По правде сказать, это, наверное, цикл, а не сказка. Но если Вам хватит терпения дочитать всю историю до конца, Вы поймете, почему я указала такую рубрику.

1. Принц

Вздох тревожный, печальный рассеянный взгляд,
неуверенно пальцы по карте скользят,
а в движеньях — тоска и усталость.
Избалованный старшими ласковый брат —
для стихов и цветов. Разве ты виноват,
что последней надеждою стал нам?
Для кого-то ты приз, для кого-то ты принц,
для одних ты — пьянящая власть без границ,
для иных ты — блестящее знамя,
чтобы толпы людей, осененных тобой,
добровольно и радостно ринулись в бой,
разжигая смертельное пламя.
Для народа ты — бог. Для меня — только боль.
И горит тонким лезвием тронутый бок,
перехватывает дыханье.
Я укрою тебя от людей и интриг,
возвращу тебя в царство мелодий и книг,
и никто там тебя не достанет.

2. Вечерами

На меня не глядишь, вздыхаешь: «Я беспомощный, я никчемный,
никогда не могу разобраться с этим ворохом важных дел».
И в осанке твоей проступает беззащитная обреченность
и готовность из чувства долга быть не тем, кем бы ты хотел.
Ты родившийся всем на радость, возраставший в любви и ласке,
выпрямляясь, лицо подставляешь раскаленному ветру войны,
и уже перед сном читаешь ты отнюдь не стихи и сказки…
Но когда-то я тоже думал, что такие, как ты, не нужны:
избалованные, о горе и страданьях людских не знают,
лепестки цветов устилают их сияющие пути,
и на них изливается роскошь, и судьба у них золотая…
А теперь от тоски и боли я хотел бы тебя спасти.

3. Дорога перед нами

Только выжженные деревни, кровью залитый мертвый город,
и к ногам твоим сытым драконом лег устало тяжелый бой.
Ты движением королевским поправляешь помятый ворот
и вздыхаешь: «Так было нужно, чтобы встретились мы с тобой».
Да, за эту нежданную встречу мы высокую цену платим
смертью, горем, чужой бедою, беспросветностью темноты.
Выжигает сады столицы и душистые нивы пламя,
но зато в этом злом кошмаре будешь рядом со мною ты.
Как ни коротки передышки, как ни жалки наши старанья,
не померкнут на небе звезды, не тускнеют цветы в пыли,
на рассвете щебечут птицы, беззаботностью сердце раня,
и лежит перед нами дорога, чтоб мы вместе по ней прошли.

4. Теплая ночь

Летняя ночь ароматна, сладка, легка —
теплый глоток вина в яшмовой лунной чаше.
Мир утихает в мягких небесных руках,
и каждый сон бисером звездным украшен,
вышит неверным движеньем мотылька.
Видишь, твое правленье — небесный дар:
мир, тишина, покой, достаток, благословенье.
Посмотри, как ясно сияет твоя звезда,
как разбегаются, прячась в щелях и канавах тени
перед твоим лицом, самый милостивый государь.
О, не смотри так кисло, а просто верь:
я никогда не лгу. Не говорю всей правды
лишь для того, чтобы твой белоснежный свет
не омрачался мерзким людским лукавством,
чтоб ничего не разрушить в твоем естестве.

…Ради тебя убивать — как я мог посметь?
Если узнаешь, скажешь, что я безумен.
А разве за эту улыбку не стоит пойти на смерть?
Я бы и сам, не сомневаясь, умер,
но мне надо жить и тебя охранять во тьме.

5. Раннее утро

Раннее утро приносит свои заботы.
В зал вступаешь — собранный, очень строгий.
Ты вникаешь внимательно в их отчеты:
доверять одному опасно — выслушай многих.
Так правители прежних времен наставляли
неразумных беспечных своих потомков.
Ты задумался, снова глядишь печально:
как составить целое из обломков?
И немой вопрос мне украдкой кинешь,
открывая словарь наших знаков тайных.
Я ловлю твой взгляд — этот сладкий финик,
чтоб никто другой не поймал случайно.

Но они так мнительны, так ревнивы,
так хотят к тебе подобраться ближе…
Их пути и путы плетутся криво,
но узлы плетенья насквозь я вижу.
Кто посмел посягать на твою свободу,
кто решался нарушить твою безмятежность,
канули в забвенья густую воду,
рухнули во тьму, где зубовный скрежет,
где их точат черви смертельной страсти.
Пусть никто не смеет тебя касаться!

…Солнце слижет с листьев цветные стразы;
дочитав доклад до конца абзаца,
ты с улыбкой смотришь в сиянье парка —
он искрится звоном веселым птичьим.
Морщась от отчетов, как от лекарства,
напускаешь чопорный вид приличный
и, скучая, споришь со мной притворно,
расставляешь подписи и печати,
а следишь за солнца живым узором
на цветах и травах — мой принц-мечтатель.

6. Конец

Жизнь ломается постепенно:
кто-то рушит наш стройный мир,
обращая в морскую пену
каждый образ и каждый миф.
То, что было легко, прекрасно,
превращало реальность в сны,
осыпается старой краской
под тревожным дождем ледяным.
И становится мир бумажным,
и потоком его несет…
И когда появляется стража,
я уже понимаю все.

Вскрыта язва, стекает гноем,
грязью, гнилью моя вина.
Все творил за твоей спиною.
Мой король ничего не знал.
Убивал, причинял страданья —
в этом можешь винить меня,
но скажу себе в оправданье:
лишь тебя от них охранял:
от тупых, завистливых, жадных,
хитрых, хищных и просто злых.
Чтоб тебя посещала радость
и лучи ее были теплы.
Я не стал ненасытным жерлом,
поглощающим жизни, нет.
Это — необходимые жертвы
только ради покоя в стране…

Сколько ненависти и злобы,
как их душит праведный гнев!
Я от них тебя уберег бы…
Что на это ты скажешь мне?
Накажи меня, как захочешь,
обезглавь, четвертуй: ты — король.

…Ты протягиваешь платочек,
со щеки вытираешь кровь.
Произносишь: «Милые дети
и любезные господа!
Мы свершили все это вместе:
так ему доверял всегда,
что с закрытыми шел глазами.
Для меня он вершил свой труд.
Вместе с ним приму наказанье
или милость из ваших рук».

Ты, как маленький, полагаешь,
что в сердцах доброта сильна,
что любовь всегда побеждает —
в этом только моя вина.

…Но проносятся тучи мимо,
проясняется небосвод.
Эти слабость и уязвимость
оказались сильней всего.
Вот, теперь мы вдвоем. На воле.
Ты так вырос, так повзрослел…
Усмехаешься самодовольно:
«Мой советник, мне сорок лет!
Ты учил меня очень долго,
и твой труд дал плоды — ты рад? —
что есть вещи превыше долга
и бесценен мой друг и брат».

…Теплый домик в краю озерном,
свежий запах травы в росе.
И весенние грозы споров,
и спокойные реки бесед…