Молчание, наполненное смыслом,
стихи срывает с чистого листа.
Они кружатся, сизой дымкой виснут,
а я сижу - печальна и пуста...

Молчание становится несносным:
то корчит рожи, то грустит в окне,
а то прильнет душой простоволосой
и так неслышно жалуется мне...

как в замедленной съёмке
с неба падают фразы
на дома и деревья
и ко мне на ладони
я пою их негромко
с видом благообразным
и не хлопая дверью
выхожу вслед за пони

той, придуманной мною
кареглазой лошадкой
мне за ней так приятно
уходить на край света
фразы блеклые воя
полушепотом сладким
тихо в сумерках мятных
прошагав полпланеты...

как в замедленной съёмке
пони, фразы, деревья
скоро кончится пленка
в землю вытечет время...

Будь. Просто будь и всё.
Даже тогда, когда улетели
все аисты,
и гнезда тоскливо стоят,
как пустые кошёлки...
Будь. Ну что тебе стоит
жить и ходить на работу,
сниться хоть иногда,
а однажды прислать
мне в подарок
частицу веселого лета?

Мой август
устал повторять,
что уже вечерами прохладней
и осень готова к прыжку,
как огромная рыжая львица.
А я, торопясь, ловлю
последние летние дни,
и булавкой, как бабочек,
их пришпиливаю к календарю,
который висит на стене...

Это лето,
подаренное тобой,
впиталось в меня,
как волшебная мазь
в Маргариту,
и я, пролетая
ночью над городом,
вглядываюсь
в горящие желтые окна,
стараясь не разбудить
случайно - тебя
и трехцветную кошку,
которая спит
на стуле в прихожей...
А потом я долго шепчу луне
то, что тебе
никогда не скажу,
и она, взглянув однажды
моими глазами в твоё окно,
промолвит единственное:
будь...

Я вдыхала
осеннее небо все эти дни.
Я покачивалась
глупенькой неваляшкой
на теплом ветру.
Под дождем промокала,
даже зонт не спасал.
Мне так горько было,
от кофе, наверное,
или грейпфрута рыжего...
На работе
вкалывала за троих,
усталость ломала тело,
и тело будто летело,
нет, плелось как попало
по направлению к дому...
Шагала себе так просто.
Подходила к собаке,
лежащей на голом асфальте,
вглядывалась - дышит-не-дышит -
и шла дальше...

Сумка через плечо,
джинсы, кроссовки,
куртка.
Маршрутка,
Московский мост,
чья-то незлая шутка,
дождем
исполосованные окна,
по осени в каждом,
интернет в телефоне,
мысли о чем-то важном...
Стоп. Остановка. Дождик.
Иду по зебре промокшей.
И где же стих, спросишь,
ну что за дела?
Я ждала , отвечу,
я очень тебя ждала...

Музыка ночи.
Спокойная, прозрачная, синяя...
С капельками мятной росы.
Наполняют осень басы
эхом отдаленной грозы...
Рисую нотами линию.
Тонкую, как паутинку,
серебристую, тихую...
А рядом дремлют, мурлыкая,
терция и усталая квинта.
Музыка ночи.
Гладит мир
невесомыми звуками.
Колышутся мысли
обрывками кружев
на белом ветру
заблудившихся зим,
мелодией легких стаккато
по лужам -
невидимых теней
печальных осин.
Рисую звенящими красками
узор одиноко звучащей гитары,
сплетаю напевно вполголоса
трепет крыльев
спешащей к рассвету птицы,
склевавшей
крупинки моих многоточий,
и вижу, как золотисто искрится
одно её перышко
в лучах долетевшей с небес
синей мелодии ночи...

С мыслями о Т. Н. Лаппа

Послушай, Мастер, ты опять лукавишь...
Знай, рукописи не горят - пока ты жив.
А я сегодня сутолоку клавиш
всю на стихи разобрала. Скажи,
что ты устал, что кончились чернила
и голова, как каменный мешок,
и чтобы я куда-нибудь свалила,
присев на стул, глотнув на посошок...
Но ты молчишь, по небу рассыпая,
как будто звезды, мыслей серебро,
и машет Аннушка последнему трамваю,
который превращается в метро...

Ты весь горишь, и рукопись открыта,
странички трогает холодная луна.
Очнись, мой Мастер, я не Маргарита!
Я... дурочка, что век тебе верна.
Озябшие согрею вмиг ладони,
дам чаю и таблеток от простуд.
Прижму к себе. Живи и будь спокоен:
ты не умрешь, пока я рядом, тут...

Сижу и смотрю в темноту на качание веток...
А как в темноте видно ветки? Как черную кошку.
Небесные капли в окно — звук пронзительной меди
как поступь Слепого Пирата с мешком Черных Меток.
Но мне ли о страхах не знать? Все они понарошку –
Сегодня ко мне подойдет Очень Юная Леди...
(Павел Перьев)
_______________

Качаются ветки, качаются черные кошки...
Дождем в темноте песню тихую вечность мурлычет.
Сквозь плотное облако лунным минором в окошко
на цыпочках ночь проникает в покои девичьи,

садится на стульчик у старенького пианино,
в четыре руки с одиночеством, в такт колыбельной,
играет недавно разученную сонатину,
из звуков картинки рисуя, лепя их на стены...

Что ж ветки? Качаются. Кошки качаются тоже,
небольно царапая стекла и тонкие рамы.
Спит Юная Леди, и снятся ей Голубь и Ёжик,
и жизнь бесконечна как будто, и смерть — за горами...

Оборотка на стихотворение marko. Среди тысячи рек
http://www.reshetoria.ru/user/marko/index.php?id=3100&page=1&ord=0

Среди тысяч дорог я опять выбираю одну,
ту, что сквозь непогоду и страхи приводит к тебе.
Столько лет пребывая в твоем виртуальном плену,
я не смела и думать о том, чтоб устроить побег...

Ты остался вдали, за прозрачной чертой ледяной,
заплутал между снами и соснами в зимнем лесу,
среди истин чужих обретая неясный покой
и не зная, что я тебе нежность в ладонях несу.

Среди множества слов — на губах только имя твое,
как проклятие неба, как сладкий нектар, как беда...
...Я бежала, летела. Пришла. Во дворе старый клен.
Дверь открыта. Записка. Твой почерк. «Ушел в никуда...»

Я не умею ждать.
Мне не хватает писем.
Как воздуха или воды.
И время остановлено опять,
и я как будто не живу,
зависима
от серых дней и суеты,
в которых нет тебя...
Понять.
Понять бы, отчего
тепло в последних числах
декабря,
и что кричит мне чайка,
над оттаявшим каналом
паря,
и почему рвет душу
зимой цветущая сирень,
и ожиданием так переполнен
каждый день,
и к нёбу прилипает имя,
когда его я молча говорю,
чуть размыкая губы
навстречу ветру,
который холоден, угрюм
и обжигает грубо...
А вот и ночь.
И снова я зависла.
Экрана мертвенная гладь
обнажена бесстыже.
Утро - всё ближе, ближе...
Мне не хватает писем.
Я. Не умею. Ждать.

когда ты говоришь, что ты устал
и смотришь на меня потухшим взглядом
я понимаю вдруг, что слов не надо
и мир опять так бесконечно мал

в нем, знаешь, места нет моей любви
да и её самой уже не стало
и ты тихонько сходишь с пьедестала
не оглянувшись, снова закурив

и в сигаретном голубом дыму
твои шаги почти неразличимы
я не анализирую причины
мне просто жаль, не знаю, почему...

"А вчера просыпаясь днем я подумал что мы вдвоем пересаживаем гранат - мал вазон ему, время в сад"
(Essence "Гранат")

________________

Я проснулась сегодня днём,
мне почудилось, я - с тобой,
и гранатовый сок мы пьём,
за кухонным сидим столом,
как мечталось нам - вчетвером,
С нами дети - приятный сон,
уплывающий в дым окОн...
Малых бусинок цвет багров -
я рассыпала нитку снов.
Кто нанижет их мне опять -
с кем гранатинки собирать?
С кем не видеть тот белый свет,
где с тобой, без тебя, сто лет
одиночество баловАть?
Плод граната однажды взять
и сдавить, что есть сил, чтоб смог
во все стороны брызнуть сок
фейерверком, под потолок...
Сбить с души навесной замок,
и найти тот смешной предлог,
ту единственную из дорог -
где в бреду плацкартных тревог
повторять твоё имя, и
не считать ни часы, ни дни,
лишь в немое смотреть окно,
и о встрече не думать. Но...
я проснулась сегодня днем -
показалось, что мы - вдвоём,
и выходим в весенний сад,
где цветет наш с тобой гранат.
Для других, для чужих ребят...

Жеребенка назвали Яком.
Был он рыж, и, как кот, игрив.
Он дружил с дворовой собакой.
Ей цветы по утрам дарил.

Он вздыхал и глядел на будку,
где собака смотрела сны.
Тихо падали незабудки
из разжатых зубов. И с ним

что-то странное происходило.
Столько нежности было в глазах!
И собака сказала: "Милый!
Я не очень сильна в цветах...

Мне бы мяса, а можно кости,
а цветы - это так, потом.
Побежали до перекрестка!
Там, я знаю, есть старый дом,

где живет одинокая дама,
с попугаем и серым котом.
Я ходила к ним в гости недавно,
и меня угощали, при том,

звали снова. Пойдем, дружочек!
незабудки бери с собой!
Даме будет приятно очень
получить подарок такой."

Вскоре к дому у перекрестка
с самой лучшей из всех собак
к доброй даме так просто в гости
шел с цветами рыжий конь Як...

Я выведу себя гулять
на поводке, длиною в утро, -
в снегов нетронутую гладь
под небом цвета перламутра.

Себя. Гулять. На поводке.
Давать команды, как кинолог,
и крепко-накрепко в руке
сжимать желаний терпкий холод.

Почти не размыкая губ,
шептать: "Сидеть! Ко мне, зараза!.."
"Кинолог" будет очень груб
и лакомства не даст ни разу...

...Но я бегу, куда-то рвусь,
ошейник строгий колет, колет,
на снег выхаркиваю грусть,
а в след от лап ложится боль, и...

я отпускаю поводок.
Себя. Гулять. Не получилось.
На неопределенный срок
я потерялась. Вечер. Сырость...

***

Ни... Ника, маленькая моя богиня,
прядь откинула с мокрого лба.
Устала. Тихо зовёт по имени
меня. Сквозь одёжку проглядывает худобА...

...Здесь, на четырнадцатом этаже,
мой Олимп,
мои житейские боги,
"ароматы" валерианы, спирта,
свежих котлет и болезней,
дорога жизни
в виде старого лифта,
она же - дорога в небо
и путь последний...

Как же ты забрела сюда,
отважная Ника?
Надоели победы, бессмертие?
Нервы, нервы...
На щеках твоих -
слёз потёки, пылинки,
и туника свежести...
нет, не первой.

Хочешь, дам тебе платье
своё новое?
Я хотела пойти когда-нибудь
в нём в театр.
Ну, ответь, подними на меня
глазёны свои
и не плачь - у меня самой
в горле комок застрял.

Я беру большие
портновские ножницы,
вырез делаю в платье
скользящем - верно,
на спинке. Для крыльев.
Они топорщатся -
артрит, мозоли, помятые перья...

...Соседка справа, старенькая, упала -
лежит с переломом.
Соседа (дверь прямо) избили пьяного -
хорошо так заехали в голову.
А слева - семья благополучная,
но ребенка бьют во дворе мальчишки.
Вот такие, Ника моя дорогая,
на нашем Олимпе делишки.

Давай, зелёнкой ссадины смажу -
и станет легче,
помнишь, как в детстве?..
...Она не помнит -
головой еле-еле вертит.
Лечу богиню, без всякой выгоды,
просто так, по-соседски,
и глажу крылья ей, отвлекая
от адовых мук бессмертия...

***

Ког... коготки
тех самых кошек,
которые так усердно
скребут по душе,
что кажется, я -
сплошная ссадина,
но мне почти
не больно уже,
и всё, что было
так давно,
приходит на ум
по пути на работу,
и я опять
вспоминаю кого-то,
хотя не знаю,
в каком кино...
Размытых силуэтов
толпы
роятся в пространстве
памяти хрупкой:
вот я подросток,
а вот - малютка,
а кто же тот мальчик?
Увы, так трудно
вспомнить.
Но, только кажется,
это был Саша,
дарил ромашки...
В моей голове,
опять почему-то каша.
Но ведь было детство,
а сколько чего еще
в жизни моей было?
Скребутся кошки,
что есть силы
вонзают когти,
в душу рваную,
а память
строит меня упрямо...

***

Да... "Да" - это моё согласие.
Это летящая пена фаты,
день, когда мы
бесконечно счастливы,
миг, в котором
лишь я и ты...
"Да" - это наш навек
мостик к доверию,
выстроенный не на авось.
Мной этим словом малым измерено
всё, что прожить
до сих пор пришлось...

"Да", даже если вдруг снова "нет",
или с тобой беда,
я нас спасу этим словом коротким -
да, мой любимый, да!..

Вдохновило стихотворение "Мой Яблочный Блюз. Версия 3. 0" автора Павла Перьева http://www.stihi.ru/2013/04/22/2223
____________________________-

Ты - яблоко? Или
всё это мне снится?
На блюдце
с каёмкой вечернего неба -
ты.
Катишься,
будто слеза по ресницам,
в пространстве закрытом,
и, кажется, мне бы
достаточно было
иллюзий и страхов,
когда ты отсутствовал
годы, столетия,
но каждый закат
красным облаком плакал,
и ныли в груди...нерожденные дети.

***

Ты - яблоко.
Змей-искуситель коварный
Берёт тебя в зубы,
и дразнит, зараза,
а в яблочных брызгах -
валторны, литавры,
и тысячи звуков,
и шепотом фразы...
На клавишах ночи -
мелодий затакты:
Так нежно - легато.
Пиано и форте.
И тремоло душ,
и сердец пиццикато,
и ты, мой желанный -
финальным аккордом!

***

Вернулся. Домой.
Может, снишься, не более?
Ты - яблоко!
Дай же вкусить тебя, что ли...

У меня уже все сложилось - есть
друзья, есть враги - вакансий нет(с)
________

Появилась вакансия у меня. Нужен враг.
Требования: умен, некрасив и грешен,
зрачки - мониторы пустые, мозг - саркофаг
изощрённых мыслей, слов и злобных усмешек
кривых, будто проволока стальная...
Хочу ненавидеть, вгрызаться в тело,
хрустеть, как яблоком, его позвонками
и пить глаза, белкИ их белые...
Ну, давайте, идите же! Работа не пыльная,
хорошо оплачиваемая поцелуями!..
Отчего же то время, где жили-были мы,
потускнело, расстрелянное в упор пулями?
Ну, не бойтесь, идите ко мне во враги -
может, я еще передумаю мстить никчемным вам.
Есть вакансия. Ненависть. Судороги.
Слёзы катятся по щекам - черные...

Я тебя никуда не зову.
Захожу в твой аккаунт тихонько,
вспоминаю, как здорово было
общаться с тобой...
Вот уже и апрель,
не особенно теплый и звонкий.
Набираю "привет!",
а в ответ - тишина и покой.
Я, конечно, должна бы понять,
что никто я, лишь буквы и голос.
Ну, еще фотографий
наборчик совсем небольшой.
Сетевая реальность:
крутой одиночества полюс,
и привет неотвеченный -
снежной отметиной жжёт.

Листья прощаются с ветками, ветром... со мной.
Время дождливо мурлычет, совсем по-кошачьи,
тянется долго сомнамбулой, серой волной,
кажется, даже — оно непременно заплачет...

Нежно обнимет, и станет шептать о тебе.
Клёны протянут свои обнаженные руки,
будут молиться. А осень устроит побег,
чтоб вечерами зима умирала от скуки.

Чтобы застыла снежинкою на рукаве
память об этих неловких и грустных минутах,
о листопаде прощальном и жухлой траве,
о замерзающих чувствах, о нас. И как будто

жизнь не кончается — плавится времени лёд.
Листья последние — желтый разлучный довесок...
...Мы расстаёмся на много столетий вперёд.
Семь раз отмерив, один — аккуратно отрезав.

В тапочках на босу ногу
мягко входит тишина,
пробираясь от порога
до морозного окна,
где ночной холодный призрак
пишет белым на стекле,
преломляясь в гранях призмы,
оставляя лунный след...
Тишина идет неслышно,
в занавесках пряча стон.
Ей в окне седой мальчишка
машет ручкой. Призрак. Он...

Если мужчина галстук завяжет бабочкой,
если наденет цилиндр и с иголочки фрак -
от восхищенья погаснут на люстре лампочки,
дамы, стреляя глазами, устроят бардак.

Только назавтра премудрая бабочка чинно,
стоя у зеркала, галстук завяжет ... мужчиной.

Получается странно -
землю всю оббежав,
вы поймете случайно:
не хватает ежа.
Вам его не хватает
иногда просто так:
если радость большая,
если боль или мрак.
Не хватает, как вдоха,
этих бусинок-глаз,
хорошо или плохо,
но взгрустнется не раз...
А пока - вечер, тихо,
я смотрю, чуть дыша,
как смешно ёж с ежихой
друг за дружкой спешат...

Бабочка на розовом цветке
крылышки раскрыла осторожно.
Я узор не рассмотрела сложный -
лишь судьбу на бархатистой коже
в каждом разноцветном завитке.

Бабочкины крылья, не спеша,
расправлялись, сладко замирая,
будто в декабре - в начале мая,
что-то вскользь во сне припоминая,
будто это я, моя душа,

всё моё на двух цветных мирах,
симметрично, зеркалообразно,
тоненькими линиями разно -
то черно, а то кроваво-красно
на зелёном, белом фоне... Взмах!

Улетела бабочка. И всё.
унесла судьбу на пестрых крыльях.
Я бегу за ней дорогой пыльной
и... не догоняю. Я бессильна.
Улетела бабочка. И всё...