Всё там было эффектным: обеденный стол
с деревянным волнистым узором,
зеркала антикварные, люстры и пол
с подогревом, ажурные шторы
цвета синих озёр в золотистой пыльце,
полукруглые редкие вазы.
На картинах – рубины в стеклянном ларце
и сияющий отблеск алмазный.
Мягок бархат диванов (снежинок белей),
гладок мрамор парадных ступеней.
Дом манил, звал к себе, источая елей,
примагничивал взгляды отменным
ярким видом из окон: пестрели луга,
а закат красно-огненной птицей
улетал, разрезая крылом облака,
свет струился.
Свет ложился на стены, камин, а потом
застывал на фарфоровом блюде.
…Обходи стороной этот кукольный дом.
Он безлюден.

Странные танцы-139
Кукольный дом

— Колокольный звон в неурочный час
растревожил тишь.
Отпевают мир или, может, нас.
Почему? – молчишь…

— Это звучный ветер поёт во мгле,
сонмы птичьих стай
о весне кричат на Большой Земле,
полной светлых тайн.

— Посмотри, беснуется в небе тьма –
миллион чертей.

— Это сизокрылый ночной туман
стал чуть-чуть плотней.
Ты отдай мне страх – превращу его
в облака и дождь.

— Слишком много сумрачных, злых тревог,
обещанья – ложь.
Слишком мало робких немых надежд:
капля в море, горсть.

— Подожди, утихнет в душе мятеж –
колдовской костёр,
солнце явит нимб. Как горячий воск,
растечётся свет
(так своей любовью спасал Христос
от страстей и бед),
потому что после жестоких битв
слаще сна покой.
Просто верь!

— Но хватит ли всех молитв,
чтоб дышать легко,
чтоб не видеть призраков темноты
и безумных войн?
…Я не знаю, Господи. Только Ты
говори со мной.

*****
Хит сезона-16. 1.8
Тема: «Конь и трепетная лань»
гипербола и литота

Наступила весна, только след зимы
в мутном небе не тает, но стал тускней.
Он дождями косыми ещё не смыт,
облаками не выбелен. А весне
опериться бы надо, да мало сил,
чтобы солнцем растечься, звенеть, цвести.
…Ты поведай мне, дерево Иггдрасиль,
не о том, что наступит конец пути,
и чернильную копоть немых ночей
не рассеет густой золотой рассвет,
не о том, что Нидхёгг – ненасытный змей –
гложет корни твои миллионы лет;
что стеклянны глазницы далёких звёзд,
равнодушных к живому, а руны лгут.
Расскажи мне про радужный дивный мост
над землёю на огненном берегу,
про источник, где мудрость, где лик Богов,
пробуждающий каждого, кто хотел
просто заново жить, кто понять готов –
свет рождается в холоде, в темноте.
Он повсюду пробьётся, сведя на нет
горечь прошлого, чтобы согреть сполна.
Одичавших небес оловянный цвет
будет синим тогда. Оживёт весна,
разойдётся, расплещет душистый мирт.
Я поверю – ей хватит тепла и сил
исцелить одурманенный стужей мир
и тебя, Иггдрасиль.
____
Хит сезона-16, 3 тур.
Стеклянны-оловянный-дерево

Ритмы улиц шумящих, чернильный смог,
оголённая осень без птичьих стай
тайно выжгли мне душу, что маета
там давно поселилась. А сто дорог
оголтело свободу зовут искать:
«Тьму забот, словно тяжесть, оставь, иди
дикий ветер ловить средь песков и льдин.
Иногда нужен шаг, чтоб ушла тоска».
…Каждый день был хорош на чужой земле:
лебеда вдоль тропы, луговой узор,
зоркий луч, осветивший речной простор,
торжествующий ярко-зелёный лес.
Если сумрак пугал, я спешил на свет,
ветер пел мне про солнца лимонный шар,
ароматы цветов разносил. Душа
шаловлива была и не знала бед.
Едкий смог позабыт. Только моря пульс
слышен явно, а в скалах – древнейший дух
уходящих времён. Но свободу ту,
у которой пронзительно горький вкус,
усмиряющий, дерзкий, звериный взгляд,
яд стихий первобытных, опасных, мне
не постичь. В необузданной тишине
неуютно. Вернуться хочу назад:
адский дым городской, очумелый ритм,
тминный запах кафе ощутить, в ноябрь
рьяно вновь погрузиться до забытья.
…Я свободу искал – но она внутри.

_____
Хит сезона-16, 1.4
Тема Задания: «Поиск», прием - слоговая акромонограмма,
когда последний слог стиха или группа звуков повторяются на стыке двух смежных строк.

Время быстро и шумно течёт, как бурлит река.
Только мир наш сегодня не дышит: он смолк и замер.
Молодая весна лихорадочными глазами
умоляюще смотрит – болезненна и хрупка.
Жалок сонный апрель без травы и смешных пичуг;
злобно скалясь, не греет, не жжёт ледяное солнце.
Заболела Земля – спит. Но что ещё остаётся? –
выздоравливать, сил набираться. Я не грущу
(или просто пытаюсь). В квадратных больших лотках
на окне – погляди-ка – выращиваю рассаду:
зёрна к зёрнышкам, семечко к семечку. Нежно надо
прикасаться – хрустальна зелёная жизнь в ростках.
…А на улице хмарь да безлюдье, лишь иногда
кто-то громко кричит: «Не гуляйте! Сидите дома!
Эпидемия!» Мир потихоньку впадает в кому –
одичали, охрипли огромные города,
изнывает Земля от озноба и боли. SOS!
Смерть везде верховодит – на море, на континентах,
не прощает, не ищет особенного момента,
а приходит с ухмылкой, красуется в полный рост.
Все под Богом – банальная истина так проста –
я совсем не об этом… Смотри, как тончайший стебель,
извиваясь, звенящие листики тянет к небу –
невозможно упряма хрустальная жизнь в ростках.
Им на волю скорей бы: окрепнуть, неспешно зреть,
пить тепло светло-рыжих лучей и росинки жадно.
Каждый день я встаю, поливаю свою рассаду,
веря: скоро Земля расцветёт, запоёт рассвет.
Будут перцы душисты, колюч огурец (что ёж),
помидоры пузаты, упруги бока моркови.
Я раздам урожай всем на радость и на здоровье.
…Обновлённая жизнь непременно возьмёт своё.

_______
ЧХА, Хит сезона-16, финал. Поле Феникса.
«Мы все в одной лодке…»

Мой город меня ожидает который год.
Там берег цветущий и тёплый, живое море.
Там рыжее солнце купается в толще вод
и горы увиты зелёным резным узором.
Я очень соскучился, странствуя много лет.
Вдали вспоминая закатное многоцветье,
хотел прикоснуться скорее к родной земле,
но в долгом пути повстречался мне белый ветер,
колючий, совсем одичавший. Среди снегов
летал над зубчатыми скалами беспризорно.
Сначала ершился, шумел, был обжечь готов,
потом понемногу смягчился и стал покорным.
Рассказывал мне о молчанье седых земель,
покрытых навечно тугим ледяным наростом.
Наверное, в этой глухой белоликой тьме
острей ощущалось мучительное сиротство.
Мальчишка. К себе привязал. Озорной, чудной.
Не бросишь… Кого приручил – тот подарок Божий.
Не знаю, когда возвратиться смогу домой.
Ты думаешь, я очень ветреный, да?
…быть может.

________________________

ЧХА,Хит сезона-16.
Визитка (странствия и препятствие на пути)

Знаешь, мечты – не всегда, как птицы, ласковые по весне.
А у Серебряного копытца много волшебных камней,
сотни таинственных хризолитов. Зелен магический блеск.
…Сказочный мир, мной давно забытый, где же твой свет? Твой лес
снежный, хрустящий, пропахший кедром, тянется к облакам
(с давней поры он повенчан с небом), небо – в разливе река,
сине-янтарная на закате. А над полями в тиши
зимнего солнца горит лампада – мой оберег для души.
…Как, расскажи, на тропинку выйти – к тем колдовским берегам?
К ветру лесному прийти на исповедь в чудный особенный храм.
Дом Коковани найти знакомый – сладок забытый уют:
пахнет натопленной печкой, домом. Здесь понимают и ждут,
здесь суждено всем желаньям сбыться, счастье цветёт в каждом дне,
а у Серебряного копытца много волшебных камней.

******
Антиподы-7
хризолит-исповедь

Скажи, как хорошо морозным днём
чаи гонять на кухне в тёплом доме.
Строптивые метели нипочём –
блаженствуешь в беспечной полудрёме.
Весь мир под белотканым полотном
ленив и неподвижен, словно замер.
Легко в таком спокойствии немом
глядеть на жизнь бесстрастными глазами
и видеть тайный смысл и свет во всём:
в январской мгле, в озябших ветках клёна.
Пусть холоден небесный водоём –
ты смотришь на него заворожённо,
как будто растворяясь не спеша
в блестящей белой мгле заиндевелой.
У времени нет больше куража,
оно остановилось, присмирело.
Забыты книги, важные дела,
душа за облака летит и выше
(она как снег – невинна и бела).
…Не слышишь, тишина поёт? –
я слышу.

*****
Странные тацы-132
Картинка

Между нами бывают и вёрсты, и сотни дней,
города и дороги, тоскливо-пустые ночи.
А порой – ерунда, отдаляющая сильней,
чем леса и моря… Я сейчас не об этом. Хочешь
помолчим. Посмотри – белозвёздные небеса,
сонный вечер спокоен и тих за окном февральским.
Даже стрелки ленивые замерли на часах,
и заснули снежинок серебряных птичьи стайки.
Плавно лодочкой движется месяц, потерян счёт
быстротечным минутам, сверкает узор на стёклах.
Между нами сейчас тишина... А ещё? Ещё
есть невидимый свет: невесомый и очень тёплый.

********
Странные танцы
Невидимки

— Зима аномальна, неискренна:
как будто назло запечатала
сугробы, снежинки нарядные,
ругаться совсем с ней бессмысленно,
повсюду лишь слякоть бесстыжая,
бесснежье замучило каждого! –
опять возмущаются граждане.

…Но, слышишь, не верь им, обиженным.
Ты просто наивная, хрупкая,
как слабый росточек, незрелая.
В ловушке у сумрака белого,
как птаха под тесной скорлупкою.
И хочется, знаю, так хочется
любви и тепла незнакомого.
Вся жизнь – это горечь бездонная
бессолнечного одиночества.
Постой! У лучей дерзко пламенных
так много коварства лукавого.
И солнцу, красавцу кудрявому,
не жалко тебя.
…Ты упрямая.
Растаешь ведь, глупая дурочка!
Дождись февраля с буйной стужею,
чуть-чуть повзрослеешь.

…не слушаешь.

…Я тоже была Снегурочкой
****************
Антиподы-174

Двадцатое января… Горит на часах «2:20».
Торопится ночь расстаться – в семь тридцать взойдёт заря.
У города сотни дел: проспекты, кафешки, транспорт
будить по утрам, пространство людьми заполнять везде –
гонять, тормошить (быстры минуты и дни чумные).
У города аритмия и, видимо, нервный срыв.
…Ты тоже грешишь на бег: мол, время такое, сорри.
Но выпал вчера мажорный, пушистый, махровый снег –
Он чудо, он светлый дар. Исчезли куда-то, знаешь,
и спешка, и чушь мирская, и множество чисел, дат.
Когда первозданный снег как нимб над землей, уставшей
от будничных драм и фальши, похожей на смог, то нет
ни боли, ни бед – пригож весь мир белоснежно-ясный.
…Как мало всего для счастья нам надо –
ты вдруг поймёшь.

******
Станные танцы-130
Тема: 2020

А повсюду снег... Он красив и нов,
легче пуха, что ангел. Летит с небес.
У моей зимы сто волшебных снов,
приглядись: оживают в белёсой мгле
огоньки-осколки далёких звёзд,
на деревьях горит серебристый лёд.
Мир замёрзший хрупок и слишком прост,
слишком светел…но знаешь, пришёл черёд
пребывать на дне колдовской зимы,
где нет света и солнца, а только ночь.
У всего на свете свой тайный смысл,
и, поверь, у зимы есть двойное дно.
Посмотри: морозы, сходя с ума,
заставляют забыть о пустом – мирском,
и о чём молчать не могла сама.
…и о ком.

***
Странные танцы-128
Двойное дно

Осенних дней медовый запах и шёпот листьев переспелых
нам не вернуть. Рисует белым мелком зима. Плывёт на запад
уставший вечер полусонный, а сердце тихо-тихо бьётся
без мандаринового солнца, без птичьих песен, перезвонов.
...Скажи, что зябкими ночами ты тоже видишь рыжий всполох.
Но век осенний так недолог – нельзя вчерашними лучами
согреться. Ныне время стужи: летят, летят снежинок стаи.
Быть может, вьюга колдовская твоё уныние нарушит.
Смотри-ка: снег, совсем не колкий, роскошной стелется периной.
…А ночь сегодня пахнет ёлкой
и мандарином.


**************************
Странные танцы-129
Мандариновый смузи

Незаметно в скучающий город пришла зима.
…Ты идёшь не спеша по проспекту – хмельной, весёлый,
ловишь кайф от лихого мороза и статных ёлок.
Всюду снег, так похожий на рыхлый сухой крахмал.
Пахнет воздух горячими слойками, шаурмой,
огоньки озорные, мигая, блестят янтарно.
Чародействует стужа, дрожит мягкий свет фонарный –
он как зимнее солнце – неласковый, но живой.
Ты совсем позабыл – за плечами полсотни лет,
рад сугробам-безе, выкрутасам шальных метелей.
Развернулась душа: «Ну не сказка ли, в самом деле?».
Приглашаешь меня прогуляться в белёсой мгле.

…Говорят, что зима – это время покоя, сна,
симбиоз размышлений и лености безграничной.
Затуманенный мир нереально чужой, статичный.
Я, наверное, снулая рыба. Гляжу со дна
отрешённо на всё. Бесполезные пустяки –
что январь, что февраль (параллельно). Возможно, прежде,
в прошлой жизни осенней, насыщенной и мятежной,
были мы рыбаками. Сегодня мы – часть реки
подо льдом. Замереть в тишине и дремать, дремать.
Снег засыпал следы всех желаний крупой отравной.
Не тревожь! – я плыву по течению мирно, плавно.
У тебя без пяти Новый год,
у меня – зима.

********

МКК "Баскервили"
Слова: это были следы.
финал

Мама, мне каждую ночь беспрестанно снится
выцветший город с каналами и брусчаткой,
пахнущий рыбой, дождями и сливой сладкой,
город, в котором повсюду родные лица.
Снятся торговки на улицах: «Розы, розы!»,
запах цветов осязаемо-терпкий. Помню,
утром субботним на площади у часовни
мы покупали букеты. Тогда гундосо
ветер сипел: у самих-то в карманах пусто,
платья в заплатах, последние крошки хлеба.
Розы – что роскошь! Но, глядя с надеждой в небо,
ты доверяла рассветам и добрым чувствам.
Ты, улыбаясь глазами, шутила: «Знаешь,
бедность – на время. А главное в жизни – люди.
Эти цветочницы верят в простое чудо».
Злобный февраль мне казался теплее мая.

…Я просыпаюсь и вижу в окне старинном
тот же приморский, пропитанный солнцем город:
шпили блестят, возвышаются арки гордо,
вместо корзин и торговцев пестрят витрины.
Словно с годами исчезли кривые шрамы
(можно ли так залатать безупречно душу?).
Город – как франт напомаженный – мил снаружи.

…Он без тебя стал безликим и чёрствым,
мама.

---------
МКК, Бескервили, 3 тур. Фотография

по проходным дворам фантазий…
тропой невидимых событий…
Майя Шварцман

Город-камень угрюмый совсем продрог.
Донимали морозы его в ночи.
Но однажды во тьме показался Бог,
раздававший волшебные жар-лучи.
Из невидимых нитей и светлых тайн
были свиты они, чтоб спасти от бед.
– Я хочу жить богато! – кричал лентяй.
– Мне бы славы побольше! – мечтал поэт.
Подходили, толкались – один, другой.
Из толпы не заметил никто: с небес
чудо-солнце кисельной текло рекой,
золотило дома, источая блеск,
оживляло теплом чердаки, дворы.
Растекался, как масло, горячий свет,
хоть на булку намазывай. Рот раскрыв,
я дивился, забыв суету сует.
Не спешили гурманы-грачи на юг:
пили мёд из янтарных осенних луж.
Город-камень стал городом-раем вдруг –
без коварных ветров и ершистых стуж.

– Что ты, дурень, стоишь? Голова пуста.
Проворонишь мечту – пропадёшь, пойми!
…Я увидел: за пазухой у Христа
этот город. И птицы. И целый мир.

------
МКК "По следам собаки Баскервилей", 2 тур, эпиграф

– И тиной запахло. И сырость ползёт. Октябрь
такой неуютный, смурной: ни тепла, ни света, –
вздыхают прохожие в парке. – Пускай хотя б
янтарные листья напомнят о прошлом лете.
…А я как блаженная – прошлое не со мной.
Иду, созерцая и дождь, и тумана сливки.
Когда-то весной, очень мутной, больной весной
случайно узнала, что жизнь у меня – фальшивка:
вся радость обманна, тревожен погожий день,
любовь – будто вирус, не слышу живого мира.
Судьба по шаблону. Когда я попала в плен?
Что делать?.. Один посоветовал – медитируй:
астралы, записочки, свечи, священный ом.
Не стало желаннее солнце, а храм – роднее.
Но жизнь невозможно откладывать на потом.
Поняв – перестала… Иду по сырой аллее,
любуюсь дождинками (капли – витой хрусталь).
Здесь небо по лужам расплёскано – загляденье.
«Подайте!» – у церкви старушка (даю – не жаль).
Как ценны, легки ускользающие мгновенья.
С небес улыбаются Будда и сам Христос –
без разницы: Бог-то единый, он вне религий.
«А мир настоящий каков?» – ты задашь вопрос.
Я смело отвечу: наполненный,
многоликий.

-------------------
«Строка-цитата». Константин Бальмонт «Камыши».
Баскервили,1тур

Дельтапланом ли, птицей – неважно – ввысь!
Эта синь ненасытная манит вновь
в снегопад, и в жару, и в сезон ветров.
Не сорвись лишь, пожалуйста, удержись
на раскинутых крыльях… А я внизу,
на земле обитаю, где вьётся мох.
Здесь, на тропках лесных, так желанен вдох:
сладкий воздух тягуч. По утрам росу
пьют цветы, средь камней бьёт хрустальный ключ –
у него бирюза не чета твоей:
глубока да причудлива – нет нежней.
Здесь берёзы касаются низких туч.
Это древняя магия – ощущать
душу каждого дерева, силу рек,
слышать шелест травы, несмотря на снег.
Осязаемо всё на земле: печаль,
затяжные дожди и лепной туман,
заслоняющий день, а тоска – вдвойне.
…В неуютную ночь очень важно мне
знать, что в небе есть где-то твой дельтаплан.

______
Антиподы-4, ключ-дельтаплан

— Не ходи, – говорят, – в тот запретный лес:
над болотистой почвой гнилой туман.

— Самый ласковый мальчик живёт во мгле.
Он зовёт постоянно, сводя с ума.
Белокурые волосы, чистый взгляд,
а улыбка – сто солнц. Нет! – ещё теплей.

— Не ходи. У блуждающих бесенят
так сияют глаза. Это призрак, тлен.

— Не пугают предсмертная тишь да гать,
страх паслёновый, сумрак, иное зло.
Мне мерещатся голос в ночи опять
и копна золотисто-льняных волос.
Пробираться сквозь ленты тугих осок
с каждым разом трудней. И кровят следы.

— В диких зарослях прошлого нет дорог,
лишь полынь да обилие лебеды.

— Мне неважно. Давно уже радость дней
заменяет болотный чумной огонь.
Вместо жизни – дурман, забытьё... На дне,
там на дне, в мёртвом иле мой мальчик. Он
потерялся, играл… И сомкнулась топь,
пасть разинув. Не вызволить. Рвётся стон.

— Не ищи. Кто ушёл в затуманье, тот
не вернётся. Прошедшее – пепел, сон.

— Память-ведьма влечёт снова в чёртов лес,
тянет, вертит. Но чудится мне порой:
самый ласковый мальчик не спит во мгле.
Он живой.

______
ЧХА (Хит сезона-15), 2 тур.
«Игра с огнём» и слово "играть".

Я возвратился в сельскую глухомань.
Тает душистый вечер (ленивый очень).
Белый налив луны так прозрачен, сочен.
Пахнет травой нескошенной. Спит Полкан.
Здесь не бежит, не движется, не течёт
сонное время – стынет янтарной каплей.
Просто живи, дыши. Погляди-ка – цапли
ходят вдоль речки важно. А что ещё?
Свет отключили восемь часов назад
(вновь экономят, но не добиться толку).
Всё, что и раньше: простыни на верёвках,
ветхий забор и пьёт у Петровны зять.
Господи! – прошлый век. Голубая даль,
дикая Русь, раздольная, избяная.
Странно, но я безмерно по ней скучаю
и возвращаюсь каждый июль сюда:
зябко в бесцветных сумерках февраля.
В городе душном, спешном покоя мало.
«Улица. Ночь. Аптека… и рябь канала» –
помнишь у Блока? Грохот добавь да хлябь.
Город съедает… Вот уже десять лет.
Мир первобытный тот, лубяной и древний,
я променял на новый, забыл деревню
в поисках счастья. Легче не стало – нет.
Это мой личный рай для чумной души.
Можно хмельное солнце ловить руками.
…Но сохранится ль прежняя связь меж нами,
если не будет долгих разлук, –
скажи?

--------
ЧХА. Хит сезона 1.4.
«Причины и следствия»

Сквозь тонкую листву берёз сочился свет – закатный, тёплый,
ложился патокой на стёкла и таял мягко, словно воск.
В горчичный цвет окрашен мир: трава, дома. Густеет август.
Простите мне его как шалость (с) – мой поздний август, мой ампир.
Я разлюбил да позабыл весенний гомон птиц и стоны
дождей осенних полусонных – ни новых чувств, ни новых сил. (с)
Такая манкая печаль: созрело скошенное лето.
И с меркнущей полоской света душа тускнеет, как свеча.
Плыла по дремлющей реке (с) частица неба цвета мёда.
Крути свирепей, непогода (с) – последний луч блестит в руке.
Неважно: осень, холода. Зима – ещё длинней (с)… но солнце
со мной надолго остаётся, а поздний август – навсегда.

______
Блиц-12. Франкенштейн
Цитаты

Сказка кончилась, не нам пепел ворошить …
Мартиэль

А сказка кончилась… много лет
мечтой тебе согревала душу.
Хрустальной туфельки больше нет,
и замок принца давно разрушен,
забыла Элли про город свой –
желанный, солнечный, Изумрудный.
…Скажи, что стало с твоей весной,
что стало с верой в живое чудо?
Реальность проще: добро и зло
почти срослись – не найти отличий.
Не нужно плакать, рубить голов,
спасать кого-то. Весь мир привычен:
плывёшь в потоке безликих дней
лениво, сонно, куда – не помнишь.
Спокойней так… Ну какой Кощей?
Найти местечко бы поукромней:
диван, компьютер, а что ещё
для счастья надо? К чему вопросы?
Опять, укрывшись сырым плащом,
на грязных улицах плачет осень,
срывая жухлый замёрзший лист.
Одни дожди без конца и края.
…Но ждёт по-прежнему Принца Лис,
он верит в новую сказку –
знаю.

-----
Блиц-11, цитата

Это музыка?.. Нет – сон,
наважденье, неброский свет.
Жёлтый вечер так невесом,
что застыл на мгновенье. След
оставляет косой луч
на небесной реке. Плыви
вслед за ним – за утёсы туч,
растворяясь в слепой любви.
Нет ни времени, ни слов,
только звук и густая даль.
Даже стало добрее зло
и немного слаще печаль.
Это музыка?.. Нет – взмах
тонких крылышек мотылька
и дрожанье росы в цветках.
Как воздушна она, легка,
словно плавный речной плеск
тихих волн или песнь сирен.
…На огромной живой Земле
так звучит для меня
Шопен.

*******
Слушая Ф.Шопена (блиц-9)

…Время бежит отчаянно, торопливо.
Город просил: «Останься! Не уезжай!
Здесь утопает солнце в янтарных сливах,
ивы цветут – знакомые с детства ивы.
Ты посадил их… Нужен ли дальний край?

Речка, висячий мостик, аллея сосен –
мало для счастья надо. Среди берёз
фантик-секрет лежит под стеклом белёсым.
Это была счастливая эра – осень.
Трудно покинуть место, где жил и рос.

Всюду – коснись ладонью – родные травы.
Дышит земля. Живая. И в горле – ком.
Каждая улица, роща, собор трёхглавый,
старый гараж с калиткой скрипучей, ржавой,
помнят и знают всё о тебе. Здесь дом.

Ждущий всегда (в жару, снегопад, ненастье),
пахнущий чистой скатертью и борщом.
Столько тепла, беспечных минут, участья
дом подарил и сможет дарить. Останься!»
Город просил взволнованно, горячо.

Только сутулый клён у калитки нашей –
давний мой друг, мой верный хранитель тайн,
был молчалив, качая листвой увядшей,
будто он стал сегодня намного старше
и поседел, когда я сказал «прощай».

Он не ответил, просто молчал упрямо,
долго смотря вослед мне. И видел Бог:
так провожала взглядом когда-то мама –
нежным, усталым взглядом, щемящим самым.
…Я не покинул Родину. Я не смог.

-----
ЧХА (Хит сезона-15).
«Большое и малое» (пятистишие)

Гоняет ветер мячик по траве –
мечтатель, совершеннейший бездельник.
А я – как пчёлка (или даже две)
тружусь в свой выходной, не в понедельник.
Пытаюсь прополоть злосчастный лук.
Три дня на даче – будто бы в изгнанье.
Ворчит свекровь: «Таких ленивых рук
не видела давно». И утром ранним
всех «строит» (лишь зардеется заря).
Соседей обогнать – вот сверхзадача.
Какие сны, шезлонги да моря! –
копать, пилить. По нам работа плачет.

А там на пляже солнечный песок,
горячий, жёлтый, словно жжёный сахар.
И море – тёплый, ласковый щенок.
Лежи, ленись…

– Парник ещё не вспахан!
У Сидоровых глянь – цветёт ботва.

Вспотевший муж орудует лопатой:
«В спортзале так давно не уставал.
Эх, пива бы попить в теньке» – куда там!
В запарке дети бросили планшет.
Клубника ждёт: душиста, краснощёка.
А в Сочи абрикос поспел… но нет:
«Не вздумай! – мне вдогонку шепчет свёкор. –
Смотри, несдобровать. Шипит, змея…»

Прощайте, мысли-сказки о Мальдивах.
И пусть их!..
А серьёзно – да, семья
всегда важней.
Мы вместе все
и живы.

_____
ЧХА, Хит сезона 15.
"Догонялки" (юмор или ирония + 3 слова с корнем -гон-).

Много лет я спешил на Юг, чтобы просто увидеть солнце,
берег моря и жизнь вокруг. Может, радость внутри проснётся?
Гладил бронзовые лучи, а они превращались в льдинки,
и жар-птичье перо в ночи было призраком-невидимкой.
Я хотел привезти смарагд – подарить южных гор узоры.
Только вышло совсем не так: ледники вместо гор и моря
да безжизненная заря, от которой мороз по коже.
Ни сапфиров, ни янтаря – ничего, даже дней погожих.
Повстречался мудрец, сказал: «Ты ошибся и шёл на Север,
но порой не нужны глаза, чтоб зерно отделить от плевел.
Будь готов повернуть назад. Там начало…».
Ему ответил:
– Невозможно догнать закат. Не поймать улетевший ветер
и прошедшие сны души… Где начало? И где основы?
Если путь стал давно чужим, значит, время – проделать новый:
плыть вперёд (иногда впотьмах) к неизведанным горизонтам,
обходить стороной дома на гнилых пустырях, болотах.
Пробираться сквозь шторм, дерзя холодам и буранам долгим.
…Возвратиться, поверь, нельзя.
Я – на Юг, но иной дорогой.

...........
ЧХА, Хит сезона-15, визитка рыцаря. "Странствия".

Это такая ночь – угольная, беззвёздная.
Если черным-черно всюду и всё – не поздно ли
каяться? Время вспять не повернуть – разорвано.
Каркая, врут опять чёрные ветры-вороны.
…Лунный молочный луч, спрячь от беды, укрой меня:
сумрак густой дремуч – страшно душе надломленной.
Сумрак о прошлом мне злобно напомнит. Выбели
память, как мелом, снег! – просто спаси от гибели,
просто сверкай в ночи – тёмен мой путь неведомый.
Небо опять молчит, истину проповедуя
кротким смиреньем, но слишком размыта истина.
Это такая ночь – мрачная, ненавистная,
выставит вновь конвой: нет ни тепла, ни жалости.
…Господи, только свой
свет не гаси, пожалуйста.

---
Антиподы (мел-уголь)

Бардак в душе такой, что нету сил…
Но может, бросить всё и прямо к морю?
Где ветер сумасбродный. Не просить
у неба ничего. И на приволье
дышать, расправив плечи. Не искать.
Идти, куда глаза глядят – за ветром.
Сегодня он у выбеленных скал
играл с песком, а позже вслед рассвету
смотрел, безумно радуясь лучу,
проснувшемуся рано, чтоб скорее
окрасить сонный мир... И я хочу,
как ветер, жить без рамок, не робея.
Оставить за спиной ненужный хлам,
и прошлое в придачу (баба с возу…).
Наверно, легкомысленно? А нам
отмерено ли много?.. Мне бы просто
касаться трав, смотреть на облака,
«творить добро», как пел Шура. И верить,
что счастье всюду: пенится река,
поёт щегол и все открыты двери.
И хочется не думать про «нельзя»,
условности, обыденные планы.
Не взвешивать отчаянно все «за»,
в себе копаясь нудно, постоянно,
ища сто тысяч доводов, причин,
придуманных привычек, беспорядков.
Я – к морю, даже если мало сил.
Я – к солнечному ветру.
Без оглядки.
____________
Странные танцы-120. Беспорядок.

... казалось, мир навеки утратил свою радость.
Габриэль Гарсиа Маркес

Приручаешь её столько длительных лет и дней,
гладишь синие перья и кормишь зерном с руки,
шепчешь ласково: «Будь беззаботной, не знай тоски,
пой о счастье безмерном, о тёплой хмельной весне,
только небо на крыльях держи, как держал Атлант.
Не исчезни в холодной разбрызганной синеве».
Над рекой, разливаясь, течёт васильковый цвет.
Так бы вечно смотреть на упавший в поля закат.

— Отпусти! – говорит. – Каждой ночью в тревожный час
мне без устали снится далёкий пахучий лес,
где лиловые ирисы с вереском на скале
и пузатое солнце – созревшая алыча.
Там на самой вершине, на ветках густой сосны,
есть гнездо – опустевший давно, одичавший дом.
Мне баюкать птенцов бы под синим своим крылом,
им рассказывать древние сказы большой луны.
Отпусти!

…Надвигается лето. Но льют дожди.
Монотонно, бездушно. Земля замерла в воде.
Будто кто-то невидимый спрятал среди дождей
все надежды и радость – тоскуй, не ищи, не жди.
Время плыть, выживать и придумывать имена
новым дням и делам через терпкое «не хочу».
Подбирая цвета (без особых желаний, чувств),
нужно заново мир разукрашивать, понимать.
Только как?

…Плодоносная осень стоит. Пестра.
По-мышиному тихо подкралась, шуршит листвой.
Воздух пахнет рябиной, вином и сухой корой,
голосят перелётные птицы: «Пора, пора!
За ветрами, на юг! Перемены уже близки».
А в груди полыхает ликующий листопад.
И теперь прилетает жар-птица в мой грустный сад –
золотистые яблоки робко клюёт с руки.

_______
МПК 5, финал, эпиграф

… весна без конца и без краю…
А. Блок

Жизнь идёт, понимаешь? Верней – бежит.
Был ручей, а сегодня – уже река.
Ты забудь про вчерашние миражи
и про память-полынь, что всегда горька.
Снег растаял, стал прошлым. А зимний день
Лангольерами съеден – поди сыщи.
Жизнь спешит, пробуждается. Ей не лень
пробуждаться и буйствовать от души,
не жалеть о минутах… А ты бы смог?
Я, наверное, нет. Но гляди – ростки
пробиваются к свету, чтоб вызреть в срок,
не боясь холодов и ветров сухих.
Мне бы тоже с лихвой доверять весне –
пусть она, будто голый птенец, слаба,
и неспелое солнце белей, чем снег.
Но грешу на судьбу: мол, во всём судьба...
Кто на удочку вьюгам попался раз,
тот не может сорваться легко с крючка.
А в лесах зацветает кудрявый вяз
и трава прорастает – свежа, дика.
Ей неважно, что ты замерзал во льдах,
ошибался, в потёмках блуждать привык.
Вновь листвой покрываются города.
Города обновляются каждый миг:
строят гнёзда грачи, облака текут,
на карнизах опять голубей – не счесть.
Вторишь Блоку: «Весна без конца…» и тут
будто щёлк – понимаешь: сейчас ты здесь,
в настоящем. Живёшь! Воздух влажен, прян,
рыжий кот на скамье, словно царь, лежит.
Небо синее – дремлющий океан.
И до лампочки прошлые миражи.
Жизнь бежит – ощущаешь, спешишь ловить
(май прошёл и умчался невесть куда).
…Как звенят распроклятые соловьи! –
благодать!

______
МПК 5, 3 тур, приёмы (анадиплозис, полиптот)

Мальчик, живущий там, где воркует море, я украду твой солнечный тёплый ветер.
Он для тебя привычен и неприметен, мелкий пустяк, бродяга, что беспризорен.
Спросишь: зачем же ветер? Намного лучше небо в прожилках белых, леса, озёра…
Горы и лес верны городам, просторам, реки — морям, родным берегам да суше.
Ветер — ничей. Безудержный, сумасбродный. Сказочный фантазёр, озорной мальчишка.
Будет листать страницы любимых книжек, петь о закатах сочных и о свободе.
Знаешь, когда за окнами те же крыши, в небе, зажатом между домов окрестных,
тесно мечтам и птицам, ужасно тесно. Их не понять, не высмотреть, не услышать.
Мне бы покинуть стены: увидеть поле, дикие травы с лентами незабудок.
Заново жить, ходить — это очень трудно, каждый мой шаг всегда отдаётся болью.
Верю – смогу опять… И в метельном шуме слышу я снова южного ветра голос:
дальний маяк, не гаснущий в дождь и холод… Мальчик, отдай мне ветер морской безумный.
Тот, что однажды как-то весной бессильной с ломким лучом в мой дом (беспросветно скучный)
спешно влетел, встревожил полётом душу.
И подарил не только надежду… —
крылья.

_______
МПК 5, 2 тур, С*Н*П*О* (Сильна надежда, подаренная однажды).

Если ты хочешь стать полным, – позволь себе быть пустым.
Лао-цзы

…Не тоска это, девочка, нет, не печаль, не боль,
не затишье, не штиль перед самой большой бедой –
первобытное «нечто» (без горечи и добра) –
пустота, приводящая душу не в Божий храм,
а туда, где раскинулся мрачный немой пустырь,
где ты пастырь, отшельник и сам себе поводырь.
…Это просто нехитрая формула бытия:
раньше нужной кому-то была, а сейчас – ничья.
Жизнь, как чашка с рисунком, отмытая добела
(ни царапин, ни сколов), пестрела вчера. Цвела.
Но судьба или карма (без разницы) сгоряча
резко чашку взяла и тебя, как холодный чай,
раз – и вылила спешно в безликое «никуда».
Не тоска это, девочка, – вязкая пустота.
… Это выдалась просто такая в году весна
ни просветов, ни запахов – немощна и бледна,
будто полувесна, будто замерший эмбрион.
И природа мертва, погружённая в зимний сон:
океан грязно-пепельный, берег с недвижной мглой.
Ты становишься камнем, промозглой, сырой землёй.
Пустота обвивает... в ней хочется плыть, тонуть…
Океан словно ртуть, облака, небеса – как ртуть.

…«Здесь мы, здесь! Прилетели! Встречай нас, ослепший мир!
Бойкий ветер морской, ты сильней завывай, шуми!
Просыпайся, убогая! Солнце уже в пути».
Это крики вдали сумасшедших, звенящих птиц,
первых вестников ранней весны, разрывая тишь,
проникают в твой мозг: «Ну, услышь нас, услы-ы-ышь!»
Заставляют, как рыбу на суше, жадней дышать
(не погибла душа, не остыла ещё душа):
«Суждено ей, безумной, на свете, покрытом тьмой,
как весне,
стать живой,
быть живой».

---------
МПК 5, тур 1
Фото Emma McEvoy

И будет день, похожий на другой.
И лунный шар в ночи опять по кругу
покатится… Последний лист сухой
пророчит не короткую разлуку,
а вечную – наверно, навсегда.
Не выпросить полшанса у Вселенной...
Запомни мир, где яблоки в садах,
где каждое мгновение бесценно.
Где старый дом, уютный и святой,
тебя оберегал от бед и сглазов,
качался лес приветливый, густой,
от солнечного ветра. Много сказок
хранил наш мир... Запомни, унеси
его тепло с собой в иные страны.
Мне тоже станет часто сниться синь
родных небес, раскинутых над нами.

Последний лист, печальный и сухой,
Он так красив в закатах спелых, южных.
...Но будет день, похожий на другой, –
в чужом краю под небом,
тоже чуждым.

____
Странные танцы-115. День сурка

Румбу танцует ветер
с пепельно-белым снегом.
…Ждёт ли тебя, – ответь мне, –
город, что был ковчегом?
Город, что был эдемом
раньше, когда деревья
тесно срастались с небом.
Мерно тянулось время.
Горы казались выше,
и, расправляя плечи,
в солнечных нитях рыжих
томно встречали вечер.
Он обнимал просторы
мятных полей бескрайних.

…Память – как пена моря
с лёгким покровом тайны.
Память – слепая штука,
зыбкая, неземная.
Город мой так же хрупок,
но не забыл (я знаю)
запах садов айвовых,
мост подвесной над речкой.
Там, в тишине сосновой,
путь открывался млечный,
пишущий мне сценарий
жизни простой и светлой.
Но расставанье старит
медленно, незаметно,
а расстоянье душит:
дальний – чужой – забытый
(правда коробит душу).
Правда всегда открыта,
только глядит с укором.
…Я не могу ответить,
ждёт ли меня мой город
(лучший на всей планете).
Может, не ждёт… но всюду
он со мной – оберегом.

…Ветер танцует румбу
с нежно-янтарным снегом.

Странные танцы - 114

...Ты просыпаешься под утро:
под медным небом тот же город,
хрущёвки, пепельная флора, –
но как-то маетно и мутно.
Ещё вчера в закатах рыжих
светились яблоки на ветках,
листвы янтарные монетки
звенели тонко, еле слышно.
...всё изменилось безвозвратно:
безлюдье,
сумрак полувязкий,
душа, затянутая ряской,
не дышит больше.

Смотришь в «завтра»,
как будто видишь мир сквозь призму
полотен Брейгеля и Босха,
вбирая незнакомый воздух,
без вкуса, запаха и жизни,
в дожди впадаешь в полудрёме,
а осень
мерно,
мерно тает.
Радиоактивная, густая
тоска фонит в её изломе.

Пронзает мозг: случайно выжил
один на свете (путь изгоя) –
придётся с ядерной зимою
идти бок о бок.
Ближе, ближе
глухая стынь туманов ртутных,
инопланетных, беспристрастных,
осознаёшь:
теперь ты часть их
и липкой хмари неуютной.

...но привыкаешь понемногу
к потёмкам, к мыслям аномальным.
Уже не страшно, а банально –
обычны мир, дома, дорога.
В кармане карта, зажигалка,
напарник-ветер жмётся тенью.
В ноябрьской зоне отчужденья
ты новый сталкер.

-----
"Кубок мира по русской поэзии 2018"
Кубок мира

— Что ты ищешь в замёрзшем седом краю,
где изнанка и мрачная суть зимы,
где утрачены время и здравый смысл? –
мне осипшие ветры в ночи поют. –
Здесь не греют огни и снега – стекло,
здесь не люди, а «белые ходоки»*.
Мир, затянутый в тёмную глубь тоски,
словно замер: ослеп, онемел, оглох.

— Так случилось: я жил не тужил и вдруг
сам себя потерял, да не вспомнить – где.
Вроде город вчерашний, пейзажи те,
но чужая зима, и она – недуг.
Нет знакомых дорог, голосов, примет,
безусловные истины нагло врут.
Исказился привычный земной маршрут.
В ледяном зазеркалье неверный свет.
Как спастись и вернуться?

— Нельзя уже…
Ни сбежать, ни исчезнуть – пройти сполна.

— Эта жуткая чёрная белизна
снегопада и в воздухе, и в душе!
Постигаю заснеженных глыб минор,
коды холода, вьюги и «дня сурка».
Потерпеть до весны. Выживать. Но как?
…Превращаюсь...
Я холод.
И ветер.
Норд.

______________

*Иные, или «Белые ходоки» из фэнтези-сериала "Игра престолов"— это полулегендарные чудовищные создания, обитающие на Севере, зловещие сверхъестественные существа, связанные с холодом, ночью и долгой зимой.

МКК "Мушкетёры", 5 тур. Парцелляция, диалог, оксюморон.

Повсюду белых хлопьев пелена,
она непостижима, неизбежна.
И лёд – как застарелая вина,
И сумрак – иллюзорная надежда.
Кругом одни метели да снега.
Ты чувствуешь, как сковывает душу
безвыходная зябкая тоска,
расставившая множество ловушек?
Осколками потрескавшихся звёзд
врывается в твой мир полярный Север.
Замёрзшая Вселенная – погост,
где каждый миг бессмыслен и плачевен.
…Но ты гляди, забыв про страх и боль,
в глаза стальные вьюгам беспросветным –
они сейчас становятся тобой.
Ты – снег, который следует
за ветром.

Странные танцы 112. "Опять метель".

Смотрит косо плаксивый, промозглый и злой ноябрь,
заставляет опять проходить ненавистный квест:
— Посчитай, – говорит, – сколько туч у моих небес,
сколько зябких дождей. Погрусти в тишине хотя б.
Поразмысли над бренностью хрупкого бытия,
пусть тоска потускневшей листвой шелестит в душе.

— Очень скучен, ноябрь, однотипный такой сюжет.
Одиноко тебе? Понимаю… когда-то я…
но не будем. Прошедшее – паданец и труха:
пересохла обида, рассеялась пыль-хандра.
Так не хочется заново жертвовать, умирать.
Обнуляю все чувства – открыта, пуста, легка.
Подари мне рассыпчатый сахарно-белый снег,
вечера тёмно-синие с примесью миндаля,
пёстрый город, способный радовать, удивлять
разноцветным свеченьем, как в самом роскошном сне.
Поменяй серость лужи на инея серебро,
(доконала унылая морось, приелась мгла).
Иногда надо бросить привычек ненужный хлам,
стать другим – ненормальным. Поставить вопрос ребром.
…Я куплю модный свитер и кремовый пышный торт.
Заведу, наконец-то, щенка, откопаю клад.
Если хочешь, гунди и оглядывайся назад.
У меня новый день.
Новый месяц.
И Новый год.

______________
МКК"Мушкетёры", 4 тур. Тема-ребус (с*о*р*: Суть осенних разговоров).

— Где же ты был?
— А меня не было, – сказал Ёжик.
С. Козлов

Гудит домашних будней кутерьма:
уборка, стирка, завтраки – о, Боже!
…Бросаю всё и – нырь в лепной туман
с тряпичным узелком, как сонный ёжик.
Хожу-брожу в белёсой пелене,
не думаю о строгом распорядке.
В "туманных грёзах" суетности нет,
уютно в одиночестве и сладко.
Здесь воздух пахнет липовым медком.
В ветвях-сетях коряжистого дуба
мерцает пара лунных светлячков,
трава пестрит – загадочно да любо.
Струится тишь... И часа не прошло –
покой безбрежный сразу был нарушен:
влетел совой в мечтанья (как назло)
голодный муж с вопросом: «Скоро ужин?»
А дальше медвежонка слышен зов:
«Ну где ты, мам? Как пишется "Титаник"?
Чем дышит кит? А что такое "зоб"?» –
реальность вновь фантазии туманит.
...И сын, и муж обласканы сполна,
румянят вечер булочки с корицей.
Развеется в семье любой туман
(а сказка мне ночами будет сниться).

____________________________
МКК "Мушкетёры", з тур
«Три персонажа, или Треугольник отношений».

Вечные темы: истина, зло, добро.
Первый урок по сказке «Перо Жар-птицы».
Класс размышлял, шутил, что стрелец-герой
сам без коня не мог ничего добиться.
Халк, Черепашки-ниндзя, Могучий Тор –
дело другое (много волшебной силы).

…Лёшка идёт, задумавшись, через двор.
Осень янтарно-рыжая так красива.
Смотрит мальчишка – в роще течёт туман
жёлто-молочной речкой (почти как в книжке).
Дуб вдалеке – разлапистый великан.
Пень – словно леший, сгорбленный старичишка.
Солнце застыло праздничным колобком.
Туча-лисица съест его непременно.
Вот и дворец (он церковь уже потом).
Где золотые яблоки и царевна?
Ёкает сердце, слушая тишину.
Мерно скрипит сосна на ветру. А ветер
белкою шмыг – и птицу надежд спугнул.
Что же тогда на тропке блестит и светит?

…Сколько мечтаний радостных и благих.
Держит Алёшка огненный лист рябины,
шепчет: «Жар-птичье пёрышко, помоги! –
папку домой верни живым-невредимым…»

--------
МКК "Мушкетеры" 2 тур

Надежда есть последнее, что угасает в душе человека.
А. Дюма

Говорят, надо жить приходящим днём,
не искать в октябре новогодних вьюг.
…Ныне эра закатов и кислых клюкв,
медных листьев, омытых седым дождём
в тишине. Но я думаю лишь о них –
белых птицах, несущих морозный свет.
Он развеет беду и сведёт на нет
каждой ночи бессонный тревожный миг,
каждой мысли отчаянной вязкий страх.
Станут мрачные дни молока белей,
сны легки, невесомы. В хрустальной мгле
зимних сказок волшебных придёт пора.
Ты поверь им, чтоб снова вольней дышать
без лекарств и томительных стен больниц.

Птицы снежные, сколько ещё границ
пролететь вам осталось? – зовёт душа.
У меня из щемящих земных надежд
только время и первый лучистый снег –
мой единственный истинный оберег.
(пусть твердят – упованьем себя не тешь,
пусть пророчат – нескоро ещё домой).

…Превозмочь, переждать бы осенний сплин.
Взмахи кипенных крыльев мелькнут вдали,
и тогда ты поправишься, мальчик мой.

_____________
МКК "Мушкетеры", 1 тур

Врывалась осень с листвой в окно
и в души тех, кто хотел забыться,
устав от летней жары и снов.
Ветра звенели: «Мы птицы, птицы
туманов синих, летим туда,
где травы медные, берег хвойный.
Оставим пыльные города –
в краях осенних легко, спокойно».

Пора настала – мой август мёртв:
слащавый взгляд вперемешку с ленью.
А там – рябины горит костёр
и мысли чистые, без сомнений.
Там воздух – терпкий, густой миндаль –
не душит и не берёт за горло.

…Я лист опавший, спешащий вдаль,
но мне не больно.

________
Странные танцы-108
Стих по картине

Опять зовёшь в дождливый Амстердам, распластанный средь улиц и каналов.
Там света в межсезонье слишком мало, чтоб верить влажным яростным ветрам.

А здесь такая русская зима: мороз, лыжня и снег – как пух лебяжий,
дремучий лес, таинственный и важный, стоит по-богатырски на холмах.

Ему ль не знать о жизни деревень, где в каждом доме пахнет свежим хлебом,
где добрых древних сказок быль и небыль несёт с собой любой пригожий день.

Сверкают необъятные поля. Захватывает дух от тех просторов.
Пусты слова, излишни разговоры, когда вокруг любимая земля.

Смотри, какое небо – дивный храм: в нём золото смешалось с медной синью.
А в сердце только родина, Россия... Она меня не пустит в Амстердам.

__________________
Антиподы-168
хлеб, Амстердам, лыжи

Внутри дождя – осеннего дождя –
пустынный город в охровой листве,
здесь держит вечер в сумрачных когтях
немого неба крылья…
Ты ответь,
как дышится тебе в краю лесов,
ветров елейных, солнечных полей?
Вдали от шумных улиц и тисков
обыденности, стонущей во мгле;
вдали от серых ливней, сквозняков –
они всегда бездонны и мертвы.
Уйти намного проще, нелегко
остаться…
Мы теперь уже на «вы».
Скамья в саду, дома и старый двор
почти тебя не помнят. Только ночь,
подкрадываясь мышью, будто вор,
вздыхает, омрачённая виной.
А компас крутит стрелку –
знаю, где
мой север, но не чувствую твой юг.
...Ты вне, а я внутри глухих дождей,
которые молчат
и не поют.

_____
Странные танцы 107
Тема: "Вне дождя".

Когда ни мыслей, ни эмоций
и август поздний,
то мечтаешь
открыть иную дверь – там солнце,
там пахнет клевером и чаем.
И в розовых очках июля
на мир смотреть легко и сладко,
босым шагать вдоль тёплых улиц
по бархатным лужайкам гладким.

…Но много лет подряд мне снится
заката медь над чёрным лесом,
где облаков седые птицы
как будто одержимы бесом.

Пусти в октябрь! –
Прошу, так нужно
увидеть свет листвы червонной
(как лыко волчье),
жадно слушать
дождей тягучих шёпот сонный,
тонуть в бесстыдно-синих водах,
чтоб осень ощущать подкожно.

Я душу ей однажды продал
…неосторожно.
________________________
Антиподы-167
лыко-клевер-дверь

В полдень июльский море – живой хрусталь.
Белое солнце плавит сухой песок.
Можно руками гладить и трогать даль.
В каждой ракушке, блике и камне – Бог.
Он открывает истину, словно клад,
всем существам – бери, постигай, владей.
Времени штиль уводит от чисел, дат.
Чувствуешь, мир становится всё тесней?
Будто бы он сужается не спеша
от горизонта, сбросившего туман,
до лежаков, до гравия. А душа
ширится, превращается в океан,
синий-пресиний, ласковый и большой.
Мелочь любая ныне имеет смысл:
гул парохода, неба молочный шёлк,
облако-птица, острый зелёный мыс,
детские визги в брызгах ленивых волн,
крики торговцев: «Трубочки, пахлава».
Ты понимаешь: хватит безумных войн,
столько повсюду жизни. Она права
в том, что течёт «сегодня», «сейчас» и «здесь»,
истин не ищет, ловит, как воздух, миг.
Вот откровенье, чудо из всех чудес…
В полдень июльский море – почти родник.

Вечер проворен – рыжий коварный лис,
стрелки часов опять набирают ход,
ветер, летящий в спину, уже когтист.
Время расплат всегда выставляет счёт.
Медный закат цепляется за скалу,
Бог запирает храмы, даёт Псалтырь.
Знаешь, что шепчет красный последний луч? –
в каждой волне и камне остался ты.

___________________________
МПК 5, предварительный этап
белый-синий-красный

Зовёт за собою лето
лежать на траве под солнцем,
касаться руками неба
и слушать, как звонко бьётся
солёное сердце моря,
как ветер жужжит над рощей,
как пишут свои love-story
природа и мир.
Всё проще
становится летом:
беды,
привычные будни, дали.
Медовых лугов рассветы
уносят с росой печали.
А город в лучах лимонных
спокоен, ленив, прекрасен.
У лета свои законы,
своё пониманье счастья:
мгновенье длиною в вечность,
мечты что ручные птицы,
дорога к себе
сквозь млечный
протоптанный путь (не сбиться).
Вдыхай полной грудью радость,
как запах смолистых сосен.
Не спрашивай, верь, –
так надо.
…лисою крадётся
осень.

______________
Странные танцы-103

Перед бурей медузы уходят от берегов
и такое затишье, как будто весь мир офлайн.
…Ты не хочешь покоя и шторму служить готов,
только я обитаю на суше. Ну что ж – давай
приручай ураган и держи его на цепи,
разговаривай с грозами, молнии нашамань.
У меня же в саду запах яблок и облепих,
а в душе – тишь да гладь и полнейшая глухомань.
Там на птичьем поёт первобытный и дикий лес,
там шушукают в озере тени в погожий день.
И, уставший от суетных странствий в неясной мгле,
спит мой ласковый ветер осознанных перемен.
Не тревожь! Не настала пора говорить о нём.
Снова в рубрике жизни твоей – покорять моря.
Но, когда надоест, просто вспомни, где отчий дом,
и тогда мы разбудим тот ветер…
уже не зря.

------------
Антиподы-166

буря-рубрика-цепь

Июнь – тополиный рай. Кругом зеленеет лето,
медовые дни, жара… но ты грустишь не об этом,
а смотришь сквозь даль небес, где в кобальте летней ночи
мерещится вновь тебе знакомое синеочье.
И в каждом сухом цветке, в тропинке меж старых сосен,
в оранжевом мотыльке ты видишь одну лишь осень.
Она золотой пожар и ведьма хмельного солнца.
Без власти осенних чар не дышится, не поётся:
зажжётся рябины кисть в тумане безумно синем –
душе уже не спастись, её не найти. Отныне
душа – листопад, заря, крупица опавших листьев.
Жар-птичьим огнём горят червонной рябины кисти.
И как повернуть назад? – за гранью миров ответы:
у лета теперь глаза осеннего сухоцвета,
у вёсен, как в октябре, рассветы густы, недвижны,
и в сумрачном феврале закат невозможно рыжий,
как всполохи в темноте. Ты знаешь: от них не скрыться –
снаружи, внутри – везде янтарная осень-жрица.

…На охровом берегу в сапфировой плотной дымке
ручьи не спеша текут, а реки – что невидимки.
Душа там о том о сём щебечет с ветрами тихо,
и осень спит под крылом
у птицы цвета индиго.

_____________________________
Галерея - Ассоциации Созерцания
По картине Татьяны Сипович «Незнакомка».

У безвременья сотни имён да лиц,
только истина есть у него одна:
забывать о былом, не искать границ;
доверяя мгновеньям, ветрам и снам,
просто плыть по теченью (без масок, ласт).
Нет отныне ни радостей, ни обид:
у медали одна сторона – «сейчас»,
а душа – это чистая руна Вирд.

Надо мною небес ярко-синий плат.
Кто я? – облако, чайка. А может, снег?
За спиною – вода, нежной ряски прядь.
Кто теперь я? – песчинка на зыбком дне.
Превращаюсь то в дождь, то в закатный зной.
Кожей чувствую звёзды, ночную мглу.

Ты меня не ищи…
Чтобы стать собой,
я пробуду в безвременье
много лун.

_________
Антиподы - 165
Медаль-истина-кожа