Ритмы улиц шумящих, чернильный смог,
оголённая осень без птичьих стай
тайно выжгли мне душу, что маета
там давно поселилась. А сто дорог
оголтело свободу зовут искать:
«Тьму забот, словно тяжесть, оставь, иди
дикий ветер ловить средь песков и льдин.
Иногда нужен шаг, чтоб ушла тоска».
…Каждый день был хорош на чужой земле:
лебеда вдоль тропы, луговой узор,
зоркий луч, осветивший речной простор,
торжествующий ярко-зелёный лес.
Если сумрак пугал, я спешил на свет,
ветер пел мне про солнца лимонный шар,
ароматы цветов разносил. Душа
шаловлива была и не знала бед.
Едкий смог позабыт. Только моря пульс
слышен явно, а в скалах – древнейший дух
уходящих времён. Но свободу ту,
у которой пронзительно горький вкус,
усмиряющий, дерзкий, звериный взгляд,
яд стихий первобытных, опасных, мне
не постичь. В необузданной тишине
неуютно. Вернуться хочу назад:
адский дым городской, очумелый ритм,
тминный запах кафе ощутить, в ноябрь
рьяно вновь погрузиться до забытья.
…Я свободу искал – но она внутри.

_____
Хит сезона-16, 1.4
Тема Задания: «Поиск», прием - слоговая акромонограмма,
когда последний слог стиха или группа звуков повторяются на стыке двух смежных строк.

Время быстро и шумно течёт, как бурлит река.
Только мир наш сегодня не дышит: он смолк и замер.
Молодая весна лихорадочными глазами
умоляюще смотрит – болезненна и хрупка.
Жалок сонный апрель без травы и смешных пичуг;
злобно скалясь, не греет, не жжёт ледяное солнце.
Заболела Земля – спит. Но что ещё остаётся? –
выздоравливать, сил набираться. Я не грущу
(или просто пытаюсь). В квадратных больших лотках
на окне – погляди-ка – выращиваю рассаду:
зёрна к зёрнышкам, семечко к семечку. Нежно надо
прикасаться – хрустальна зелёная жизнь в ростках.
…А на улице хмарь да безлюдье, лишь иногда
кто-то громко кричит: «Не гуляйте! Сидите дома!
Эпидемия!» Мир потихоньку впадает в кому –
одичали, охрипли огромные города,
изнывает Земля от озноба и боли. SOS!
Смерть везде верховодит – на море, на континентах,
не прощает, не ищет особенного момента,
а приходит с ухмылкой, красуется в полный рост.
Все под Богом – банальная истина так проста –
я совсем не об этом… Смотри, как тончайший стебель,
извиваясь, звенящие листики тянет к небу –
невозможно упряма хрустальная жизнь в ростках.
Им на волю скорей бы: окрепнуть, неспешно зреть,
пить тепло светло-рыжих лучей и росинки жадно.
Каждый день я встаю, поливаю свою рассаду,
веря: скоро Земля расцветёт, запоёт рассвет.
Будут перцы душисты, колюч огурец (что ёж),
помидоры пузаты, упруги бока моркови.
Я раздам урожай всем на радость и на здоровье.
…Обновлённая жизнь непременно возьмёт своё.

_______
ЧХА, Хит сезона-16, финал. Поле Феникса.
«Мы все в одной лодке…»

Мой город меня ожидает который год.
Там берег цветущий и тёплый, живое море.
Там рыжее солнце купается в толще вод
и горы увиты зелёным резным узором.
Я очень соскучился, странствуя много лет.
Вдали вспоминая закатное многоцветье,
хотел прикоснуться скорее к родной земле,
но в долгом пути повстречался мне белый ветер,
колючий, совсем одичавший. Среди снегов
летал над зубчатыми скалами беспризорно.
Сначала ершился, шумел, был обжечь готов,
потом понемногу смягчился и стал покорным.
Рассказывал мне о молчанье седых земель,
покрытых навечно тугим ледяным наростом.
Наверное, в этой глухой белоликой тьме
острей ощущалось мучительное сиротство.
Мальчишка. К себе привязал. Озорной, чудной.
Не бросишь… Кого приручил – тот подарок Божий.
Не знаю, когда возвратиться смогу домой.
Ты думаешь, я очень ветреный, да?
…быть может.

________________________

ЧХА,Хит сезона-16.
Визитка (странствия и препятствие на пути)

Знаешь, мечты – не всегда, как птицы, ласковые по весне.
А у Серебряного копытца много волшебных камней,
сотни таинственных хризолитов. Зелен магический блеск.
…Сказочный мир, мной давно забытый, где же твой свет? Твой лес
снежный, хрустящий, пропахший кедром, тянется к облакам
(с давней поры он повенчан с небом), небо – в разливе река,
сине-янтарная на закате. А над полями в тиши
зимнего солнца горит лампада – мой оберег для души.
…Как, расскажи, на тропинку выйти – к тем колдовским берегам?
К ветру лесному прийти на исповедь в чудный особенный храм.
Дом Коковани найти знакомый – сладок забытый уют:
пахнет натопленной печкой, домом. Здесь понимают и ждут,
здесь суждено всем желаньям сбыться, счастье цветёт в каждом дне,
а у Серебряного копытца много волшебных камней.

******
Антиподы-7
хризолит-исповедь

Скажи, как хорошо морозным днём
чаи гонять на кухне в тёплом доме.
Строптивые метели нипочём –
блаженствуешь в беспечной полудрёме.
Весь мир под белотканым полотном
ленив и неподвижен, словно замер.
Легко в таком спокойствии немом
глядеть на жизнь бесстрастными глазами
и видеть тайный смысл и свет во всём:
в январской мгле, в озябших ветках клёна.
Пусть холоден небесный водоём –
ты смотришь на него заворожённо,
как будто растворяясь не спеша
в блестящей белой мгле заиндевелой.
У времени нет больше куража,
оно остановилось, присмирело.
Забыты книги, важные дела,
душа за облака летит и выше
(она как снег – невинна и бела).
…Не слышишь, тишина поёт? –
я слышу.

*****
Странные тацы-132
Картинка

Между нами бывают и вёрсты, и сотни дней,
города и дороги, тоскливо-пустые ночи.
А порой – ерунда, отдаляющая сильней,
чем леса и моря… Я сейчас не об этом. Хочешь
помолчим. Посмотри – белозвёздные небеса,
сонный вечер спокоен и тих за окном февральским.
Даже стрелки ленивые замерли на часах,
и заснули снежинок серебряных птичьи стайки.
Плавно лодочкой движется месяц, потерян счёт
быстротечным минутам, сверкает узор на стёклах.
Между нами сейчас тишина... А ещё? Ещё
есть невидимый свет: невесомый и очень тёплый.

********
Странные танцы
Невидимки

— Зима аномальна, неискренна:
как будто назло запечатала
сугробы, снежинки нарядные,
ругаться совсем с ней бессмысленно,
повсюду лишь слякоть бесстыжая,
бесснежье замучило каждого! –
опять возмущаются граждане.

…Но, слышишь, не верь им, обиженным.
Ты просто наивная, хрупкая,
как слабый росточек, незрелая.
В ловушке у сумрака белого,
как птаха под тесной скорлупкою.
И хочется, знаю, так хочется
любви и тепла незнакомого.
Вся жизнь – это горечь бездонная
бессолнечного одиночества.
Постой! У лучей дерзко пламенных
так много коварства лукавого.
И солнцу, красавцу кудрявому,
не жалко тебя.
…Ты упрямая.
Растаешь ведь, глупая дурочка!
Дождись февраля с буйной стужею,
чуть-чуть повзрослеешь.

…не слушаешь.

…Я тоже была Снегурочкой
****************
Антиподы-174

Двадцатое января… Горит на часах «2:20».
Торопится ночь расстаться – в семь тридцать взойдёт заря.
У города сотни дел: проспекты, кафешки, транспорт
будить по утрам, пространство людьми заполнять везде –
гонять, тормошить (быстры минуты и дни чумные).
У города аритмия и, видимо, нервный срыв.
…Ты тоже грешишь на бег: мол, время такое, сорри.
Но выпал вчера мажорный, пушистый, махровый снег –
Он чудо, он светлый дар. Исчезли куда-то, знаешь,
и спешка, и чушь мирская, и множество чисел, дат.
Когда первозданный снег как нимб над землей, уставшей
от будничных драм и фальши, похожей на смог, то нет
ни боли, ни бед – пригож весь мир белоснежно-ясный.
…Как мало всего для счастья нам надо –
ты вдруг поймёшь.

******
Станные танцы-130
Тема: 2020

А повсюду снег... Он красив и нов,
легче пуха, что ангел. Летит с небес.
У моей зимы сто волшебных снов,
приглядись: оживают в белёсой мгле
огоньки-осколки далёких звёзд,
на деревьях горит серебристый лёд.
Мир замёрзший хрупок и слишком прост,
слишком светел…но знаешь, пришёл черёд
пребывать на дне колдовской зимы,
где нет света и солнца, а только ночь.
У всего на свете свой тайный смысл,
и, поверь, у зимы есть двойное дно.
Посмотри: морозы, сходя с ума,
заставляют забыть о пустом – мирском,
и о чём молчать не могла сама.
…и о ком.

***
Странные танцы-128
Двойное дно

Осенних дней медовый запах и шёпот листьев переспелых
нам не вернуть. Рисует белым мелком зима. Плывёт на запад
уставший вечер полусонный, а сердце тихо-тихо бьётся
без мандаринового солнца, без птичьих песен, перезвонов.
...Скажи, что зябкими ночами ты тоже видишь рыжий всполох.
Но век осенний так недолог – нельзя вчерашними лучами
согреться. Ныне время стужи: летят, летят снежинок стаи.
Быть может, вьюга колдовская твоё уныние нарушит.
Смотри-ка: снег, совсем не колкий, роскошной стелется периной.
…А ночь сегодня пахнет ёлкой
и мандарином.


**************************
Странные танцы-129
Мандариновый смузи

Незаметно в скучающий город пришла зима.
…Ты идёшь не спеша по проспекту – хмельной, весёлый,
ловишь кайф от лихого мороза и статных ёлок.
Всюду снег, так похожий на рыхлый сухой крахмал.
Пахнет воздух горячими слойками, шаурмой,
огоньки озорные, мигая, блестят янтарно.
Чародействует стужа, дрожит мягкий свет фонарный –
он как зимнее солнце – неласковый, но живой.
Ты совсем позабыл – за плечами полсотни лет,
рад сугробам-безе, выкрутасам шальных метелей.
Развернулась душа: «Ну не сказка ли, в самом деле?».
Приглашаешь меня прогуляться в белёсой мгле.

…Говорят, что зима – это время покоя, сна,
симбиоз размышлений и лености безграничной.
Затуманенный мир нереально чужой, статичный.
Я, наверное, снулая рыба. Гляжу со дна
отрешённо на всё. Бесполезные пустяки –
что январь, что февраль (параллельно). Возможно, прежде,
в прошлой жизни осенней, насыщенной и мятежной,
были мы рыбаками. Сегодня мы – часть реки
подо льдом. Замереть в тишине и дремать, дремать.
Снег засыпал следы всех желаний крупой отравной.
Не тревожь! – я плыву по течению мирно, плавно.
У тебя без пяти Новый год,
у меня – зима.

********

МКК "Баскервили"
Слова: это были следы.
финал

Мама, мне каждую ночь беспрестанно снится
выцветший город с каналами и брусчаткой,
пахнущий рыбой, дождями и сливой сладкой,
город, в котором повсюду родные лица.
Снятся торговки на улицах: «Розы, розы!»,
запах цветов осязаемо-терпкий. Помню,
утром субботним на площади у часовни
мы покупали букеты. Тогда гундосо
ветер сипел: у самих-то в карманах пусто,
платья в заплатах, последние крошки хлеба.
Розы – что роскошь! Но, глядя с надеждой в небо,
ты доверяла рассветам и добрым чувствам.
Ты, улыбаясь глазами, шутила: «Знаешь,
бедность – на время. А главное в жизни – люди.
Эти цветочницы верят в простое чудо».
Злобный февраль мне казался теплее мая.

…Я просыпаюсь и вижу в окне старинном
тот же приморский, пропитанный солнцем город:
шпили блестят, возвышаются арки гордо,
вместо корзин и торговцев пестрят витрины.
Словно с годами исчезли кривые шрамы
(можно ли так залатать безупречно душу?).
Город – как франт напомаженный – мил снаружи.

…Он без тебя стал безликим и чёрствым,
мама.

---------
МКК, Бескервили, 3 тур. Фотография

по проходным дворам фантазий…
тропой невидимых событий…
Майя Шварцман

Город-камень угрюмый совсем продрог.
Донимали морозы его в ночи.
Но однажды во тьме показался Бог,
раздававший волшебные жар-лучи.
Из невидимых нитей и светлых тайн
были свиты они, чтоб спасти от бед.
– Я хочу жить богато! – кричал лентяй.
– Мне бы славы побольше! – мечтал поэт.
Подходили, толкались – один, другой.
Из толпы не заметил никто: с небес
чудо-солнце кисельной текло рекой,
золотило дома, источая блеск,
оживляло теплом чердаки, дворы.
Растекался, как масло, горячий свет,
хоть на булку намазывай. Рот раскрыв,
я дивился, забыв суету сует.
Не спешили гурманы-грачи на юг:
пили мёд из янтарных осенних луж.
Город-камень стал городом-раем вдруг –
без коварных ветров и ершистых стуж.

– Что ты, дурень, стоишь? Голова пуста.
Проворонишь мечту – пропадёшь, пойми!
…Я увидел: за пазухой у Христа
этот город. И птицы. И целый мир.

------
МКК "По следам собаки Баскервилей", 2 тур, эпиграф

– И тиной запахло. И сырость ползёт. Октябрь
такой неуютный, смурной: ни тепла, ни света, –
вздыхают прохожие в парке. – Пускай хотя б
янтарные листья напомнят о прошлом лете.
…А я как блаженная – прошлое не со мной.
Иду, созерцая и дождь, и тумана сливки.
Когда-то весной, очень мутной, больной весной
случайно узнала, что жизнь у меня – фальшивка:
вся радость обманна, тревожен погожий день,
любовь – будто вирус, не слышу живого мира.
Судьба по шаблону. Когда я попала в плен?
Что делать?.. Один посоветовал – медитируй:
астралы, записочки, свечи, священный ом.
Не стало желаннее солнце, а храм – роднее.
Но жизнь невозможно откладывать на потом.
Поняв – перестала… Иду по сырой аллее,
любуюсь дождинками (капли – витой хрусталь).
Здесь небо по лужам расплёскано – загляденье.
«Подайте!» – у церкви старушка (даю – не жаль).
Как ценны, легки ускользающие мгновенья.
С небес улыбаются Будда и сам Христос –
без разницы: Бог-то единый, он вне религий.
«А мир настоящий каков?» – ты задашь вопрос.
Я смело отвечу: наполненный,
многоликий.

-------------------
«Строка-цитата». Константин Бальмонт «Камыши».
Баскервили,1тур

Дельтапланом ли, птицей – неважно – ввысь!
Эта синь ненасытная манит вновь
в снегопад, и в жару, и в сезон ветров.
Не сорвись лишь, пожалуйста, удержись
на раскинутых крыльях… А я внизу,
на земле обитаю, где вьётся мох.
Здесь, на тропках лесных, так желанен вдох:
сладкий воздух тягуч. По утрам росу
пьют цветы, средь камней бьёт хрустальный ключ –
у него бирюза не чета твоей:
глубока да причудлива – нет нежней.
Здесь берёзы касаются низких туч.
Это древняя магия – ощущать
душу каждого дерева, силу рек,
слышать шелест травы, несмотря на снег.
Осязаемо всё на земле: печаль,
затяжные дожди и лепной туман,
заслоняющий день, а тоска – вдвойне.
…В неуютную ночь очень важно мне
знать, что в небе есть где-то твой дельтаплан.

______
Антиподы-4, ключ-дельтаплан

— Не ходи, – говорят, – в тот запретный лес:
над болотистой почвой гнилой туман.

— Самый ласковый мальчик живёт во мгле.
Он зовёт постоянно, сводя с ума.
Белокурые волосы, чистый взгляд,
а улыбка – сто солнц. Нет! – ещё теплей.

— Не ходи. У блуждающих бесенят
так сияют глаза. Это призрак, тлен.

— Не пугают предсмертная тишь да гать,
страх паслёновый, сумрак, иное зло.
Мне мерещатся голос в ночи опять
и копна золотисто-льняных волос.
Пробираться сквозь ленты тугих осок
с каждым разом трудней. И кровят следы.

— В диких зарослях прошлого нет дорог,
лишь полынь да обилие лебеды.

— Мне неважно. Давно уже радость дней
заменяет болотный чумной огонь.
Вместо жизни – дурман, забытьё... На дне,
там на дне, в мёртвом иле мой мальчик. Он
потерялся, играл… И сомкнулась топь,
пасть разинув. Не вызволить. Рвётся стон.

— Не ищи. Кто ушёл в затуманье, тот
не вернётся. Прошедшее – пепел, сон.

— Память-ведьма влечёт снова в чёртов лес,
тянет, вертит. Но чудится мне порой:
самый ласковый мальчик не спит во мгле.
Он живой.

______
ЧХА (Хит сезона-15), 2 тур.
«Игра с огнём» и слово "играть".

Я возвратился в сельскую глухомань.
Тает душистый вечер (ленивый очень).
Белый налив луны так прозрачен, сочен.
Пахнет травой нескошенной. Спит Полкан.
Здесь не бежит, не движется, не течёт
сонное время – стынет янтарной каплей.
Просто живи, дыши. Погляди-ка – цапли
ходят вдоль речки важно. А что ещё?
Свет отключили восемь часов назад
(вновь экономят, но не добиться толку).
Всё, что и раньше: простыни на верёвках,
ветхий забор и пьёт у Петровны зять.
Господи! – прошлый век. Голубая даль,
дикая Русь, раздольная, избяная.
Странно, но я безмерно по ней скучаю
и возвращаюсь каждый июль сюда:
зябко в бесцветных сумерках февраля.
В городе душном, спешном покоя мало.
«Улица. Ночь. Аптека… и рябь канала» –
помнишь у Блока? Грохот добавь да хлябь.
Город съедает… Вот уже десять лет.
Мир первобытный тот, лубяной и древний,
я променял на новый, забыл деревню
в поисках счастья. Легче не стало – нет.
Это мой личный рай для чумной души.
Можно хмельное солнце ловить руками.
…Но сохранится ль прежняя связь меж нами,
если не будет долгих разлук, –
скажи?

--------
ЧХА. Хит сезона 1.4.
«Причины и следствия»

Сквозь тонкую листву берёз сочился свет – закатный, тёплый,
ложился патокой на стёкла и таял мягко, словно воск.
В горчичный цвет окрашен мир: трава, дома. Густеет август.
Простите мне его как шалость (с) – мой поздний август, мой ампир.
Я разлюбил да позабыл весенний гомон птиц и стоны
дождей осенних полусонных – ни новых чувств, ни новых сил. (с)
Такая манкая печаль: созрело скошенное лето.
И с меркнущей полоской света душа тускнеет, как свеча.
Плыла по дремлющей реке (с) частица неба цвета мёда.
Крути свирепей, непогода (с) – последний луч блестит в руке.
Неважно: осень, холода. Зима – ещё длинней (с)… но солнце
со мной надолго остаётся, а поздний август – навсегда.

______
Блиц-12. Франкенштейн
Цитаты

Сказка кончилась, не нам пепел ворошить …
Мартиэль

А сказка кончилась… много лет
мечтой тебе согревала душу.
Хрустальной туфельки больше нет,
и замок принца давно разрушен,
забыла Элли про город свой –
желанный, солнечный, Изумрудный.
…Скажи, что стало с твоей весной,
что стало с верой в живое чудо?
Реальность проще: добро и зло
почти срослись – не найти отличий.
Не нужно плакать, рубить голов,
спасать кого-то. Весь мир привычен:
плывёшь в потоке безликих дней
лениво, сонно, куда – не помнишь.
Спокойней так… Ну какой Кощей?
Найти местечко бы поукромней:
диван, компьютер, а что ещё
для счастья надо? К чему вопросы?
Опять, укрывшись сырым плащом,
на грязных улицах плачет осень,
срывая жухлый замёрзший лист.
Одни дожди без конца и края.
…Но ждёт по-прежнему Принца Лис,
он верит в новую сказку –
знаю.

-----
Блиц-11, цитата

Это музыка?.. Нет – сон,
наважденье, неброский свет.
Жёлтый вечер так невесом,
что застыл на мгновенье. След
оставляет косой луч
на небесной реке. Плыви
вслед за ним – за утёсы туч,
растворяясь в слепой любви.
Нет ни времени, ни слов,
только звук и густая даль.
Даже стало добрее зло
и немного слаще печаль.
Это музыка?.. Нет – взмах
тонких крылышек мотылька
и дрожанье росы в цветках.
Как воздушна она, легка,
словно плавный речной плеск
тихих волн или песнь сирен.
…На огромной живой Земле
так звучит для меня
Шопен.

*******
Слушая Ф.Шопена (блиц-9)

…Время бежит отчаянно, торопливо.
Город просил: «Останься! Не уезжай!
Здесь утопает солнце в янтарных сливах,
ивы цветут – знакомые с детства ивы.
Ты посадил их… Нужен ли дальний край?

Речка, висячий мостик, аллея сосен –
мало для счастья надо. Среди берёз
фантик-секрет лежит под стеклом белёсым.
Это была счастливая эра – осень.
Трудно покинуть место, где жил и рос.

Всюду – коснись ладонью – родные травы.
Дышит земля. Живая. И в горле – ком.
Каждая улица, роща, собор трёхглавый,
старый гараж с калиткой скрипучей, ржавой,
помнят и знают всё о тебе. Здесь дом.

Ждущий всегда (в жару, снегопад, ненастье),
пахнущий чистой скатертью и борщом.
Столько тепла, беспечных минут, участья
дом подарил и сможет дарить. Останься!»
Город просил взволнованно, горячо.

Только сутулый клён у калитки нашей –
давний мой друг, мой верный хранитель тайн,
был молчалив, качая листвой увядшей,
будто он стал сегодня намного старше
и поседел, когда я сказал «прощай».

Он не ответил, просто молчал упрямо,
долго смотря вослед мне. И видел Бог:
так провожала взглядом когда-то мама –
нежным, усталым взглядом, щемящим самым.
…Я не покинул Родину. Я не смог.

-----
ЧХА (Хит сезона-15).
«Большое и малое» (пятистишие)

Гоняет ветер мячик по траве –
мечтатель, совершеннейший бездельник.
А я – как пчёлка (или даже две)
тружусь в свой выходной, не в понедельник.
Пытаюсь прополоть злосчастный лук.
Три дня на даче – будто бы в изгнанье.
Ворчит свекровь: «Таких ленивых рук
не видела давно». И утром ранним
всех «строит» (лишь зардеется заря).
Соседей обогнать – вот сверхзадача.
Какие сны, шезлонги да моря! –
копать, пилить. По нам работа плачет.

А там на пляже солнечный песок,
горячий, жёлтый, словно жжёный сахар.
И море – тёплый, ласковый щенок.
Лежи, ленись…

– Парник ещё не вспахан!
У Сидоровых глянь – цветёт ботва.

Вспотевший муж орудует лопатой:
«В спортзале так давно не уставал.
Эх, пива бы попить в теньке» – куда там!
В запарке дети бросили планшет.
Клубника ждёт: душиста, краснощёка.
А в Сочи абрикос поспел… но нет:
«Не вздумай! – мне вдогонку шепчет свёкор. –
Смотри, несдобровать. Шипит, змея…»

Прощайте, мысли-сказки о Мальдивах.
И пусть их!..
А серьёзно – да, семья
всегда важней.
Мы вместе все
и живы.

_____
ЧХА, Хит сезона 15.
"Догонялки" (юмор или ирония + 3 слова с корнем -гон-).

Много лет я спешил на Юг, чтобы просто увидеть солнце,
берег моря и жизнь вокруг. Может, радость внутри проснётся?
Гладил бронзовые лучи, а они превращались в льдинки,
и жар-птичье перо в ночи было призраком-невидимкой.
Я хотел привезти смарагд – подарить южных гор узоры.
Только вышло совсем не так: ледники вместо гор и моря
да безжизненная заря, от которой мороз по коже.
Ни сапфиров, ни янтаря – ничего, даже дней погожих.
Повстречался мудрец, сказал: «Ты ошибся и шёл на Север,
но порой не нужны глаза, чтоб зерно отделить от плевел.
Будь готов повернуть назад. Там начало…».
Ему ответил:
– Невозможно догнать закат. Не поймать улетевший ветер
и прошедшие сны души… Где начало? И где основы?
Если путь стал давно чужим, значит, время – проделать новый:
плыть вперёд (иногда впотьмах) к неизведанным горизонтам,
обходить стороной дома на гнилых пустырях, болотах.
Пробираться сквозь шторм, дерзя холодам и буранам долгим.
…Возвратиться, поверь, нельзя.
Я – на Юг, но иной дорогой.

...........
ЧХА, Хит сезона-15, визитка рыцаря. "Странствия".

Это такая ночь – угольная, беззвёздная.
Если черным-черно всюду и всё – не поздно ли
каяться? Время вспять не повернуть – разорвано.
Каркая, врут опять чёрные ветры-вороны.
…Лунный молочный луч, спрячь от беды, укрой меня:
сумрак густой дремуч – страшно душе надломленной.
Сумрак о прошлом мне злобно напомнит. Выбели
память, как мелом, снег! – просто спаси от гибели,
просто сверкай в ночи – тёмен мой путь неведомый.
Небо опять молчит, истину проповедуя
кротким смиреньем, но слишком размыта истина.
Это такая ночь – мрачная, ненавистная,
выставит вновь конвой: нет ни тепла, ни жалости.
…Господи, только свой
свет не гаси, пожалуйста.

---
Антиподы (мел-уголь)

Бардак в душе такой, что нету сил…
Но может, бросить всё и прямо к морю?
Где ветер сумасбродный. Не просить
у неба ничего. И на приволье
дышать, расправив плечи. Не искать.
Идти, куда глаза глядят – за ветром.
Сегодня он у выбеленных скал
играл с песком, а позже вслед рассвету
смотрел, безумно радуясь лучу,
проснувшемуся рано, чтоб скорее
окрасить сонный мир... И я хочу,
как ветер, жить без рамок, не робея.
Оставить за спиной ненужный хлам,
и прошлое в придачу (баба с возу…).
Наверно, легкомысленно? А нам
отмерено ли много?.. Мне бы просто
касаться трав, смотреть на облака,
«творить добро», как пел Шура. И верить,
что счастье всюду: пенится река,
поёт щегол и все открыты двери.
И хочется не думать про «нельзя»,
условности, обыденные планы.
Не взвешивать отчаянно все «за»,
в себе копаясь нудно, постоянно,
ища сто тысяч доводов, причин,
придуманных привычек, беспорядков.
Я – к морю, даже если мало сил.
Я – к солнечному ветру.
Без оглядки.
____________
Странные танцы-120. Беспорядок.

... казалось, мир навеки утратил свою радость.
Габриэль Гарсиа Маркес

Приручаешь её столько длительных лет и дней,
гладишь синие перья и кормишь зерном с руки,
шепчешь ласково: «Будь беззаботной, не знай тоски,
пой о счастье безмерном, о тёплой хмельной весне,
только небо на крыльях держи, как держал Атлант.
Не исчезни в холодной разбрызганной синеве».
Над рекой, разливаясь, течёт васильковый цвет.
Так бы вечно смотреть на упавший в поля закат.

— Отпусти! – говорит. – Каждой ночью в тревожный час
мне без устали снится далёкий пахучий лес,
где лиловые ирисы с вереском на скале
и пузатое солнце – созревшая алыча.
Там на самой вершине, на ветках густой сосны,
есть гнездо – опустевший давно, одичавший дом.
Мне баюкать птенцов бы под синим своим крылом,
им рассказывать древние сказы большой луны.
Отпусти!

…Надвигается лето. Но льют дожди.
Монотонно, бездушно. Земля замерла в воде.
Будто кто-то невидимый спрятал среди дождей
все надежды и радость – тоскуй, не ищи, не жди.
Время плыть, выживать и придумывать имена
новым дням и делам через терпкое «не хочу».
Подбирая цвета (без особых желаний, чувств),
нужно заново мир разукрашивать, понимать.
Только как?

…Плодоносная осень стоит. Пестра.
По-мышиному тихо подкралась, шуршит листвой.
Воздух пахнет рябиной, вином и сухой корой,
голосят перелётные птицы: «Пора, пора!
За ветрами, на юг! Перемены уже близки».
А в груди полыхает ликующий листопад.
И теперь прилетает жар-птица в мой грустный сад –
золотистые яблоки робко клюёт с руки.

_______
МПК 5, финал, эпиграф

… весна без конца и без краю…
А. Блок

Жизнь идёт, понимаешь? Верней – бежит.
Был ручей, а сегодня – уже река.
Ты забудь про вчерашние миражи
и про память-полынь, что всегда горька.
Снег растаял, стал прошлым. А зимний день
Лангольерами съеден – поди сыщи.
Жизнь спешит, пробуждается. Ей не лень
пробуждаться и буйствовать от души,
не жалеть о минутах… А ты бы смог?
Я, наверное, нет. Но гляди – ростки
пробиваются к свету, чтоб вызреть в срок,
не боясь холодов и ветров сухих.
Мне бы тоже с лихвой доверять весне –
пусть она, будто голый птенец, слаба,
и неспелое солнце белей, чем снег.
Но грешу на судьбу: мол, во всём судьба...
Кто на удочку вьюгам попался раз,
тот не может сорваться легко с крючка.
А в лесах зацветает кудрявый вяз
и трава прорастает – свежа, дика.
Ей неважно, что ты замерзал во льдах,
ошибался, в потёмках блуждать привык.
Вновь листвой покрываются города.
Города обновляются каждый миг:
строят гнёзда грачи, облака текут,
на карнизах опять голубей – не счесть.
Вторишь Блоку: «Весна без конца…» и тут
будто щёлк – понимаешь: сейчас ты здесь,
в настоящем. Живёшь! Воздух влажен, прян,
рыжий кот на скамье, словно царь, лежит.
Небо синее – дремлющий океан.
И до лампочки прошлые миражи.
Жизнь бежит – ощущаешь, спешишь ловить
(май прошёл и умчался невесть куда).
…Как звенят распроклятые соловьи! –
благодать!

______
МПК 5, 3 тур, приёмы (анадиплозис, полиптот)

Мальчик, живущий там, где воркует море, я украду твой солнечный тёплый ветер.
Он для тебя привычен и неприметен, мелкий пустяк, бродяга, что беспризорен.
Спросишь: зачем же ветер? Намного лучше небо в прожилках белых, леса, озёра…
Горы и лес верны городам, просторам, реки — морям, родным берегам да суше.
Ветер — ничей. Безудержный, сумасбродный. Сказочный фантазёр, озорной мальчишка.
Будет листать страницы любимых книжек, петь о закатах сочных и о свободе.
Знаешь, когда за окнами те же крыши, в небе, зажатом между домов окрестных,
тесно мечтам и птицам, ужасно тесно. Их не понять, не высмотреть, не услышать.
Мне бы покинуть стены: увидеть поле, дикие травы с лентами незабудок.
Заново жить, ходить — это очень трудно, каждый мой шаг всегда отдаётся болью.
Верю – смогу опять… И в метельном шуме слышу я снова южного ветра голос:
дальний маяк, не гаснущий в дождь и холод… Мальчик, отдай мне ветер морской безумный.
Тот, что однажды как-то весной бессильной с ломким лучом в мой дом (беспросветно скучный)
спешно влетел, встревожил полётом душу.
И подарил не только надежду… —
крылья.

_______
МПК 5, 2 тур, С*Н*П*О* (Сильна надежда, подаренная однажды).

Если ты хочешь стать полным, – позволь себе быть пустым.
Лао-цзы

…Не тоска это, девочка, нет, не печаль, не боль,
не затишье, не штиль перед самой большой бедой –
первобытное «нечто» (без горечи и добра) –
пустота, приводящая душу не в Божий храм,
а туда, где раскинулся мрачный немой пустырь,
где ты пастырь, отшельник и сам себе поводырь.
…Это просто нехитрая формула бытия:
раньше нужной кому-то была, а сейчас – ничья.
Жизнь, как чашка с рисунком, отмытая добела
(ни царапин, ни сколов), пестрела вчера. Цвела.
Но судьба или карма (без разницы) сгоряча
резко чашку взяла и тебя, как холодный чай,
раз – и вылила спешно в безликое «никуда».
Не тоска это, девочка, – вязкая пустота.
… Это выдалась просто такая в году весна
ни просветов, ни запахов – немощна и бледна,
будто полувесна, будто замерший эмбрион.
И природа мертва, погружённая в зимний сон:
океан грязно-пепельный, берег с недвижной мглой.
Ты становишься камнем, промозглой, сырой землёй.
Пустота обвивает... в ней хочется плыть, тонуть…
Океан словно ртуть, облака, небеса – как ртуть.

…«Здесь мы, здесь! Прилетели! Встречай нас, ослепший мир!
Бойкий ветер морской, ты сильней завывай, шуми!
Просыпайся, убогая! Солнце уже в пути».
Это крики вдали сумасшедших, звенящих птиц,
первых вестников ранней весны, разрывая тишь,
проникают в твой мозг: «Ну, услышь нас, услы-ы-ышь!»
Заставляют, как рыбу на суше, жадней дышать
(не погибла душа, не остыла ещё душа):
«Суждено ей, безумной, на свете, покрытом тьмой,
как весне,
стать живой,
быть живой».

---------
МПК 5, тур 1
Фото Emma McEvoy

И будет день, похожий на другой.
И лунный шар в ночи опять по кругу
покатится… Последний лист сухой
пророчит не короткую разлуку,
а вечную – наверно, навсегда.
Не выпросить полшанса у Вселенной...
Запомни мир, где яблоки в садах,
где каждое мгновение бесценно.
Где старый дом, уютный и святой,
тебя оберегал от бед и сглазов,
качался лес приветливый, густой,
от солнечного ветра. Много сказок
хранил наш мир... Запомни, унеси
его тепло с собой в иные страны.
Мне тоже станет часто сниться синь
родных небес, раскинутых над нами.

Последний лист, печальный и сухой,
Он так красив в закатах спелых, южных.
...Но будет день, похожий на другой, –
в чужом краю под небом,
тоже чуждым.

____
Странные танцы-115. День сурка

Румбу танцует ветер
с пепельно-белым снегом.
…Ждёт ли тебя, – ответь мне, –
город, что был ковчегом?
Город, что был эдемом
раньше, когда деревья
тесно срастались с небом.
Мерно тянулось время.
Горы казались выше,
и, расправляя плечи,
в солнечных нитях рыжих
томно встречали вечер.
Он обнимал просторы
мятных полей бескрайних.

…Память – как пена моря
с лёгким покровом тайны.
Память – слепая штука,
зыбкая, неземная.
Город мой так же хрупок,
но не забыл (я знаю)
запах садов айвовых,
мост подвесной над речкой.
Там, в тишине сосновой,
путь открывался млечный,
пишущий мне сценарий
жизни простой и светлой.
Но расставанье старит
медленно, незаметно,
а расстоянье душит:
дальний – чужой – забытый
(правда коробит душу).
Правда всегда открыта,
только глядит с укором.
…Я не могу ответить,
ждёт ли меня мой город
(лучший на всей планете).
Может, не ждёт… но всюду
он со мной – оберегом.

…Ветер танцует румбу
с нежно-янтарным снегом.

Странные танцы - 114

...Ты просыпаешься под утро:
под медным небом тот же город,
хрущёвки, пепельная флора, –
но как-то маетно и мутно.
Ещё вчера в закатах рыжих
светились яблоки на ветках,
листвы янтарные монетки
звенели тонко, еле слышно.
...всё изменилось безвозвратно:
безлюдье,
сумрак полувязкий,
душа, затянутая ряской,
не дышит больше.

Смотришь в «завтра»,
как будто видишь мир сквозь призму
полотен Брейгеля и Босха,
вбирая незнакомый воздух,
без вкуса, запаха и жизни,
в дожди впадаешь в полудрёме,
а осень
мерно,
мерно тает.
Радиоактивная, густая
тоска фонит в её изломе.

Пронзает мозг: случайно выжил
один на свете (путь изгоя) –
придётся с ядерной зимою
идти бок о бок.
Ближе, ближе
глухая стынь туманов ртутных,
инопланетных, беспристрастных,
осознаёшь:
теперь ты часть их
и липкой хмари неуютной.

...но привыкаешь понемногу
к потёмкам, к мыслям аномальным.
Уже не страшно, а банально –
обычны мир, дома, дорога.
В кармане карта, зажигалка,
напарник-ветер жмётся тенью.
В ноябрьской зоне отчужденья
ты новый сталкер.

-----
"Кубок мира по русской поэзии 2018"
Кубок мира

— Что ты ищешь в замёрзшем седом краю,
где изнанка и мрачная суть зимы,
где утрачены время и здравый смысл? –
мне осипшие ветры в ночи поют. –
Здесь не греют огни и снега – стекло,
здесь не люди, а «белые ходоки»*.
Мир, затянутый в тёмную глубь тоски,
словно замер: ослеп, онемел, оглох.

— Так случилось: я жил не тужил и вдруг
сам себя потерял, да не вспомнить – где.
Вроде город вчерашний, пейзажи те,
но чужая зима, и она – недуг.
Нет знакомых дорог, голосов, примет,
безусловные истины нагло врут.
Исказился привычный земной маршрут.
В ледяном зазеркалье неверный свет.
Как спастись и вернуться?

— Нельзя уже…
Ни сбежать, ни исчезнуть – пройти сполна.

— Эта жуткая чёрная белизна
снегопада и в воздухе, и в душе!
Постигаю заснеженных глыб минор,
коды холода, вьюги и «дня сурка».
Потерпеть до весны. Выживать. Но как?
…Превращаюсь...
Я холод.
И ветер.
Норд.

______________

*Иные, или «Белые ходоки» из фэнтези-сериала "Игра престолов"— это полулегендарные чудовищные создания, обитающие на Севере, зловещие сверхъестественные существа, связанные с холодом, ночью и долгой зимой.

МКК "Мушкетёры", 5 тур. Парцелляция, диалог, оксюморон.

Повсюду белых хлопьев пелена,
она непостижима, неизбежна.
И лёд – как застарелая вина,
И сумрак – иллюзорная надежда.
Кругом одни метели да снега.
Ты чувствуешь, как сковывает душу
безвыходная зябкая тоска,
расставившая множество ловушек?
Осколками потрескавшихся звёзд
врывается в твой мир полярный Север.
Замёрзшая Вселенная – погост,
где каждый миг бессмыслен и плачевен.
…Но ты гляди, забыв про страх и боль,
в глаза стальные вьюгам беспросветным –
они сейчас становятся тобой.
Ты – снег, который следует
за ветром.

Странные танцы 112. "Опять метель".

Смотрит косо плаксивый, промозглый и злой ноябрь,
заставляет опять проходить ненавистный квест:
— Посчитай, – говорит, – сколько туч у моих небес,
сколько зябких дождей. Погрусти в тишине хотя б.
Поразмысли над бренностью хрупкого бытия,
пусть тоска потускневшей листвой шелестит в душе.

— Очень скучен, ноябрь, однотипный такой сюжет.
Одиноко тебе? Понимаю… когда-то я…
но не будем. Прошедшее – паданец и труха:
пересохла обида, рассеялась пыль-хандра.
Так не хочется заново жертвовать, умирать.
Обнуляю все чувства – открыта, пуста, легка.
Подари мне рассыпчатый сахарно-белый снег,
вечера тёмно-синие с примесью миндаля,
пёстрый город, способный радовать, удивлять
разноцветным свеченьем, как в самом роскошном сне.
Поменяй серость лужи на инея серебро,
(доконала унылая морось, приелась мгла).
Иногда надо бросить привычек ненужный хлам,
стать другим – ненормальным. Поставить вопрос ребром.
…Я куплю модный свитер и кремовый пышный торт.
Заведу, наконец-то, щенка, откопаю клад.
Если хочешь, гунди и оглядывайся назад.
У меня новый день.
Новый месяц.
И Новый год.

______________
МКК"Мушкетёры", 4 тур. Тема-ребус (с*о*р*: Суть осенних разговоров).

— Где же ты был?
— А меня не было, – сказал Ёжик.
С. Козлов

Гудит домашних будней кутерьма:
уборка, стирка, завтраки – о, Боже!
…Бросаю всё и – нырь в лепной туман
с тряпичным узелком, как сонный ёжик.
Хожу-брожу в белёсой пелене,
не думаю о строгом распорядке.
В "туманных грёзах" суетности нет,
уютно в одиночестве и сладко.
Здесь воздух пахнет липовым медком.
В ветвях-сетях коряжистого дуба
мерцает пара лунных светлячков,
трава пестрит – загадочно да любо.
Струится тишь... И часа не прошло –
покой безбрежный сразу был нарушен:
влетел совой в мечтанья (как назло)
голодный муж с вопросом: «Скоро ужин?»
А дальше медвежонка слышен зов:
«Ну где ты, мам? Как пишется "Титаник"?
Чем дышит кит? А что такое "зоб"?» –
реальность вновь фантазии туманит.
...И сын, и муж обласканы сполна,
румянят вечер булочки с корицей.
Развеется в семье любой туман
(а сказка мне ночами будет сниться).

____________________________
МКК "Мушкетёры", з тур
«Три персонажа, или Треугольник отношений».

Вечные темы: истина, зло, добро.
Первый урок по сказке «Перо Жар-птицы».
Класс размышлял, шутил, что стрелец-герой
сам без коня не мог ничего добиться.
Халк, Черепашки-ниндзя, Могучий Тор –
дело другое (много волшебной силы).

…Лёшка идёт, задумавшись, через двор.
Осень янтарно-рыжая так красива.
Смотрит мальчишка – в роще течёт туман
жёлто-молочной речкой (почти как в книжке).
Дуб вдалеке – разлапистый великан.
Пень – словно леший, сгорбленный старичишка.
Солнце застыло праздничным колобком.
Туча-лисица съест его непременно.
Вот и дворец (он церковь уже потом).
Где золотые яблоки и царевна?
Ёкает сердце, слушая тишину.
Мерно скрипит сосна на ветру. А ветер
белкою шмыг – и птицу надежд спугнул.
Что же тогда на тропке блестит и светит?

…Сколько мечтаний радостных и благих.
Держит Алёшка огненный лист рябины,
шепчет: «Жар-птичье пёрышко, помоги! –
папку домой верни живым-невредимым…»

--------
МКК "Мушкетеры" 2 тур

Надежда есть последнее, что угасает в душе человека.
А. Дюма

Говорят, надо жить приходящим днём,
не искать в октябре новогодних вьюг.
…Ныне эра закатов и кислых клюкв,
медных листьев, омытых седым дождём
в тишине. Но я думаю лишь о них –
белых птицах, несущих морозный свет.
Он развеет беду и сведёт на нет
каждой ночи бессонный тревожный миг,
каждой мысли отчаянной вязкий страх.
Станут мрачные дни молока белей,
сны легки, невесомы. В хрустальной мгле
зимних сказок волшебных придёт пора.
Ты поверь им, чтоб снова вольней дышать
без лекарств и томительных стен больниц.

Птицы снежные, сколько ещё границ
пролететь вам осталось? – зовёт душа.
У меня из щемящих земных надежд
только время и первый лучистый снег –
мой единственный истинный оберег.
(пусть твердят – упованьем себя не тешь,
пусть пророчат – нескоро ещё домой).

…Превозмочь, переждать бы осенний сплин.
Взмахи кипенных крыльев мелькнут вдали,
и тогда ты поправишься, мальчик мой.

_____________
МКК "Мушкетеры", 1 тур

Врывалась осень с листвой в окно
и в души тех, кто хотел забыться,
устав от летней жары и снов.
Ветра звенели: «Мы птицы, птицы
туманов синих, летим туда,
где травы медные, берег хвойный.
Оставим пыльные города –
в краях осенних легко, спокойно».

Пора настала – мой август мёртв:
слащавый взгляд вперемешку с ленью.
А там – рябины горит костёр
и мысли чистые, без сомнений.
Там воздух – терпкий, густой миндаль –
не душит и не берёт за горло.

…Я лист опавший, спешащий вдаль,
но мне не больно.

________
Странные танцы-108
Стих по картине

Опять зовёшь в дождливый Амстердам, распластанный средь улиц и каналов.
Там света в межсезонье слишком мало, чтоб верить влажным яростным ветрам.

А здесь такая русская зима: мороз, лыжня и снег – как пух лебяжий,
дремучий лес, таинственный и важный, стоит по-богатырски на холмах.

Ему ль не знать о жизни деревень, где в каждом доме пахнет свежим хлебом,
где добрых древних сказок быль и небыль несёт с собой любой пригожий день.

Сверкают необъятные поля. Захватывает дух от тех просторов.
Пусты слова, излишни разговоры, когда вокруг любимая земля.

Смотри, какое небо – дивный храм: в нём золото смешалось с медной синью.
А в сердце только родина, Россия... Она меня не пустит в Амстердам.

__________________
Антиподы-168
хлеб, Амстердам, лыжи

Внутри дождя – осеннего дождя –
пустынный город в охровой листве,
здесь держит вечер в сумрачных когтях
немого неба крылья…
Ты ответь,
как дышится тебе в краю лесов,
ветров елейных, солнечных полей?
Вдали от шумных улиц и тисков
обыденности, стонущей во мгле;
вдали от серых ливней, сквозняков –
они всегда бездонны и мертвы.
Уйти намного проще, нелегко
остаться…
Мы теперь уже на «вы».
Скамья в саду, дома и старый двор
почти тебя не помнят. Только ночь,
подкрадываясь мышью, будто вор,
вздыхает, омрачённая виной.
А компас крутит стрелку –
знаю, где
мой север, но не чувствую твой юг.
...Ты вне, а я внутри глухих дождей,
которые молчат
и не поют.

_____
Странные танцы 107
Тема: "Вне дождя".

Когда ни мыслей, ни эмоций
и август поздний,
то мечтаешь
открыть иную дверь – там солнце,
там пахнет клевером и чаем.
И в розовых очках июля
на мир смотреть легко и сладко,
босым шагать вдоль тёплых улиц
по бархатным лужайкам гладким.

…Но много лет подряд мне снится
заката медь над чёрным лесом,
где облаков седые птицы
как будто одержимы бесом.

Пусти в октябрь! –
Прошу, так нужно
увидеть свет листвы червонной
(как лыко волчье),
жадно слушать
дождей тягучих шёпот сонный,
тонуть в бесстыдно-синих водах,
чтоб осень ощущать подкожно.

Я душу ей однажды продал
…неосторожно.
________________________
Антиподы-167
лыко-клевер-дверь

В полдень июльский море – живой хрусталь.
Белое солнце плавит сухой песок.
Можно руками гладить и трогать даль.
В каждой ракушке, блике и камне – Бог.
Он открывает истину, словно клад,
всем существам – бери, постигай, владей.
Времени штиль уводит от чисел, дат.
Чувствуешь, мир становится всё тесней?
Будто бы он сужается не спеша
от горизонта, сбросившего туман,
до лежаков, до гравия. А душа
ширится, превращается в океан,
синий-пресиний, ласковый и большой.
Мелочь любая ныне имеет смысл:
гул парохода, неба молочный шёлк,
облако-птица, острый зелёный мыс,
детские визги в брызгах ленивых волн,
крики торговцев: «Трубочки, пахлава».
Ты понимаешь: хватит безумных войн,
столько повсюду жизни. Она права
в том, что течёт «сегодня», «сейчас» и «здесь»,
истин не ищет, ловит, как воздух, миг.
Вот откровенье, чудо из всех чудес…
В полдень июльский море – почти родник.

Вечер проворен – рыжий коварный лис,
стрелки часов опять набирают ход,
ветер, летящий в спину, уже когтист.
Время расплат всегда выставляет счёт.
Медный закат цепляется за скалу,
Бог запирает храмы, даёт Псалтырь.
Знаешь, что шепчет красный последний луч? –
в каждой волне и камне остался ты.

___________________________
МПК 5, предварительный этап
белый-синий-красный

Зовёт за собою лето
лежать на траве под солнцем,
касаться руками неба
и слушать, как звонко бьётся
солёное сердце моря,
как ветер жужжит над рощей,
как пишут свои love-story
природа и мир.
Всё проще
становится летом:
беды,
привычные будни, дали.
Медовых лугов рассветы
уносят с росой печали.
А город в лучах лимонных
спокоен, ленив, прекрасен.
У лета свои законы,
своё пониманье счастья:
мгновенье длиною в вечность,
мечты что ручные птицы,
дорога к себе
сквозь млечный
протоптанный путь (не сбиться).
Вдыхай полной грудью радость,
как запах смолистых сосен.
Не спрашивай, верь, –
так надо.
…лисою крадётся
осень.

______________
Странные танцы-103

Перед бурей медузы уходят от берегов
и такое затишье, как будто весь мир офлайн.
…Ты не хочешь покоя и шторму служить готов,
только я обитаю на суше. Ну что ж – давай
приручай ураган и держи его на цепи,
разговаривай с грозами, молнии нашамань.
У меня же в саду запах яблок и облепих,
а в душе – тишь да гладь и полнейшая глухомань.
Там на птичьем поёт первобытный и дикий лес,
там шушукают в озере тени в погожий день.
И, уставший от суетных странствий в неясной мгле,
спит мой ласковый ветер осознанных перемен.
Не тревожь! Не настала пора говорить о нём.
Снова в рубрике жизни твоей – покорять моря.
Но, когда надоест, просто вспомни, где отчий дом,
и тогда мы разбудим тот ветер…
уже не зря.

------------
Антиподы-166

буря-рубрика-цепь

Июнь – тополиный рай. Кругом зеленеет лето,
медовые дни, жара… но ты грустишь не об этом,
а смотришь сквозь даль небес, где в кобальте летней ночи
мерещится вновь тебе знакомое синеочье.
И в каждом сухом цветке, в тропинке меж старых сосен,
в оранжевом мотыльке ты видишь одну лишь осень.
Она золотой пожар и ведьма хмельного солнца.
Без власти осенних чар не дышится, не поётся:
зажжётся рябины кисть в тумане безумно синем –
душе уже не спастись, её не найти. Отныне
душа – листопад, заря, крупица опавших листьев.
Жар-птичьим огнём горят червонной рябины кисти.
И как повернуть назад? – за гранью миров ответы:
у лета теперь глаза осеннего сухоцвета,
у вёсен, как в октябре, рассветы густы, недвижны,
и в сумрачном феврале закат невозможно рыжий,
как всполохи в темноте. Ты знаешь: от них не скрыться –
снаружи, внутри – везде янтарная осень-жрица.

…На охровом берегу в сапфировой плотной дымке
ручьи не спеша текут, а реки – что невидимки.
Душа там о том о сём щебечет с ветрами тихо,
и осень спит под крылом
у птицы цвета индиго.

_____________________________
Галерея - Ассоциации Созерцания
По картине Татьяны Сипович «Незнакомка».

У безвременья сотни имён да лиц,
только истина есть у него одна:
забывать о былом, не искать границ;
доверяя мгновеньям, ветрам и снам,
просто плыть по теченью (без масок, ласт).
Нет отныне ни радостей, ни обид:
у медали одна сторона – «сейчас»,
а душа – это чистая руна Вирд.

Надо мною небес ярко-синий плат.
Кто я? – облако, чайка. А может, снег?
За спиною – вода, нежной ряски прядь.
Кто теперь я? – песчинка на зыбком дне.
Превращаюсь то в дождь, то в закатный зной.
Кожей чувствую звёзды, ночную мглу.

Ты меня не ищи…
Чтобы стать собой,
я пробуду в безвременье
много лун.

_________
Антиподы - 165
Медаль-истина-кожа

В моей системе координат
зима бездушна,
нервозна осень,
хандрит болезненная весна,
а лето редко заходит в гости,
скрывая тёплый и чистый свет,
который смог бы спасти от стужи…
Как много долгоидущих лет
я жду то солнце, что не снаружи,
ищу отчаянных перемен:
чтоб ветер северный стал добрее,
чтоб осень жаркий впустила день,
а вёсны вьюгам дерзить посмели.
Взломать придуманный прошлым код
порой так нужно,
как лёгким – воздух.
С годами выцветший небосвод
ещё сильней закрывает звёзды,
а мир привычный не манит ввысь,
и ты не помнишь уже о крыльях,
о том, что хрупкая штука-жизнь
не терпит рамок да клеток пыльных.
Я знаю: если ослеп закат,
рассвет все точки над «i» расставит.
…Но в той системе координат
для дней счастливых –
сто тысяч правил.

--------------

Странные танцы 102
"День счастливых перемен".

По пахнущим безумием снегам…
Ирина Корнетова

Который день скулит промозглый март. А снег – нытьё простуженной природы.
И солнца нет, чтоб вновь сойти с ума от палевых закатов сумасбродных.
Ни шумных ручейков, ни первых стай. Мой город, одичавший от мороза,
молчит, но только знаю, он устал от снежных надоедливых психозов,
мечтая о тепле и о весне – забором, тротуаром, храмом каждым.
И я грущу с собой наедине, замёрзшая, и каждой клеткой жажду
душистых трав и ветра перемен, который бы, решимостью ведомый,
ворвался в прочный круг потёртых стен, чтоб к жизни нас вернуть от зимней дрёмы.
…Но город оказался не готов, как будто свил тугой незримый кокон,
и смотрит, изнывая от снегов, потухшими глазами жёлтых окон.
А я, вдохнув пришедшую весну, распахиваю ставни, двери, душу.
Прощай, мой дом, иначе я свихнусь! Мне этот вихрь, ты слышишь, очень нужен!
Зовёт в дорогу ягодный рассвет, за ним счастливый день щебечет сладко.
Тому, кто слишком часто видел смерть вблизи (не за кладбищенской оградкой),
до боли, до сердечных аритмий тот ветер важен, словно откровенье.
Прости, тоскливый город, и пойми: не хочется с твоей сливаться тенью.
Я верю, что зима была дана, чтоб выжить и понять, как ценно счастье,
как реки, пробуждаясь ото сна, вдыхают зыбкий миг, что был во власти
бесовских вьюг. Сквозь пасмурную хмарь спешу за вихрем – стужи снять оковы.
…Но третий год подряд промозглый март, безумный снег, да то же небо… снова.

___________________________
4МПК. Премьер-лига. ФИНАЛ. Стихия Воздуха. Итоги
Тема: эпиграф

Каждый привычный вечер немного свят.
Ахает май, бранится февраль – неважно:
Кот на диване, чай на столе, а я
Жарю для мужа мясо с лапшой домашней.
Ель за окном, ковры на полу, торшер –
Ладен и чист уютный мирок футлярный.
Юркие дни бегут, но покой в душе
Дом бережёт, хоть в массах иные тайны:
Игры верхов, разборки эстрадных звёзд,
Толки и ссоры Катьки с Марией Львовной,
Окрики злые. В нашем футляре прост
Счастья секрет: чужие опасны войны.
Есть Михаил Петрович – почти старик,
Кожа да кости, смотрит на всех тоскливо.
Раньше служил … Афган у него внутри.
Если напьётся, плачет про справедливость.
«Там, – говорит, – понятней: чужак – стреляй!
Ад – это здесь, где скрыты враги под боком.
Нет больше сил бороться, больна Земля,
Если овечьи шкуры надели волки.
Разве кому-то правда нужна? Пойми:
Ад – он везде, где зло в подворотнях будней
Стало добром. Таков перевёртыш-мир.
Как выживать на тонущем ржавом судне?»
Рюмку нальёт, добавит в сердцах: «Эх, вы -
Ы-ы!» И ветер вторит, скуля, как пудель.
…Лучше в скорлупке, Господи, жить немым.
Искренний наш мирок, ты хранитель судеб.

____________
МПК-4 4МПК. Премьер-лига. Третий тур. Стихия Земли.
акростих