Он прилетел и представлялся Ангелом,
Ко мне являясь в нежных воплощениях.
Всё обещал, что в райских кущах (заживо),
он для меня придержит помещение.
Был куртуазен, бел душой и перьями,
всегда советы предлагал отличные.
Всё говорил, что хуже всеневерия —
присущая мне дурь метафизичная.
Улыбчивый, непьющий, обаятельный —
толково объяснял святые истины,
к моим проблемам подходил внимательно —
рассматривал со всех сторон и пристально.

Но завизжали утром трубы ангелов
и дверь с петель сорвав, явились четверо,
все с нимбами и гордыми осанками,
с очами супер-мудрыми, победными.
Когда на крыльях у него наручники
они сомкнули с мелодичным пением,
сказали, чтобы я, на всякий случай,
всё освятила в этом помещении.
Ещё вещали — он давно разжалован,
снят с должности, понижен до чистилища.
А он, с разбитым носом, был так жалобен
и не сопротивлялся злу насилием.
Я, честно говоря, слегка опешила
(впервые видя ангела в наручниках),
но попросила документы (вежливо)...
И крылья прекратить ему выкручивать!
Они замялись, шаря в оперении,
постановление мне ткнули об аресте:
На имя Алоизия Тюленина.
Дом 7, квартира 100...
А наша - двести!