За шкафом было пыльно и темно.
Чихая, расчехлялось помело,
Пытаясь разглядеть причину шума —
—То ведьма хохотала под столом,
Дрожали стены, трясся старый дом::
“Сударыня, замолкните, прошу вас…”

… А в новой сказке вечер наступал...
Пушистый кот, урча, шагал в подвал —
Его давно на ужин ждали мыши.
Запутался в мелодии сверчок,
А в чашки кипяток бурлящий тёк
И сахар растворялся еле слышно.

На чай слетались лёгкие слова,
Сюжет затёртый их не волновал.
Медовой каплей время растекалось.
И было так уютно и тепло,
Глазастый паучок тенёта плёл,
В которых билась пойманная жалость.

В большом эмалированном тазу,
Роняя в пену мыльную слезу,
Повизгивая нервно от щекотки
Мочалке подставляя жирный бок,
И сетуя на то, как мир жесток,
Сгоревшая шипела сковородка.

Возвращаюсь в свой замок воскресшей надежды и веры.
Паутину убрав, поснимаю накидки с зеркал.
Навещу вороного. Камзол для охоты примерю,
вспоминая, как долго его мой дворецкий искал.

Седовласый чудак, он играет фокстрот на рояле
для танцующих листьев, взлетающих так высоко,
что в полёте касаются морды в предсмертном оскале-
черепами сомнений украшен резной частокол.

-Оседлай мне, дворецкий, коня. Нам пора поразмяться.
Не забудь про ограду - в заборе доску поменяй.
А потом возвращайся к роялю, под музыку танца
очень славно копыта стучат и звенят трензеля.

Я взяла жеребца под уздцы, подтянула подпругу
Я решилась на бой… Это самый ответственный шаг…
И стараясь о том, что же скажут мне люди, не думать
Выхожу на тропу, погоняя коня не спеша.

А оскаленный череп сомнения будет не лишним
Насадить на забор, пусть кричит по нему вороньё
Я сегодня хозяйка дворца, завтра серая мышка.
Но за веру с надеждой отдам всё богатство моё.

Неуверенность пискнувшей мышкой исчезла в тумане…
Неизвестность отпрыгнула прочь от копыт жеребца,
Предвкушение битвы волнует, багульник дурманит,
Я, пришпорив коня, покидаю пределы дворца.

Надоела кулебяка,
Захотелось плюшек с маком-
Ароматных и горячих, чтобы только из печи.
Не спеша подходит тесто,
Только вот что интересно-
Не могу найти я мака, вся семья уже ворчит.

Может быть, испечь с вареньем?
Но с вареньем делать лень мне.
Побегу до магазина и куплю проклятый мак.
Не нашла и в магазине,
У соседей нет в помине,
На меня так странно смотрят - наркоманка ты, кума.

Мака нет в деревне вовсе,
Говорят, что нет и спроса.
А внутри бушует буря, в организме дисбаланс.
Съев мечту о плюшке с маком-
Пирожке горячем, мягком
Мозг расплавился, заплакал, матюгнулся и угас.

Позже снова заработал:
Приуныла? Ой, да что ты!
А с кунжутом и корицей выйдут плюшки просто класс!
Что ж, корица так корица.
Мака нет, кунжут сгодится.
Вот такой вот получился когнитивный диссонанс.

Мой щенок сегодня грустный:
Нос сухой, унылый вид,
Даже «Чаппи» стал невкусный –
Потерялся аппетит
Я люблю свою собаку,
Я помочь ему хочу
И наутро, спозаранку.
Мы отправились к врачу.
В ветлечебнице диагноз
Нам поставили легко:
«Это, в общем, не заразно,
Но опасно для него.
У щенка - токсакороз,
блохи, авитаминоз,
А ещё такие клещи,
Что в ушах – отодектоз.
Я люблю свою собаку,
Слезы горькие рекой –
Как же, милый, ты, однако,
До сих пор ещё живой?
Маме жалко: "Что ты, рёва?
Успокойся и не плачь,
На приеме – Бирюкова
–Очень опытный ветврач».
Даст таблетки, капли в уши,
От гельминтов – порошок,
День, другой – и ты послушай,
Как резвится мой щенок!
Глажу псину по загривку,
Отправляясь к ветврачу –
Мы шагаем на прививку.
Я нисколько не шучу.
Всё собаке здесь знакомо,
Говорю ему: «Не плачь,
- на приеме – Бирюкова
–Это наш любимый врач».
2008г.

Опутанной сетью лиан барракудой сушёной,
Заброшенной штормом на берег, под пальмами дремлет
Остаток былой красоты старика галеона.
В молитве застыла навеки горгулья с форштевня.

Услышит молитвы Нептун, прилетев на дельфине,
Трезубцем ударив, чудовищный ветер закрутит,
Хлысты ненавистных лиан с галеона откинет.
Очнётся старик и, взглянув на упавшие путы,

Встряхнётся и вырвет корму из песчаных объятий.
Рванётся навстречу огромной волне океана.
Треща переборками, ветер попутный подхватит,
Взметнув к облакам одиночный фок-марсель не рваный.

Взлетит на волну и, подхваченный мощным цунами,
Зависнет от счастья, увидев свободный фарватер.
Смеясь, будет черпать солёную воду горстями
Фигура горгульи в расшитом ракушками платье.

Секунда полёта, секунда восторга, свободы…
И – в бездну, на дно, где кораллами выстлано ложе.
И солнце рванётся за ним в океан с небосвода,
Вослед галеону, в салюте летучих рыбёшек…

Где вьётся к речке пыльный город, топя миазмы автострад,
Шумел черёмуховый остров, там много лет тому назад
встречал прохожих гомон птичий, в логу калужницы цвели
И деловито за добычей ручьями плыли муравьи,

Руками детскими построен в лещине прятался шалаш
Где жизнь кипела: ржали кони, пираты шли на абордаж.
Где каждый куст и холм и ямы: окопов бывших полоса
Манили вдаль от папы с мамой, в свой мир, хотя б на полчаса…

На взгорке стайки незабудок ромашек звали погадать
далёкий шум машин как будто стихал – такая благодать.
Свершилось всё довольно просто: под лязги вилок и ножей
Попал черёмуховый остров под план застройки гаражей.

Тот день разрезал мир на части: голодный зверь за разом раз,
Взрезая землю мощной пастью, кормил подъехавший Камаз.
Машины с рёвом землю грызли, стремясь управиться скорей
И разлетались, словно брызги ошмётки трав, куски корней.

Защитники? Их было много: когорты храбрых муравьёв
Текли потоком на дорогу, пикировало вороньё
Пытаясь защитить гнездовья, но битвы ясен был итог.
Наградой метины вороньи стекали мэру на сапог…

А я стояла и смотрела, как трактор, взвыв на вираже,
Не землю рвал остервенело, а брешь сверлил в моей душе.
Теперь здесь властвуют машины, куда ни глянешь – гаражи.
Мазутной веткой куст плешивый цветную лужу ворошит…

(тема дуэли: 4.04 — время не найдено)
***
Такой неказистый — плешив, худощав,
но как он играл на баяне!
С вином завязать поутру обещал,
а к вечеру снова буянил.

Когда, развернув до отказа меха,
по клавишам пальцы плясали,
в окрестных садах соловей утихал,
бабьё заливалось слезами.

Всё чаще вином заливая пожар,
забросил семью и работу.
Всё чаще «под хвост попадала вожжа»
и он напивался до рвоты.

Казалось, с баяном он был заодно,
в какой-то немыслимой связке.
И пол под ногами ходил ходуном,
и хата дрожала от пляски.

Недели тянулись густым киселём,
на ступицу плавно стекая,
Ни шатко, ни валко судьбы колесо
скользило по самому краю.

Он верил, однажды к мальчишке придёт
с огромной охапкой игрушек,
но мутный, беспамятный водоворот
затягивал глубже и глубже.

Не вышло. И нечего локти кусать-
он понял, уже холодея,
и сердце сгорело в четыре часа
в зелёных объятиях змея.

В кузнице жаром от горна пышет,
над наковальней кузнец колдует.
Искры летят над железной крышей.
Грохот металла. Помянет всуе

Бога кузнец: “С пареньком сподручней
было, архангел забрал на курсы .
Мало беды, так ещё до кучи
дали девчонку – одна обуза,

Даже кувалду поднять не может.
Клещи схватила - сломала ноготь,
Пусть хоть мехи раздувает, всё же
легче, не дам ей кувалду трогать.

Ишь, учудила – от счастья ключик
выковать хочет, всему народу…
А заготовок, скажи мне лучше,
где я возьму на такую прорву?”

Рыжая кроха - лицо в веснушках:
«Деда, чего там - ключи с напёрсток.
Хватит на всех, не ворчи, послушай…
Я всё продумала, это просто:

Я за мехи, а тебе кувалду,ну же,
поможешь? Ты ведь рукастый.
Значит, согласен? Ой, как я рада!
Люди, мы выкуем ваше счастье!”

Где солнце в океане растворяется
В попытке убежать за горизонт,
В коралловой пещере каракатица
Жила себе привольно без забот.

Дружила с осьминогами и рыбками,
Мечтала о замужестве тайком.
Наряды шила щупальцами гибкими
И песни пела, думая о нём.

С усмешкой наблюдала за ныряльщиком,
Который в море крабов собирал.
Но так случилось: чувства настоящего
Красотку подхватил девятый вал.

От страсти изнывая, каракатица
То любовалась им издалека,
То с танцами, в стремлении понравиться,
Крутилась перед носом паренька.

Поблескивала пёстрой царской мантией,
Меняла цвет мерцающих огней,
Не видя, что впустую время тратила,
что ночи становились холодней…

Взбесился океан:” Ах ты, распутная!”
И парень, появившись как всегда,
Увидел, что коварными акулами
Наполнена спокойная вода.

Шепнув себе: “Не бойся, ты же сильная!
Ах, только бы мне правильно попасть”,
Она швырнула облако чернильное
В зубастую раззявленную пасть...

Где солнце в чёрном битуме купается,
Ныряя за асфальтовый завод,
С любимым в небоскрёбе каракатица
Живёт - но песен больше не поёт.

Ты умчалась на Северо-Запад,
Унося абрикосовый запах
Приднепровских садов в суматошную взрослую жизнь.
Где зимой небывалая стужа
Где метель завывает и кружит,
Снегопад зазывает и манит, ты только держись.

А в далёком и тёплом Херсоне
Загрустили гривастые кони,
На свободу сбежали в ковыльную пыльную степь.
Не резвятся на пристани чайки
И волна набегает печально
И тоскливо скрипит колесом без коней карусель.

А в Лодейном морозно и вьюга.
Словно кони, несёмся по кругу
Всё быстрее с годами кружится судьбы колесо.
Дай нам бог удержаться подольше,
А тоску заметает порошей,
А ночами пускай тебе снится любимый Херсон.

В этом тёплом, далёком Херсоне
Целый мир уместив на ладони
Над морской синевой белой чайкой свободной паря
Ожидая чудес и сюрпризов
В конопушках весёлых Лариса
День рождения свой отмечает в конце декабря…