико, осторожно потянув локон, попавший под воротник блузки. — Что там у тебя? — Лайла вытянула шею, пытаясь разглядеть причину мучений подруги. — Не знаю… За что-то зацепилось… — девушке всё же удалось вытянуть локон, и вслед за ним из-под воротника полезла тонкой змейкой серебряная цепочка. — О, сейчас помогу, — понимающе кивнула рыжая и, аккуратно придерживая волосы подруги одной рукой, другой потянула за цепочку. Что-то тёплое скользнуло по груди Натаниэль, и наружу появился медальон с лунным камнем. Лайла удивлённо уставилась на украшение, затем так же удивлённо взглянула на подругу. — Зачем ты надела это в школу? — фыркнула она, явно разочарованная. — Это же бижутерия какая-то… Сандал, присутствующий при их разговоре, невольно заинтересовался и тоже бросил на вещицу любопытный взгляд. Брат и сестра с интересом разглядывали голубой камень, и поэтому никто из них не заметил, как неожиданно побледнела Натаниэль, вдруг вспомнив, что надела медальон во время нападения птиц. — Я… Я просто примерила и забыла снять, — выйдя из ступора, отмахнулась блондинка, поспешно отрывая волоски от серебряной цепочки. — А оправа интересная, — заметила Лайла, поймав пальчиками птичью лапу, держащую камень. — Очень необы… А-а-а! — вдруг завопила она, отскочив, как ужаленная, и согнулась, схватившись за руку, которая повисла беспомощной плетью. — Что случилось? — встрепенулся Сандал и бросился к сестре, пока Натаниэль пыталась понять, что происходит. — Руку свело! — простонала рыжая сквозь слёзы, которые от боли выступили на её глазах. — Как будто током шибануло, и теперь… не могу пошевелить… — Наверное, вчера на сенокосе перетрудилась, — пробормотал юноша, массируя руку сестре и одновременно бросая на Натаниэль какой-то странный, задумчивый взгляд. — Ну, как теперь? — после пятиминутного разогрева мышц спросил он у сестры. Лайла медленно пошевелила пальцами, потом осторожно подвигала локтем — Вроде получше, — кивнула она, переводя дыхание. — Ладно, идём, — Сандал подхватил её сумку и первым направился к дверям. — Автобус сейчас уйдёт. — Ты как? — сочувствующе поинтересовалась Натаниэль, пряча медальон под блузку и догоняя друзей. — Как будто меня кувалдой огрели, — буркнула рыжая, продолжая потирать руку. — У меня искры из глаз посыпались, когда это произошло. Думала, умру от боли. — Может, потянула вчера? — Похоже на то, — Лайла угрюмо кивнула. — Отец теперь разозлится, что я не смогу помогать. — Он у вас рабовладелец, что ли? — возмутилась Натаниэль. — Вы вообще отдыхаете? — Иногда, — рыжая криво усмехнулась, залезая в автобус. — Слушай, а на День Рождения ко мне он вас отпустит? Мы в воскресенье хотели собраться, ты помнишь? — Помню, — Лайла всё-таки улыбнулась. — Я постараюсь его уговорить, обещаю. — Хорошо, но учти: если к пяти часам вы с Сандалом не придёте, я возьму торт и сама к вам заявлюсь! Посмотрим, как Афаэл посмеет меня выгнать! — обе рассмеялись, и настроение сразу улучшилось. [size=14]
***
До деревни оставалось ещё километров пять, когда двигатель автобуса натужно заурчал; что-то заскрипело, и, дёрнувшись пару раз, машина остановилась. — Ну вот и приехали, — хмыкнула Лайла, в окно разглядывая обступивший их со всех сторон хвойный лес, примыкающий прямо к дороге. — И что теперь? — она, как и все, посмотрела на водителя, плотного и вечно угрюмого мужичка, вылезающего из автобуса. Тот открыл какую-то панель, покопался там недолго, затем сплюнул с досады и вернулся в салон. — Вылезайте! — скомандовал он школьникам, доставая из кармана мобильный. Дети, а их было человек семь, не считая Натаниэль и компании, послушно полезли из автобуса. — Через полчаса придёт другой транспорт, а вы пока проветритесь, — буркнул водитель, набирая номер. — И не вздумайте бродить по лесу! Оставайтесь возле автобуса и ждите. Младшие дети присели на обочине, прямо на траву, а Натаниэль, Лайла и Сандал остались стоять, только отошли чуть дальше. Пока водитель разговаривал по телефону, обсуждая поломку и запасной транспорт, Сандал обрывал малину с ближайших кустов. — О, смотрите! — внезапно шепнул он девушкам, указав рукой на небольшую полянку за кустами. — Какой смешной кролик! Лайла и Натаниэль тут же обернулись, разглядывая серого зверька, с увлечением поедающего какой-то корешок. Заметив ребят, кролик оторвался от своего пиршества, привстал на задние лапы и несколько секунд не мигая смотрел на компанию. Затем как ни в чём не бывало вернулся к своему занятию. — Он нас даже не боится! — с восторгом заметила Лайла, наблюдая за зверьком. — Давайте подойдём ближе? — и, не дожидаясь ответа, девушка стала осторожно обходить кусты. Сандал, в глазах которого уже зажегся охотничий огонёк, медленно двинулся за сестрой. Натаниэль ничего не оставалось, как поддаться авантюризму друзей и последовать за ними. Кролик их словно не замечал, невозмутимо продолжая трапезу. Сандал на ходу снял с себя ветровку и растянул её в руках. — Что ты задумал? — чуть слышно спросила Лайла. — Тс-с! — юноша поднёс палец ко рту, кивнув в сторону кролика. — Я хочу его поймать. Зверёк как будто услышал. Сжав в зубах обед, он неторопливыми прыжками пересёк полянку и уселся доедать под кроной небольшой ели. — Сам напрашивается! — ухмыльнулся Сандал, подступая к зверьку. Но едва парень приблизился настолько, чтобы сделать бросок, кролик нырнул под ветви лапника и запетлял между деревьев. Пробежав метров двадцать, он остановился и, зыркнув в сторону людей настороженным взглядом, вновь уселся под деревом. — Этот кролик как будто… заманивает нас… — задумчиво произнесла Натаниэль, но её никто не слушал. Брат с сестрой азартно преследовали свою добычу, шаг за шагом удаляясь всё дальше в лес…
