Я потянулся, зевнул, слышу, дверь скрипнула. Смотрю, мужик заходит незнакомый с девчушкой мелкой. Девчушка та, вчерашняя, я еë по ссадине на щеке узнал.... Думаю: "Неужто папаша еë спасибо сказать явился...?".
А мужик помялся немного и говорит:
- Я, это.... Щавель я. Так меня кличут.... Ты мою дочку-то вчера у оборотня отбил. Вот.... А ночью, говорят, сразился с ним и ранил.... Теперь уж он побоится соваться сюда. А ваш, этот..., говорил, что он и вовсе помрëт.... Помрëт он или нет, неизвестно.... А если нет? Как детишек-то наших уберечь...? Собрались мы и подумали, сюда-то он уж не сунется.... А работы в эту пору много, в огороде да в поле, потом.... Когда смотреть-то за ними? Да и не углядишь.... А здесь бы они были, и им защита, и у нас душа на месте.... А мы уж в долгу не останемся....
Не сразу я понял, что от меня хочет этот Щавель, а когда сообразил, удивился и даже немного возмутился....
- Ничего не выйдет, - говорю. - Я вам не нянька....
И отвернулся.

Слышу, дверь снова скрипнула, мужик ушëл, похоже. Поворачиваюсь, смотрю, верно, нет его. Ганс один. Да и тот глянул на меня как-то с укором и вслед за мужиком на улицу выскочил.
Я лежу, не встаю пока. Жду, что будет дальше....
Ганс вернулся, говорит:
- Что ты, в самом деле? Никто тебя нянчиться не заставляет. Они просто будут здесь.... До зимы надо дожить как-то. А эти обещали нас снабжать всем необходимым....
Я с лавки поднялся, к окну подошëл, на улицу выглянул, а там деревенские мужики да бабы и детишек орава целая.
Я Гансу говорю:
- Это что же получается? Я теперь тоже пастух, а это моë стадо сопливое?
- Пусть так, - сказал Ганс. - Ты только возьми пищаль, выйди, покажись им....

Пищаль я беру....
- Может, пальнуть ещё, для верности?- спрашиваю.
- Ты что, сдурел? - говорит Ганс. - Детишек перепугаешь....
Ладно.... Без стрельбы, так без стрельбы.... На улицу выхожу, Ганс за мной следом. Эти, мужики да бабы, на нас посмотрели, пошептались и расходиться стали. А детишек мелких оставили и трëх девиц постарше за мелюзгой приглядывать.

А я по сторонам смотрю, повозки нашей нигде нет, и лошадей не видать, и Яки.... Я у Ганса спросил, где они? А он мне....
- Яков в Свистуны уехал, - говорит.
- И что он там забыл? - спрашиваю.
- В гости поехал, - отвечает Ганс. - Яков себе зазнобу завëл. Ему теперь с нами не интересно....
- Вот тебе раз.... И когда это он успел? - спрашиваю дальше.
- Да, говорит, - сказал Ганс. - Когда пули отливал.... К кузнецу в это же время вдовушка одна приехала. Из Свистунов. Тут Яков с ней и познакомился. А теперь в гости поехал. Говорит, звала....
"Ничего себе, - думаю. - Быстро Яка переобулся. То всё кричал: "Язычники проклятые. Жить среди них не могу...!". А тут.... Жить среди язычников, получается, не может, а шашни с язычницей водить, может...".

Вот так за одно утро всë у нас с ног на голову перевернулось. И дальше вверх ногами так и пошло. Яка в Свистунах пропадать стал часто. Мы с Гансом вдвоëм целыми днями с мелюзгой этой.... Беспокойное, оказывается, дело охранять их. Шум, гам постоянно. С утра до вечера.... Тихо становилось, только когда мелюзгу по домам разбирали, вечером, а днëм, только если Ганс свою рукопись им читать садился. Истории разные там.... Про биндюжника, который кошель с деньгами нашëл, на радостях напился и помер. Про шлюху, которая чуть замуж за герцога не вышла.... Да и всякие другие.... Ганс читает, а эти сидят, слушают, рты раскрыв....

Зато жизнь беззаботной стала. Те три девицы, что за малышнëй следить приставлены были, и готовили нам, стирали, убирали.... Деревенские продуктов навезли.... И даже вина. Живи да радуйся.... Если б не скука смертная. Я, развлечься чтобы, на болото ходил, плясунов стрелять. Одного подстрелил. Ещё бы настрелял, да пороха стало жалко.

Об оборотне какое-то время не было слышно. Потом в Яме ребëночек пропал. Говорили все, что оборотень, мол. Только для меня эта новость сюрпризом не стала. Я знал, что он жив. На третий или на четвëртый день я сон увидел. Будто сижу я за столом, как в тот раз, когда оборотня ждал. Так же коптилочка горит, я фитилëм кренделя выкладываю, но ни Яки, ни Ганса со мной нет. Ни спящих, никаких. Да и понимаю я, что это не тот раз. Тот раз уже был.... Но сижу я так же. И жду я так же....

И вот дождался. За окном послышались шаги, а потом в ставню постучали.... И тот, кто был снаружи, голосом Пастуха сказал:
- Выходи!
"Значит, новая встреча предстоит, - думаю. - Одной кому-то показалось мало...".
- Сейчас! - говорю громко. - Только я не один буду.... Со мной огонëчек.
- Хорошо! Выходи с огонëчком! - услышал я.
Ладно.... Я пищаль беру..., а сам знаю, что она у меня предусмотрительно заряжена, фитиль поджигаю, в курок вставляю, открываю полку.... И пошëл на улицу.
А там так же, как и в прошлый раз, темно, и оборотень на прежнем месте стоит.
"Ну и хорошо, - думаю. - Значит, и окончится всë так, как и прежде....
И сам на прежнее место встал.

- Ну что? - спрашиваю. - Понравился тебе мой подарочек?
Оборотень помолчал немного.... Раздумывал, видно, над вопросом моим.
- А-а.... Ты о том, что во мне? - сказал он, наконец. - Нет. Не понравился.... Но я не в обиде. Я даже благодарен тебе. Там, на болоте, когда я лежал в луже собственной крови и думал, что сдохну, мне было жутко страшно. Ужас, до чего страшно. Но зато я понял, любой страх можно побороть ещё большим страхом. И теперь я не боюсь.... Все эти мелкие страхи ушли.... Я не боюсь, что меня узнают, не боюсь, что меня схватят, не боюсь, что в меня кинут камнем.... Случись это раньше, я б от тебя убегать не стал....

- А ты всего за три дня оклемался, - говорю, стараясь показать, что мне до его забот нет никакого дела. - Видно у оборотней раны быстро заживают.... И даже серебряная пуля тебя не берëт.
- Серебряная? - переспросил он. - Да, видно, не берëт.
- А что берëт? Чем же, тогда тебя убить можно? - спрашиваю.
- Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, чем меня убить можно? - переспрашивает он опять.
- А что? Ты чего-то боишься? - говорю.
- Ха-ха, - усмехнулся он. - Ты пытаешься хитрить.... Я не скажу..., но не потому, что боюсь, а потому, что когда я становился таким, какой я сейчас, никто не удосужился предупредить меня.... Никто не сказал, остерегайся, мол, серебряной пули. Или остерегайся мужика с топором, или бабы с ухватом, или ещё чего-нибудь. Так что не знаю я....
- А как ты таким стал? - спрашиваю.
А он мне:
- Тебе и правда интересно?
А я ему:
- Ну если тебе беседа надоела, мы можем разойтись. Или как в прошлый раз закончить....

Он помолчал немного, подумал и говорит:
- Это случилось очень давно. Я в замке жил.... Хотя я и сейчас там живу.... Но тогда я жил там, как человек, а не как зверь. У меня были слуги. У меня невеста была.... Правда из простолюдинок, но другую-то здесь взять негде.... И я вполне был доволен этой жизнью, если б не мучил меня один сон. Каждую ночь, раз от разу, я видел один и тот же сон. В этом сне я в образе зверя бегу за дедом своим.... Да что я тебе рассказываю, ты ведь его видел.... Сон с колокольчиком....

- Откуда ты знаешь? - спрашиваю.
- Знаю, - ответил он и продолжил. - Меня волновал этот сон и тревожил. Почему я зверь? Почему я бегу за своим прадедом? Куда он меня ведëт...? У самого прадеда спросить я не мог. Он к тому времени высох уже....
- Как это высох? - спрашиваю.
- Как дерево, - ответил он. - Сидит в подземелье замка потемневший и высохший.... Слишком много сил потратил на то, чтобы сделать здесь всë так, как сейчас есть.... Как его спросишь? У него даже рот не открывается. С ним не поговоришь. Поэтому я решил к ведьме за помощью обратиться....
Жила тогда одна.... Знахарка, ведунья.... Ведьма, одним словом.... К ней много народу ходило. И хвалили еë многие. Вот и я подумал, что и мне она сможет помочь. Зелье какое-нибудь даст или просто поворожит, поколдует? Всë одно, идти мне больше было не к кому....

Я отправился к ней ночью, в тайне от всех.... Вошëл в еë дом. А она взглянула на меня и принялись испуганно кричать. Она вопила: "Убирайся прочь! Изыди! Изыди!". Я пытался еë успокоить, говорил, что не причиню ей вреда. Но она не слушала. Она всë вопила и вопила.... И тогда мной овладел гнев. Разум мой помутился.... И я убил еë.... У меня был кинжал, от отца остался, им я еë и зарезал.... Когда рассудок вернулся ко мне, и я увидел, что сотворил, то испугался, вскочил на коня и поскакал обратно в замок. А по пути остановился у болота, чтобы смыть с себя ведьмину кровь или хотя бы замазать её грязью.... Чтобы слуги ничего не заподозрили....

И там, на болоте я начал меняться. Я стал превращаться в зверя. Меня всего ломало, выкручивало..... Вначале я решил, что это ведьма, умирая, успела наложить своë ведьмино проклятье, и что мне нужно поскорее вернуться в замок, под защиту прадеда, его колдовских чар. Хотя он и высох, и неизвестно, сможет ли услышать меня.... Я не знаю, я был в отчаянии.... Вдобавок конь мой меня не узнал, шарахнулся и прочь ускакал. Мне пришлось идти пешком, сначала на двух ногах, потом на четырëх. Потом опять на двух, под утро.... И хотя я остаток ночи диким зверем вокруг замка шнырял, мне неожиданно это даже понравилось.... Мне понравилось быть зверем.... Я обрëл свободу. Освободился от человеческих терзаний и сомнений. Зверю ведь не нужно контролировать своë поведение, ему всë равно, как он выглядит в глазах других....

- Подожди-ка..., - перебил я его. - Но тебе-то не всë равно. Тебе не всë равно, как ты выглядишь в глазах других. Я так понимаю. Иначе зачем тебе являться передо мной в образе Пастуха?
- Какого ещё пастуха? - сказал он раздражëнно. - Неужели ты думаешь, что я буду запоминать чей-то образ, чтобы потом в него перевоплотиться...? Это ты меня так видишь.... С моей стороны не проявлено ни малейшего старания, чтобы быть на кого-то похожим.... Ну вот.... Проклятье! Сам интересуешься и сам же взял и с мысли меня сбил...!

- Ты всю ночь бегал в образе зверя, - напомнил я.
- Да. Это так, - сказал он. - Под утро я вернул себе человеческое обличье. Но человеком не стал....
- Так это, значит, ведьма сделала тебя таким? - перебил я его снова.
- Да ну нет же, чëрт тебя побери..., - сказал он сердито. – Это же я сперва так решил.... Ну, а если подумать.... Или я родился таким, или это прадеда моего колдовство.... Он научился ему у какого-то мавра....

Ещё молодым прадед отправился в поход.... Крестовый поход.... Он мне рассказывал, но я был ещё ребëнком и плохо помню.... В Северной Африке он познакомился с одним мавром, который научил его колдовству. "Магриб", "Магриб", - повторял он часто. Где был и что делал прадед после этого я не знаю. Но вернулся он сюда уже стариком. Здесь тогда бушевала чëрная смерть. Всех подряд косила. Мои мать и отец умерли. И я должен был умереть.... Но появился прадед и вылечил меня.... Я, тогда, получается, родился второй раз.... А в третий? Когда зверем стал…? А в четвëртый совсем недавно. Можно сказать сейчас.... Благодаря тебе....

- Это всë хорошо, - говорю. - Но я хочу про прадеда твоего спросить. Это прадед твой ту сову поставил, которая мне отсюда выбраться не дала?
- Прадед. Кто же ещё? - ответил он. - Но не сам, конечно, а демоны, которые ему служили.... Спросишь почему Сова? Эта птица на нашем фамильном гербе изображена. Если бы ты подольше у замка побродил, то понял бы это. Над воротами тоже еë фигурка имеется....

- А зачем? - спрашиваю. - Зачем всë это ему было нужно...?
- К чему такие вопросы? - ответил он. - Ты желаешь понять, что ему хотелось сделать, и что у него получилось...? Можешь у него спросить, если хочешь. Он ведь до сих пор там, в подземелье, сидит.... Живой ещё…. Кажется.... Только вот сам я думаю, что если ты захочешь создать для людей рай на земле, то следует побеспокоиться, чтобы оттуда никто не смог удрать. Иначе все разбегутся.... Все до единого.

- Хорош рай, - говорю. - с плясунами, шептуньями да ещё и оборотнем впридачу....
- Ну так ты ведь должен знать, - сказал он. - Что если в огороде насажал слишком часто, то нужно потом прореживать.... Хотя я тоже, как и ты, считаю, что бежать надо от этого рая подальше.... Надоело мне здесь. Охота перестала приносить удовольствие....

- Так ты для разнообразия поохоться не на детишек, - говорю. - А на плясунов, к примеру....
- Плясуны - они мезкие, - сказал он с отвращением. - Кровь у них воняет болотной жижей. А детишки вкусные и колëсами не кидаются.
- Какими ещё колëсами? - спрашиваю.
- Да вначале, - говорит он. - Охотился я на всех подряд. Кто попадëтся.... Пока один мужик, здоровенный, колесо от телеги в меня не швырнул.... Я еле увернулся....

- Так приходится кидать в тебя всяким, - говорю. - Как ещё с тобой поступать? По-другому не получается. Поэтому и летят в твою сторону колëса или камни....
- А мне потом, - говорит он. - Визиты приходится наносить....
- Приходите, - говорю. - Мы с огонëчком гостям всегда рады.
- Неужели? - сказал он как-то хитро. - А где твой огонëчек-то? Огонëчек-то твой погас.
Я глаза опустил и внутри меня вдруг всë похолодело. Не обманул оборотень проклятый. Фитиль и правда погас....
- Это... н-ничего не значит..., - пролепетал я слишком неуверенно.
И, наверное, поэтому оборотень со злой усмешкой в голосе сказал:
- Врëшь....
И кинулся на меня....

Я почувствовал, как острые когти разрывают мне в горло..., вздрогнул и проснулся.
Глаза открыл, лежу в кромешной тьме, отдышаться не могу, и заодно думаю: "Вот учили же меня, сколько раз говорили.... Поджигай фитиль с обоих концов...".
Ну, и конечно же понял я, что оборотень не сдох. Жив он. Живой. Ничем это дьявольское отродье не возьмëшь....

Ну а потом.... Потом наступила осень. А за ней поздняя осень.... А за ней, то ли осень, то ли зима, не поймëшь. И снега вроде навалило, а на болотах лëд так толком и не встал. Лишь тонкая корочка, которая трещит под ногами, ломается. Лошадям не пройти. Ещё подождать надо.

А Ганс говорит вдруг:
- Всë.... Не будем больше ждать. Без лошадей пойдëм.
А я....
- Как же поклажа? - спрашиваю. - Много ли на себе-то упрëшь?
А он мне:
- Возмëм лишь то, что необходимо.... Или ты хочешь морозов ждать? А может, волков...?

Что тут скажешь? Всё верно. С волками вместе путешествовать удовольствия мало. Да и в морозы тоже.... А что снег глубокий, ничего страшного. Ещё осенью мы с Гансом решали, как пойдëм, если будет много снега. Я ему тогда напомнил про мужика, который по болоту в корзинах ходил, а Ганс показал мне свои старые записи и рисунки, где про северные народы написано про то, как они по снегу на деревянных досках ходят.... Почти таких же, как я во сне видел.... И как удачно.... Оказалось, что у Якиной вдовушки родственник - мужик мастеровитый. Он нам таких досок три пары смастерил. На нас с Гансом и на Яку.... Даже шкуры с мехом на нижнюю сторону набил, как у Ганса написано.

А Яка.... Он нам заявляет потом:
- Не пойду я с вами. Лошадей не хочу оставлять....
Вот так.... Лошадей, говорит. Да только меня-то не обманешь. Лошади, может, тут и причëм, но не одни они причина. К вдовушке своей Яка прикипел, вот в чём дело.... А я всë думал: "Что за монах среди нас? Оскоплëнный, что ли?". Оказалось, нет. Я его зауважал даже.... Но решил поддеть слегка.... На прощание.

- Как же, - спрашиваю. - Ты среди язычников жить-то будешь? А? ПроклятуШшие ведь они.
- А что, язычники - не люди...? - отвечает он. – Заблудшие только.... А я часовеньку выстрою.... Сам в ней буду молиться и остальных приобщу....
- Прямо как святой Вацлав..., - говорю.
А Яка отмахнулся только от меня.... Так что одна пара досок у нас оказалась свободной. И как удачно.... Мы из них сани соорудили, чтоб поклажу на горбу не тащить.

И наконец пришло наше время. Собрались мы, попрощались с теми, кто хотел с нами попрощаться.... И двинулись.... Первое время непривычно было.... Доски к ногам привязаны. Шаг совсем другой.... Потом освоился. Если бы сани за собой не тащил, было бы и вовсе хорошо.

Метели, правда, начались на второй день уже. Ветер, снег. И всё навстречу.... Ночью холодно, единственное укрытие от ветра - сани. Костëр нормальный развести не каждую ночь получается. Дров, хворосту негде взять. Повсюду гладь болота. Попадаются, конечно, островки, где кустарник и деревья растут, но не так часто, как хотелось бы....

И ещё одна напасть: Ганс кашлять начал. Всё кашляет и кашляет, кашляет и кашляет. И сам весь горячущий, хоть сковородку ставь. Застудился он, видно.... Я уж специально для него хвороста по пути нарублю и на санях везу его, чтоб перед сном Гансу погреться.... И ещё одна напасть.... Или это уже вторая получается...? Или какая...? Да и чëрт его знает. Сколько этих напастей? Не сосчитать.... Заметил я чëрную точку позади нас. Всё прямо как во сне.... На счëт страха не знаю, может и был в начале...? Но в отличие от сна, я сразу сообразил, кто идëт за нами. Оборотень, чëрт бы его побрал. Он это. Больше некому.

Сначала я подумал, что это он ради мести. Подкрадëтся ночью и убьëт меня, спящего.... А потом сон вспомнил.... Надоело ему там. На волю вырваться захотелось. А один, видно, идти не решается.... Сволочь трусливая.... Вот и тащится за нами. И вроде он не мешает, но из-за него тревожно на душе, беспокойно. Ещё бы, зверь за спиной.... Это единственное, от чего я хотел бы избавиться. Кроме саней с поклажей.

И ещё одна напасть.... Которая, слава богу, сама собой разрешилась.... Волки учуяли нас. От их воя по спине холодок. Ночью слышу, воют. Сначала вдалеке, потом всë ближе и вокруг.... Точно почуяли.... Огонь им мешает только.... Давно бы кинулись…. Да только хворосту у меня мало совсем. На всю ночь не хватит.... Я уж думал, не пальнуть ли мне из пищали? Если волки учëные и с человеком знакомы, испугаются, может? Просто Ганса будить не захотел. И так он из-за кашля своего поспать толком не может. А тут всё само собой разрешилось. Услышал я визг. Почти такой же, какой я слышал, когда оборотня подстрелил.... И всё.... Вой прекратился.

Я уж было решил, что волки разорвали его..., оборотня, то есть..., и на радостях заснул спокойным сном, но на следующий день опять позади чëрную точку увидел.

И вот настал такой момент, когда всё, как во сне, сбылось. Стою я и думаю, как от преследователя нашего избавиться, сбоку Ганс кашляет тяжело, склонясь..., я с ужасом жду того дня, когда он идти сам не сможет и мне придëтся его на санях везти..., начинается метель, и я, заметив в стороне островок из кустов и деревьев, решаю, что там заночевать будет правильно. Там от ветра укрыться можно, и дрова под рукой.

Этот день оказался последним днëм похода через заснеженные болота. Ночью Ганс разбудил меня. Костëр уже потух.
- Надо идти..., - сказал он.
- Какого чëрта? - говорю. - До утра подождать твоë рвение не может?
- Нет, - сказал он. - Я слышал лошадей. Кто-то проехал мимо.
Тут уж и мне не до сна стало. Давно я начал подозревать, что мы из западни выбрались. Сны мне сниться перестали. Или снились, но проснувшись, я их тут же забывал....
А тут такое..... Поднялся я и мы пошли. Через метель, через ветер, через тьму.

Ганс так резво вперед побежал, что я удивился даже.
- Тебе, что?! Полегчало?! - спрашиваю. Точнее, кричу на ходу.
- Да! - отвечает Ганс. Кричит, перекрикивая ветер - Полегчало...! Чувствуешь дым?!
- Нет! - кричу.
- А я чувствую! - крикнул Ганс. - Там, справа!

И ведь прав оказался. Вышли мы прямо к постоялому двору. Постучались, нам открыли. Хозяин комнату определил.... Правда, платить мне своими деньгами пришлось, Ганс вëл себя как-то странно.... Озирался всë. На вопросы не отвечал. Будто не слышал меня. Видно, полегчало ему да не совсем.

А на утро я ему говорю:
- Может, обязанности слуги я и не очень хорошо выполнял, но платить на постоялых дворах..., это не та расплата за грехи, на которую я рассчитывал….
Всю ночь эту фразу придумывал.

А Ганс мне:
- От меня-то ты что хочешь?
- Деньги, - говорю, - давай.
- У меня нет, - заявляет этот.
- Как это? - спрашиваю.
- Сам посмотри, - говорит.

Я к мешкам нашим кинулся, а там вместо вещей тряпки, рухлядь какая-то....
- А деньги где? - у Ганса спрашиваю.
- Не знаю, - отвечает он. - Может, там где ночевали, оставили?
- Что? И векселя? - спрашиваю.
- Наверно, - отвечает Ганс так спокойно, что я начал нехорошее подозревать.
- А рукописи твои? - спрашиваю. - Сундучок с принадлежностями тоже забыли?
- Да, - отвечает он.
- А перстень твой, реликвия фамильная, где? - спрашиваю дальше.
- Там же, наверное, - отвечает этот.
И тут уж я всë понял. Не Ганс это. А оборотень проклятый. Не было у Ганса никакого перстня.... Ну, может, и был, но с собой он ничего такого не возил. Так я оборотня этого раскусил.....

- И что же дальше? - спросил собеседник мой.
- Дальше было так, - говорю. - Я виду сперва не подал, а ночью привязал его к кровати крепко накрепко, и теперь он там наверху лежит....
- Что? Здесь? - спрашивает собеседник мой удивлëнно. - В этой гостинице?
- Да, - отвечаю. - И что интересно, оборотень, когда почувствовал, что привязан, стал меняться часто. То он Ганс, то Пастух, то Штырь, то зверина какая-то....

- Интересно, - подтвердил мой собеседник. - Интересно было бы на это взглянуть.
- Вот и я так подумал, - говорю. - Денег-то у меня мало совсем. А без денег какое житьë? А если клетку соорудить и оборотня на показ выставить? Многие, думаю, захотят поглядеть.
- Думаю, многие..., - говорит мой собеседник.
- Только одному справиться с этим делом непросто, - говорю. - Компаньон нужен.... Если бы ты согласился...?
- Ну а что? - говорит мой собеседник. - Деньги лëгкие. Оборотень уже пойман.... Но всё же мне нужно убедиться.... Самому, так сказать....

- Правда ли всë это? Конечно, - говорю. - Пойдëм.
На верхний этаж мы поднялись, в полумрак комнаты собеседника своего я впустил. А тот подошëл осторожно к кровати с лежащим на ней оборотнем, потом обернулся и сказал мне:
- Ты ведь говорил, что он привязан....

И в этот самый момент, пока собеседник стоял ко мне обернувшись, оборотень с кровати поднялся.... Один миг понадобился ему, чтобы перед собеседником встать и сказать:
- А он обманул.
И когда мой собеседник на оборотня посмотрел, пятясь, тот рукой..., в мгновение ставшей звериной лапой..., махнул, и у собеседника из горла хлынула кровь....
Он, за своë горло схватившись, на пол упал, а оборотень склонился над ним, и..., что он там делать стал, я видеть не захотел, отвернулся.

- У него, - говорю. - Кошель был? Сколько там?
- Сам смотри, - сказал оборотень, и что-то тяжëлое прилетело мне в спину, а потом на пол со звоном упало.
Кошель с пола я поднял, монеты в руку высыпал.
- Что-то маловато, - говорю. - Я думал, больше будет.... Но один чëрт, деньги делим пополам и.... Ты в одну сторону, я в другую....
- Какую одну? - слышу сзади. - Какую другую...? Мы теперь с тобой как два кончика у нити, куда ты, туда и я.
- Какие ещё кончики?! - сказал я сердито. И на испачканную в крови морду Ганса посмотрел. - Ты оборотень, я человек.... Какого чëрта?!
- Ну и что? - говорит этот.... - Разве так не может быть? Один кончик у ниточки замусолен, другой разлохмачен.... Что такого?

"Вот, - думаю. - Чëрт проклятый... Привязался".
- Я просто, - говорю. - Не могу тебе доверять. Я же стрелял в тебя.... Вдруг ты захочешь мне отомстить?
- Я ведь тебе отомстил уже, - сказал этот.
- И когда же? - спрашиваю.
- Тогда, - ответил этот. - Когда у тебя огонëчек погас. Помнишь?
- Так ведь это сон был, - говорю.
- Ну и что? - сказал этот. - Какая разница...?