В сердце старого Арбата по соседству за стеной
В сорока пяти квадратах муж поссорился с женой.
Как примерному соседу, мне доверилась она.
Выбрать место для беседы не мешала нам стена.
Их сберечь от гадких сплетен дал себе святой обет.
Имена храню в секрете: назову их Да и Нет.

Долго с важностью павлина помыкал супругой Нет.
Да сносила всё невинно, но в процессе многих лет
Постепенно, шаг за шагом, стали зрячими глаза.
И осмелилась бедняга мужу мнение сказать:
"Знаешь, Нет, что я устала от несбыточных надежд,
Что имею очень мало модных красочных одежд.
На карманные расходы выделяешь раз в квартал,
От субботы до субботы редким гостем дома стал.
Ты за выпивкой с соседом позабыл, что я – жена.
Вместо вкусного обеда не получишь ни хрена!
Надоело жить мне, милый, в рабстве много лет подряд.
Кровососа откормила. Кончен твой патриархат!"
После первой взбучки мужу сразу стало так легко,
Словно вырвалось наружу и сбежало молоко.
У неё оно сбежало, а расхлёбывать ему.
Оглядел жену устало, сам не зная почему,
Виновато шаркнул ножкой, чуть не сделав реверанс,
Бросил взгляд побитой кошки и сказал тихонько: "Дааас"...
Всё закончилось без драки, но в душе остался след.
Нет с тех пор жене "задакал", Да твердила мужу: "Нет!"
Шугануть бы бабу с воза, чтобы ехалось легко,
Но не смог – метаморфоза приключилась с мужиком...

Здесь добавить должен малость: Нет примерным был сынком.
Послушательство впиталось с материнским молоком.
Жизнь под гнётом женских пяток он терпел, что было сил,
Но не снёс её нападок и мамане позвонил.
Долго кашлял перед трубкой, огорчил рассказом мать.
Встречу старая голубка утвердила ровно в пять.
Мать была с рожденья красной (большевистское нутро):
Над столом – иконостасно! – члены бывшего бюро.
Прапрапрадед – в декабристах, дед в ЧК служил стране,
А кумир её речистый – в строгой рамке на стене.
Дискутировать не стали, сдался маменькин сынок.
Мама, как товарищ Сталин, спела краткий монолог:
"Оставайся неприступен! Ты – мужчина или што?
Будет вякать, дай ей в бубен! Развела здесь шапито!"
После пламенной тирады и мешка бодрящих слов
Нет с решимостью гранаты был теперь на всё готов.
Обойдясь без плюрализма (тут попробуй возражать),
Сын под гимн родной Отчизны ровно в шесть покинул мать...

Он влетел к жене в экстазе. Закусивши удила,
Дал ей газу до отказа поделом и по телам...
Послушания фанатик не дошёл своей мозгой,
Что в супружеской кровати будет лишним он, изгой.
Получив от мужа в бубен, Да сбежала из дворца,
На прощанье очень грубо пыль стерев с его лица...
В дом вернулась поздно ночью. Нагулялась, видно, всласть –
Нацепив улыбку волчью, в душ галопом пронеслась.
Не лишённый подозрений, поглядел на обувь Нет
И отметил: дождь осенний не оставил мокрый след.
Шум в мозгу глубокой ночью не давал уснуть ему,
Но с рассветом он воочью разобрался, что к чему.
Зеркала окинул взглядом и бессильно заморгал:
Зацепился взгляд с досадой за ветвистые рога.
После утренней беседы, сотканной из бранных слов,
Да опять ушла к соседу, где нашла свою любовь.

Наш герой кукует с мамой не один десяток лет.
Он для мамы – самый, самый: Туз, Шестёрка и Валет.
Жизнь вольготна, просто сказка, не заботит ни фига:
Он ухожен, сыт, обласкан. И не чешутся рога.