Растрёпанная, бледная и злая
С утра гуляет вьюга по дорогам,
То жалуясь о чём-то, завывает,
То вдруг начнёт бранить кого-то строго.

Из тёплой тишины родного дома
Мне хочется навстречу выйти вьюге,
Как старой заблудившейся знакомой,
Сварливой, но почти родной подруге,

И хочется обнять её за плечи,
Раздвинув снега спутанные пряди,
Сказать ей, что вдвоём скитаться легче,
Что разговор душевный всё уладит.

Соседи будут ёжиться и слушать,
Выглядывать из окон осторожно.
Мы с вьюгой - неприкаянные души,
Нам с нею по пути по бездорожью.

Сентябрь раздал прохожим по плащу
И распустил дожди и птичьи стаи.
А мне с утра чего-то не хватает
И я ищу, ищу, ищу, ищу...

Ищу под тёплым брюхом у кота,
В углу под толстым слоем паутины,
За старым креслом, дремлющим в гостиной,
В шкатулке, где хранится пустота,

Ищу на складках выцветших гардин
И между цифр счастливого билета...

Скажите мне, никто не находил
Последний день архангельского лета?

Приглашаю слова, пусть кривые, косые, убогие!
Приходите ко мне! Я найду вам работу и дом.
Приходите, слова, бесконечные, разные, многие!
Вместе мы зарифмуем, напишем, расскажем, споём.

Вы простите, слова! Я скучаю, хоть вам и неведомо,
Как страницы блокнотов отныне белы и пусты.
Вы простите, слова! Я жалею, что вы были преданы,
И пытаюсь вернуть, безуспешно марая листы.

Я зову вас, слова! Я ищу вас ночами бессонными.
Приходите, простите, вернитесь в родную тетрадь!
Не желаю, слова, чтобы вы оставались бездомными.
Я надеюсь, что вместе мы что-нибудь сможем создать.

Небо болеет астмой: крепко засела в лёгких
Серая сырость вязкой, словно кисель, зимы.
Вместе с толпой соседей, серых и недалёких,
Выйдешь из дома в серость, жалок и неумыт.

Город тебе предложит серый асфальт и стены,
Серое злое время, запертое в часах.
В сером метро толкучка гонит поток по венам,
Гонит людей по "веткам", выходам, адресам.

Серая дама в красном хочет купить колготки.
Серый мужчина в чёрном срочно спешит в отель.
Серый пьянчужка в кепке просит деньжат на водку.

Старый художник в парке взялся за акварель...

Дом притворился мёртвым, лежит в саду
Остовом черепахи, - большой и серый.
Входишь в него опасливо, как по льду,
Чувствуя зябкий холод пустой пещеры.

Сердце чуть слышно бьётся под коркой стен.
Дом оживает ночью, тоскует, дышит.
Что-то шуршит по трубам - в изгибах вен,
Каменный череп медленно точат мыши.

В тёмном углу за балкой плетёт паук
Тонкую нить чужой бесконечной грусти...

Кто-то по-детски робко коснётся рук,
Тихо вздохнёт, прижмётся. И не отпустит...

Под ракитовым кустом
Жук себе построил дом:
Отыскал в траве ракушку
И накрыл её листком.

В нём окно прогрыз и вход,
Сделал надпись у ворот,
Чтобы все соседи знали:
В этом доме жук живёт.

Из травинок сплёл гамак
И подвесил кое-как.
Если вскоре оборвётся,
Можно скушать натощак.

Лепестки садовых роз -
Ух, тяжёлые! - принёс,
Сделал стол, диван и кресло,
Чтоб уютнее жилось.

Из пушинки без затей
Смастерил себе постель.
Всё за пару дней устроил,
К новоселью ждёт гостей.

Вот вам адрес: новый дом
Под ракитовым кустом.
Жук соседей приглашает
На цветочный чай с медком.

Две недели льёт и хлещет с небосвода.
Бог-сантехник с краном справиться не может.
Счёт за воду, счёт за воду, счёт за воду...
Просто ужас, если в сумме подытожить.

Люди стонут, ноет мокрая Европа.
Извините, дорогие, взятки гладки!
Да, не время для всемирного потопа,
Но технические, чтоб их, неполадки!