Я давно не смотрю в зеркала.

Не потому, что выгляжу непривлекательно. Как раз наоборот — во внешности нет совершенно никаких изъянов. Просто до озноба, до холодной струйки пота между лопатками боюсь однажды не увидеть в чуть мутноватой переливающейся глубине окружающую меня обшарпанную мебель убогой комнатушки. Страшит, что когда-нибудь вместо неё за зеркальной гладью возникнет просторный зал со стенами и полом из матово-чёрного гранита, с узкими окнами-бойницами под самым потолком. Там будет пусто и темно — только по обсидиановому алтарю вдруг пробежит тусклый серебряный блик отражённого света полной луны, зажигая символы по краям.

И тогда придут они. Слуги Дома Правящих Собак. Сперва появится ощущение чужого присутствия — совсем рядом, но сразу и не поймёшь, где. Под потолком, в вытяжке? В проёме наглухо занавешенного тяжёлой, захватанной и пыльной бархатной портьерой почти непрозрачного от грязи окна? После раздастся скрежет. Отвратительный гулкий скрежет, напоминающий лязг консервного ножа, скребущего по листу жести. Так не получится ногтями… человеческими — не получится. Этот звук будет везде: близко, далеко, вокруг, прямо надо мной…

Замру. Постараюсь даже не дышать. Но заполошный стук сердца не унять, не заставить его биться тише, не упросить остановиться, не выдавать.

Незваные гости услышат. Оттенки звуков, издаваемых пришельцами, станут более чёткими, но немного другими. Распознаваемыми. Внезапный треск чего-то лёгкого — должно быть, пластиковой решётки, закрывающей вентиляционное отверстие. Потом шелест — даже не видя, ясно представлю себе, как протискивается в узкий лаз атласное жилистое тело: сантиметр за сантиметром, кроша хрупкую штукатурку на выходе крепчайшими когтями.
Затем несколько гулких шлепков тяжёлых туш — словно шкодливый котяра стягивает увесистую индейку-бройлера с разделочного стола на кухне и роняет её на кафельный пол. Эти удары сопровождает шипение, звучащее почти ругательством. Следом — момент тишины, и тут же шум воздуха, втягиваемого и выпускаемого чуткими ноздрями.

Металлический цокот шагов когтистых лап.

Плотно зажмурюсь на бесконечно долгое мгновение абсолютного ужаса. А после, широко распахнув глаза, увижу перед собой только мрак и в нём привычные очертания чуть покосившегося шкафа и дивана. Рядом никого нет, но и цоканье когтей никуда не делось.

Сползу спиной по стене и присяду в углу, прижму колени к груди, пытаясь сделаться маленьким и незаметным… «улитка, улитка, спрячь свои рожки»…

Бесполезно. Остаётся только одно. И, чуть помешкав, решительно поднимусь на ноги, а затем медленно опущусь на четвереньки. Будут длящиеся и длящиеся секунды ломающей, выворачивающей наизнанку и рвущей на части боли. И вот он, принц Дома Правящих Собак, во всей красе — антрацитово-чёрный, огромный, лоснящийся пёс с тонким абрисом золотой короны на массивном, чуть выпуклом лбу.

Что ж, я изначально понимал — от лучших ищеек любезного дядюшки не спрятаться даже в самых удалённых мирах отражений. Но покорным бараном на заклание ни за что не стану.

К бою, охотники! Знаю, мне не победить. Но и большинство из вас сегодня не вернётся домой.