Как славно принять - ну хотя бы за чье-то здоровье! Уже побежали по нервам блаженство и страсть! Пространство растянуто шумом взбесившейся крови – и камушком гулким на дно мне успела упасть Горячая нота как пропуск в иные ворота, Иные миры, где не спросят с тебя ничего. Где, кажется, тоже веселый и радостный кто-то протянет вам руку, и слушаться надо его. О! Как зацепило! Теперь устоять бы за гранью. Подбрасывать в топку чуть-чуть поспокойней дрова… Куда там – я в гонку включился, и по барабану мне ваши упреки и добрые даже слова. Безумная смелость внутри раздувается коброй, спадая бессильным куском, рассыпающим мат. Какой виртуозный смычок мне щекочет по ребрам! Как властно навстречу мне тянется серый асфальт! Теперь удержаться бы в мутно бурлящем потоке... Нет-нет! Устою! Я силен, я могуч… я…смешон… И сузился мир до тарелки. Тарелки и стопки. Как будто и не был просторен и сказочен он...
успеть добежать до заветного места с нулями… все против: пространство и время и пиво во мне уже превращается в кобру из трепетной лани а мир, в сингулярность свернувшись, сошелся на нет. теперь удержаться бы, музыкой сломанной скрипки не выплеснуть этот смычок, что щекочет струну! какой же он тонкий ранимый изящный и хлипкий пространства в струю превращающегося канун... ) )
добежать до заветного
места
с нулями…
все против:
пространство
и время
и пиво во мне
уже превращается
в кобру
из трепетной
лани
а
мир,
в сингулярность свернувшись,
сошелся
на нет.
теперь удержаться бы,
музыкой
сломанной скрипки
не выплеснуть
этот смычок,
что щекочет
струну!
какой же он
тонкий
ранимый
изящный
и хлипкий
пространства в струю превращающегося
канун...
)
)
Когда выпиваешь шестую неделю,
Весь мир, как кусочек шагреневой кожи -
Сжимается коброй в оконном прицеле...
сжимается коброй скукоженный мир
корнет Аль Пачино, накапайте виски
налейте бурбону, поручик Де Ниро