Сложен надёжно боезапас - острых словесных патронов цинки,
что пробивают броню на раз. Только спасает защита циника.
Взрывы вербально-колючих фраз - жалят безбожно осколки мелкие.
Чтоб не лишиться усталых глаз - должен скакать прокажённой белкой,

ползать свивающимся ужом. В этой войне против всех, без правил,
режут зазубренным штык-ножом тех, кто был честен, и не лукавил.
Было ли так испокон веков? В мире открытом, чудесном, дивном,
Не разрушая своих основ, существовал «Человек наивный».

Вирусом счастья был заражён, а после им же обезображен,
до глубины души обнажён. Жизненной желчью обеззаражен,
И погружён в одном неглиже, в лужу зловонной собственной лажи,
Что достигает мочек ушей. Выбраться можно, лишь действуя слаженно,

с жадной толпою таких же жертв, черпая жижу чайными ложками.
Только куда – берега уже выжжены чадом лампадных плошек,
эхом молитв распростёртых ниц, что до мороза по голой коже.
Вместо одухотворённых лиц - щерят оскалы сплошные рожи.

Если над ухом курка щелчок – быть твоя участь военнопленным.
Сердце – усталый сливной бачок, гонит дерьмо по уставшим венам.
Насмерть! А может, ружьё сложить? Пули на вкус – ни хрена не финики.
Чтобы ещё пять минут прожить - выбрано участью Дао циника.